М.Курников― Здравствуйте! В эфире программа «Особое мнение». У микрофона — Максим Курников. И со мной в студии политолог Валерий Соловей.
В.Соловей― Здравствуйте, Максим!
М.Курников― Я в кои-то веки начну с вопросов слушателей «Почему вы не в Хабаровске?» — спрашивает вас Mas Mas.
В.Соловей― Потому что не купил билет и остался в Москве.
М.Курников― Этот ответ понятный. Но, вопрос, в общем: действительно ли, Хабаровск сегодня — это центр российской политической жизни?
В.Соловей― Вопрос очень хороший, очень правильный. Но, с моей точки зрения, этот протест при всей его важности имеет перспективу только как межрегиональный там, на Дальнем Востоке. К сожалению, он не имеет шансов вызывать динамику в остальной части России.
М.Курников― А как вы видите, россияне в широком смысле слова, большинство россиян в курсе, что там вышли, а если в курсе, что вышли, то почему вышли, или нет?
В.Соловей― Они уже что-то слышали, я бы сказал, краем уха большинство уже слышано. Но, как обычно, в курсе те, кто черпает информацию из социальных сетей. Те же, кто черпает информацию из телевидения — это все-таки больше половины, — вряд ли представляют, что там реально происходит, или, по крайней мере, они имеют интерпретацию, которая для них подготовлена официальными СМИ, а это, в общем, пропагандистская, может быть, интерпретация.
М.Курников― Как вы видите, что это такое и почему вдруг?
В.Соловей: Этот протест при всей его важности имеет перспективу только как межрегиональный там, на Дальнем Востоке
В.Соловей― Когда вам постоянно диктуют свою волю извне, особенно Москва, которая очень далеко от Дальнего Востока, и политика Москвы, как вы знаете, колониалистская в полном смысле слова, и вы наблюдаете это из года в год и десятилетие за десятилетием, у вас возникает очень сильное раздражение.
Наконец, в кои-то веки вы избрали человека, которого вы считали своим. Я в данном случае не говорю о неких подводных камнях его биографии, но он своей, он оттуда, плоть от плоти, кровь от крови дальневосточников, и вы им были более-менее довольны. Опять же я не говорю, что он сделал, чего он не сделал. Он выглядел привлекательным.
И тут, как гром среди ясного неба, его арестовывают и всё. Конечно, у вас возникает очень сильное раздражение, чрезвычайно сильное.
Надо понимать, что это раздражение накапливалось годы и даже десятилетия — это первое. И второе, что очень важно: в целом в России причин для раздражения очень много.
Другое дело, что Хабаровский край — уникальный регион, где манифестация этого недовольства было вызвано тем, что сняли губернатора. Я могу вам сказать, что в 99% регионов России, когда снимут губернатора, скорее там будет радость, чем раздражение и недовольство Москвой. Это в целом недовольство московской политикой. Это недовольство политикой персонально Владимира Владимировича.
Тем паче результаты голосования, которые там были, явка, которая там была, они соответствуют реальному положению вещей, не тому, о чем нам сказал Цинтризбирком, а тому, что было в реальности. То есть это такой, если хотите, регион с особой спецификой, отличающийся несравненно больше строптивостью, чем Центральная Россия (я бы считал большим нонконформизмом). Там всегда было труднее выживать и приходилось полагаться на себя. Это одна часть.
А вторая часть — это одновременное проявление неких общероссийских тенденций.
В.Соловей: Это в целом недовольство московской политикой. Это недовольство политикой персонально Путина
М.Курников― А можно ли сказать, что Хабаровск — это регион, где победило, причем на выборах губернаторских и выборах в законодательное собрание, «Умное голосование Навального»? И вот мы видим как раз столкновение результатов этого «Умного голосования» с московской федеральной властью.
В.Соловей― Я не думаю, что «Умное голосование» сыграло сколько-нибудь значимую роль в победе депутата от ЛДПР. ЛДПР — это вообще очень влиятельная и самая популярная партия…
М.Курников― Но там призвали именно за них голосовать, против единороссов.
В.Соловей― Да. Как сказал в свое время один знаменитый французский политтехнолог Сегела: «Найдите того, кто победит и присоединитесь к ним». вот и всё.
М.Курников― Но победа Фургала — тоже нет, тоже не победа «Умного голосования» тогда?
В.Соловей― Я не могу сказать, какую роль сыграло «Умное голосование». Я сейчас не помню, сколько оно добавило или не добавило. Я думаю, что там всё круто было замешано на противостоянии своего и некого нежелательного персонажа.
М.Курников― Вот у нас есть несколько губернаторов, которые победили вопреки воле Москвы: это Хакассия, это Владимирская область. Там будет так же?
В.Соловей― Все эти люди находятся в списке. Владимиру Владимировичу, насколько я знаю, был представлен список из 6 или 7 фамилий, в который входят губернаторы, главы заксобраний, я бы сказал, классово чуждые. Начать решили с Фургала, потому что он оказался наиболее успешным, наиболее, я бы сказал, языкастым. Он любил повторять, что его рейтинг гораздо выше, чем рейтинг президента.
Ну, и третье: во время знаменитого плебисцита он не очень постарался.
М.Курников― Даже, говорят, пошутил неудачно. Как он говорит: «Может быть, я выиграю там квартиру или машину».
В.Соловей: Арест Фургала и Ивана Сафронова — это всё превентивные меры по избежанию реальных протестов осенью
В.Соловей― Совершенно верно. Важно как эта шутка преподносится президенту, который принимает решения. Он имел, к счастью или к несчастью — Фургал — пошутить так, что эту шутку в препарированном виде поднесли президенту и всё, что с ним связано. Он оказался первым.
Я говорю, это список. Другое дело, сейчас задумаются, стоит ли продолжать? То есть в некотором смысле Фургал может выступить спасителем тех, других людей, которые в этом списке. Насколько я знаю, с «Единой России» там только один человек.
М.Курников― Намекните, кто это.
В.Соловей― Зачем нам пугать, помилуйте. Потом нам что-нибудь пришью за распространение фейковой информации.
М.Курников― Хорошо. Но, тем не менее, завершая эту тему. Вы сказали, что раздражителей много, и вдруг тут, там выстрелило. Я еще раз сконцентрирую на этом: это исключение или у нас Хабаровски будут возникать как грибы?
В.Соловей― Это прекрасно поставленный вопрос. На самом деле, это правило, потому что если почва унавожена, если зубы гнева начинают прорастать, то взорваться может где угодно, не важно, что послужит предлогом. Если хворост высох, если чиновники его поливают бензином, то кто-то рано или поздно поднесет списку.
Это поражение аксиоматики политической, одна из аксиом которой: массовая динамика непредсказуема. Другое дело, что, скорей всего, в большом количестве регионов это будет происходить осенью. Кремль, в общем, к этому готовится. И всё, что он делает — и арест Фургала и планируемые аресты, и несчастного Ивана Сафронова — это всё превентивные меры по избежанию реальных протестов осенью.
М.Курников― Как интересно. Давайте тогда по порядку. Во-первых, вы сказали, что арест Сафронова — это превентивная мера, которые могут быт.
В.Соловей― Массмедиа. Надо поддерживать общество в «хорошей» форме с точки зрения Кремля. В хорошей форме — это напоминать ему о врагах, О том, что враги не спят, не дремлют. И эта идея прекрасно вписывается в мировоззрение президента, у которого лично нет сомнений, что враг пытается подорвать политическую стабильность.
М.Курников― А у вас есть сомнения в этом?
В.Соловей: Послание адресовано не только журналистам по поводу госизмены. Оно адресовано другим адресатам
В.Соловей― Да, у меня очень серьезные сомнения. Я думаю, что политическую стабильность в Российской Федерации очень успешно и эффективно подрывает сама власть своими действиями. С моей точки зрения, я понимаю, что это личный взгляд, тем не менее, я решусь его высказать.
И журналисты — это особенно опасная группа. Вообще, для чекистов они всегда враждебны. Журналисты, которые любят поговорить о свободе слова, которые отличаются корпоративным единством, может быть, они пытаются друг другу помогать. Помните, в прошлом году много говорили о корпоративности на примере Ивана Голунова. Сейчас можно на примере Ивана Сафронова. Поэтому их надо обезоружить — это первое.
И второе: послание адресовано не только журналистам по поводу госизмены. Оно адресовано на самом деле другим адресатам. Оно адресовано группе госчиновников и отнюдь не Фургалу только (ну, или иже с ним), а госчиновникам, которые сейчас подумывают о том, чтобы сейчас этот «Титаник», который называется Россия, покинуть. Это очень важно. Которые решили перейти, как сформулировал один мой коллега, на сторону правых сил, оказаться на правой стороне истории.
М.Курников― Правых, в каком смысле? В политическом?
В.Соловей― Нет, хотя можно сказать, что и правых в политическом смысле. Оказаться на правильной стороне истории, как это называют американцы. И поскольку Владимир Владимирович знает из донесений разведслужб, как сейчас ряд российских высокопоставленных лиц и олигархов пытаются наладить отношения с некоторыми элементами госструктур в США не с Трампом, естественно, то надо показать, что ребята, мы наблюдаем, знаем.
М.Курников― Валерий Дмитриевич, а у вас нет ощущения, что власть всё чаще берет каких-то людей. а за этих людей вступаются то корпоративно, то, как в Хабаровске, по территориальному признаку — это о чем, они специально выбирают таких людей, чтобы сигнал транслировать?
В.Соловей― В России арестовывают, задерживают огромное количество людей. И вы прекрасно знаете, что большинство этих несчастных неспособный вызывать никакой общественной реакции, поскольку непубличные фигуры, или они становятся известными совершенно случайно.
В данном случае мы с вами знаем о тех, за кого заступились, арест кого вызывает публичную реакцию. Причем я могу сказать, что с арестом Фургала такой реакции не ожидали. Ну, думали, немного, как выражается Владимир Владимирович, побузят день-два, выйдет несколько сотен, пара тысяч человек, но такого произошедшего не ожидали.
Это вызвало в Кремле, вокруг Кремля довольно сильную реакцию. Не то чтобы страх, но растерянность и непонимание, и главное — опасение того, что это может быть экстраполировано на Россию, если не сейчас, то позже.
М.Курников― Не будет ли, наоборот, понимание собственной правоты от этого, то есть не зря провели-то «референдум» условный по Конституции. Вот видите, на окраинах у нас чего происходит.
В.Соловей― Проблема в том, что можно сколько угодно тешить себя официальной цифирью, сколько угодно людям об этом говорить, но те, кто занимался подсчетом голосов, местные чиновники, они знают, каковы реальные соотношения, и оно крайне неубедительно. Это я еще очень мягко формулирую, понимаете? Поэтому результаты референдума носят крайне разочаровывающий характер.
М.Курников― Не знаю. Дмитрий Сергеевич Песков сказал: «Триумф».
В.Соловей― Совершенно верно. Но как его охарактеризовал его шеф? Он же пургу несет. Ну, это не наши с вами слова. Это слова его шефа: Несет пургу.
В.Соловей: Аппарат не работает. Это очень интересное следствие попыток использовать 37-й год в версии лайт
М.Курников― Иногда. Тут он его не поправлял.
В.Соловей― В этом его задача. Поражение от победы ты сам не должен отличать.
А те, кто работает на земле, допустим, высокопоставленные чиновники, губернаторы, вице-губернаторы, они всё видят и всё знают.
М.Курников― Почему вы думаете, что они сами не обманываются в этом и не верят в эти цифры?
В.Соловей― Нисколько. Потому что они испуганы, они думают о будущем. В некоторых местах они натянули эти цифры. Реально, конечно, голосование по Конституции было за, но совсем не такое. Это первое.
М.Курников― То есть цифры по Хабаровску 65 на 35 вам кажутся более-менее настоящими? Кстати, по электронному голосованию примерно такие же цифры.
В.Соловей― Электронное голосование — это отдельная тема. Как в доме повешенного… не будем говорить о протагонистах электронного голосования.
М.Курников― А что?
В.Соловей― У меня очень серьезные сомнения насчет электронного голосования.
М.Курников― Но совпало с Хабаровском.
В.Соловей― Реальные результаты были иными, хотя поправки получили большинство. Но какое-то большинство? Если вы узнаете о том, что две трети проголосовало до 1 июля, причем из этих двух третей, половина, по-моему, или треть проголосовало в местах, не отведенных для голосования, условно, в железнодорожных туалетах…
М.Курников― Очень условно, потому что я не видел такого.
В.Соловей― Условно. То вы понимаете, какая цена этих цифр. И это чиновники знают. Они задумываются о будущем, они не могут не задумываться. Они видят, что происходит с управлением, что оно распадается. Они видят, каковы риски. Вот смотрите, арестовали Фургала. Это просто видно было, потому что его поддержали, за него вступились дальневосточники.
А арестовывают вице-губернаторов массово, министров региональных. Слушайте, они парализованы. Аппарат не работает. Это очень интересное следствие попыток использовать 37-й год в версии лайт. Чекисты же они, как генералы, всегда питаются опытом прошлых побед и поражений, в том числе. Они решили, что давай динамизируем аппарат с помощью таких мер — селективных репрессий. Они стали динамизировать. Есть подсчеты, сколько чиновников затронуто репрессиями. Их делал в свое время Николай Петров. Довольно много.
В результате они перестали работать. Они просто перестали работать. Они это очень просто объясняют: «А зачем? Если это повышает риски, мы лучше ничего не будем делать».
Соответственно, к чему привела эта политика? К параличу. Этот паралич будет усиливаться и нарастать. И скажут: «Давайте больше репрессий». Но даже уже то, что происходит, вызывает страх не просто в регионах. Это взывает страх у правящей группировки. Никто не хочет видеть будущее таким.
В.Соловей: Произошла более серьезная вещь: в России закончила существование первая Российская республика
М.Курников― Если оно не хочет видеть будущее таким, то почему тогда мы слышим, что «референдум» показал нам какие-то вещи, и мы теперь будем в единый день голосования тоже делать в несколько дней. Видите, как хорошо получилось.
В.Соловей― Вот как раз плебисцит прошел таким образом, крайне безобразным и беспрецедентно фальсифицированным для Российской Федерации, что давайте мы все выборы превратим в голосование. То есть это подрыв самой процедуры. Вместо выборов относительно конкурентных с возможностью наблюдения давайте мы перейдем к голосованию. То есть вы понимаете, что вы не можете обеспечить победу, вы ее не можете обеспечить никоим образом: ни с помощью рейтингов президента, ни с помощью пропагандистского давления, ни с помощью пособий, ко которые вы выделяете детям, вы не можете править. Что вам остается? Ложь и насилие.
М.Курников― Легитимность тех, кто будет избран с помощью таких голосований многодневных… как скажется, на их легитимности?
В.Соловей― Да скажется, мне кажется, совершенно очевидным и прямым образом. Понимаете, в России прекратила существование Конституция. То, что нам сейчас под видом Конституции предлагают, на самом деле это фикция. Более того, произошла еще более серьезная вещь: в России закончила существование первая Российская республика. Та Российская республика, которая формировалась в начале 90-х годов, которая связана с крушением Советского Союза, с принятием Конституции 93-го года, которая принималась в полном смысле под аккомпанемент танковых выстрелов, — всё, ёё больше нет.
М.Курников― Это хорошая новость или плохая?
В.Соловей― Это факт. Это фундаментальный факт. Мы сейчас находимся в стадии перехода между одним циклом российской истории и другим. Этот переход будет болезненным, надо отдавать себе в этом отчет. Но этот переход закончится в результате полного крушения этой политической системы и глубокого государственного кризиса. Мы переживем кризис — мы в него уже вступаем, — который будет по масштабам сопоставим с кризисом 91-го, начала 92-го годов. Он будет для России более болезненным даже, чем тот кризис.
М.Курников― Когда вы говорите кризис, вы имеете в виду в первую очередь экономику или, в том числе…
В.Соловей― В первую очередь уже политику и госуправления. Экономика сама по себе это чрезвычайно серьезная проблема, но это, я бы сказал, самоочевидная вещь. Гораздо важнее то, что будет происходить в сфере политики, госуправления и то, что заблокирует любую возможность экономического восстановления. И мы это осенью уже увидим. Собственно говоря, мы уже сейчас это начинаем видеть.
М.Курников― А почему вы говорите — осенью? Осенью, потому что какой-то новый пик заболеваемости или потому что осенью выборы региональные — почему осенью?
В.Соловей― И первое, второе и третье, можете добавить и четвертое. Потому что готовится ряд решений власти, в том числе связанный с внешней политикой. И потому что возможность управления страной уменьшается. И потому что сама власть считает, что очень велика вероятность политических и социальных протестов. И те шаги, которые они предпринимают сейчас, они их предпринимают как превентивные для того, чтобы ликвидировать точки кристаллизации протеста, чтобы путем дисциплинарного воздействия — это называется «дисциплинарные меры» — добиться покорности от общества. Это вряд ли сработает, с моей точки зрения. Но власть говорит: «Ведь раньше срабатывало. Давайте попробуем».
Но если она прибегает к таким инструментам, это означает, что все инструменты, которые она использовала до того — рейтинг президента, пропаганда, триумф от внешнеполитических побед, какие-то экономические и социальные подачки — всё это перестало работать. Можно ли усидеть на штыках, тем более таких сомнительных, как штыки Росгвардии, которые в Хабаровске просто исчезли? Я очень сомневаюсь.
М.Курников― Почему сразу на штыках. Трутнев поехал, можно сказать, протянул руку переговоров, можно сказать, населению. Нет?
В.Соловей― Это естественно. А что еще ему остается делать? Если вы не можете подавить, вы предлагаете вести переговоры. Хотя с этого надо было начинать в первый день. Когда там люди вышли на площадь, надо было им в первый день ехать, объяснить. Это первое.
Второе: Трутнев, естественно, пытается сохранить себя в обойме федеральных чиновников, хотя, насколько я знаю, ему это уже не грозит. Как там: участь его предрешена, дни его сочтены.
М.Курников― Почему вы делаете такой вывод? Или это знание?
В.Соловей― Это предположение, которое основывается на том, как всю эту ситуацию воспринимает Кремль. Поскольку не может же, допустим, быть Путин виноват в том, что произошло, правильно? Кто несет ответственность? Давайте — кто несет ответственность? Трутнев, полпред. Недосмотрел, допустил, проворонил. Он и будет наказан.
М.Курников― А до сих пор эта схема работает: царь хороший — бояре плохие?
В.Соловей― Нет, это на самом деле по-другому работает. Вождь не может ошибаться. Ошибаться могут и плохо работать только чиновники, а вождь никогда не ошибается.
В.Соловей: Путин говорил, что у нас президент за всё отвечает. Тогда отвечаешь за беды и провалы, не только за успехи
М.Курников― Это с точки зрения вождя.
В.Соловей― Естественно.
М.Курников― А с точки зрения населения?
В.Соловей― А с точки зрения населения это уже выглядит иначе. Первоисточник зла — это очень важно, это происходит с 19-го года, с 18-го года — они смещают с бояр, неких чиновников на президента. Это очень важно. Это качественный сдвиг. Это социология показывает.
М.Курников― Я почему это еще об этом спрашиваю. Меня удивило сегодня заявление руководителя Россотрудничества господина Примакова, который сказал, что ясно, что внешнюю политику нашей страны определяет президент.
В.Соловей― Это соответствует действительности, но это очень, я бы сказал, недипломатичное высказывание.
М.Курников― Мне стало обидно за МИД за наш.
В.Соловей― Наверное, любому здравомыслящему человеку становится… Но одновременно это форма лести. Да и Путин сам говорил, что у нас президент за всё отвечает. Вы помните, он в прямом смысле эту фразу произнес и что-то похожее произносил. Это в каком-то смысле констатация. Но, соответственно, ты тогда отвечаешь за все беды и провалы, не только за успехи и достижения. И отделить себя от этих провалов ты уже не можешь. Сейчас президент России себя отделить уже не в состоянии, не получается.
М.Курников― Тогда, как это скажется на выборах? Или опять никак?
В.Соловей― Прекрасная мысль — как это скажется на выборах. Выборы хотят проводить в виде голосования, во-первых. Во-вторых, проводить в декабре этого года, если речь идет об общенациональных выборах в Государственную думу. И хотят проводить их с триумфальным успехом «Единой России». Вот есть такой замысел А что в результате получится… Ну, я очень сомневаюсь, что будут эти задачи выполнены.
М.Курников― Опять же способов много, я думаю, что политологически мы не самая отсталая в этом смысле страна, правда?
В.Соловей― А это уже не политтехнология, это просто наглое очковтирательство. Вам изощряться уже не надо. Это просто ложь, ложь и наглая ложь. Больше ничего.
М.Курников― в 11-м году это закончилось большими протестами.
В.Соловей― В этот раз протесты будут гораздо более серьезными. Они будут связаны не только с выборами (или голосованием), они будут вызваны еще рядом факторов. И они будут качественно отличаться от протестов 11-го, 12-го годов. Потому что костяк в тех протестах составили так называемые хипстеры или, как Путин их назвал, «бандерлоги».
М.Курников― Креативный класс.
В.Соловей― Это креативный класс. А сейчас посмотрите, кто в Хабаровске вышел. Это глубинный народ России.
М.Курников― Тот самый.
В.Соловей― Этот тот самый глубинный народ, который изменил свою милость президенту на гнев. И он начинает всё сильнее гневаться.
М.Курников― Мы здесь сделаем небольшую паузу, после новостей продолжим.
НОВОСТИ
М.Курников― Мы все разные — это правда. Это говорит Валерий Соловей. Мы обсуждали в перерыве как раз то, почему Алексей Навальный не поддержал такой журналистский протест против дела Сафронова.
В.Соловей― Нет, он поддержал журналистский протест, но он высказал некоторые сомнения в том, что Сафронов — журналист. Для него Сафронов — это чиновник.
В.Соловей: Журналисты слишком опрометчиво претендуют на роль морального превосходства. Вот людям это не нравится
М.Курников― А вы согласны здесь скорее с Алексеем Навальным?
В.Соловей― Нет, я не согласен. Я считаю, что Сафронов — журналист, и он страдает именно за свою журналистскую деятельность.
М.Курников― Сейчас мы в перерыве говорили о том, что журналисты воспринимаются обществом как часть элиты, и как люди, обслуживающие элиту.
В.Соловей― И это тоже ошибка, с моей точки зрения. Потому что в большинстве своем журналисты стараются быть на стороне общества. Это у них не всегда получается, я знаю. Но они совершенно точно стараются быть на стороне людей.
М.Курников― Получится ли у Алексея Навального использовать это заблуждение людей по поводу того, что журналисты — это часть элиты, для собственной популярности?
В.Соловей― Отчасти удается. Он создал собственную медийную машину. Машина эффективна. У него есть целевая аудитория, она расширяется в человеком.
М.Курников― А глобально это угроза для нас для всех?
В.Соловей― Журналисту?
М.Курников― Нет, для общества, что мы потеряем кого-то, кто пытается быть посредине, кто пытается быть арбитром?
В.Соловей― Конечно. Да, нам крайне нужны, особенно обществу, каковым является российское. У нас общество дезорганизовано, деморализовано, оно разрозненное, ему нужны медиаторы, но обратите внимание — это очень важно — медиаторы, которые не претендуют на роль моральных авторитетов. Это чрезвычайно важно, потому что журналисты слишком опрометчиво претендуют на роль морального превосходства. Вот людям это не нравится.
М.Курников― Как раз, наверное, сам подход — людям это нравится, людям это не нравится — уже в некотором смысле подход с моральным превосходством. Я вдруг поймал на мысли, каким языком мы с вами говорим.
В.Соловей― Я понимаю. Вы меня могли здесь поймать на слове. Я думаю, что это как раз вопрос социологии, вопрос понимания массовой психологии. Людям не нравится, когда кто-то обращается к ним с точки зрения морального превосходства. В России есть такая традиция. Она восходит к советским временам, особенно к поздним советским, ко временам перестройки, когда журналисты выступали с позиций морального превосходства, морального учительства.
И в какой-то момент исторический они, действительно, сыграли эту роль, это чистая правда. Они сыграли колоссальную роль, в целом журналистский корпус, в политической динамике рубежа 80-х, 90-х годов. Оправданы ли сейчас их претензии? Я не уверен. Причем сейчас они уже проявляются в гораздо меньшей степени. Журналисты все-таки себя воспринимают, мне кажется, как профессиональных интеллектуалов или как людей, занимающихся определенной профессий, но при этом пытающихся просвещать общество. Но цель журналистики — это просвещать, чистая правда…
М.Курников― Не знаю.
В.Соловей― Информировать и развлекать. Это, в общем, девиз ВВС: просвещать информировать и развлекать.
М.Курников― Цитировать иностранные СМИ… Как бы нам не припаяли сейчас никаких статей за это.
В.Соловей― Ну, у ВВС есть все-таки здесь представительство, так что всё нормально.
М.Курников― Пока да. Вы сказали по поводу морального менторства такого, можно сказать. Феномен условного шамана якутского или схиигумена Сергия — это что такое?
В.Соловей― О, это совсем другое, из другой области. Их правильно вы совершенно поставили в один ряд. Я бы тоже поставил. На самом деле это, знаете, слова апостола Павла, помните: «Эллины жаждут мудрости. Иудеи надеются на чудо». Русские как иудеи: они не ждут освобождения от своих собственных действий. Они надеются, что кто-то придет и совершит чудо. Шаман, некий православный монах… Я сразу хочу сказать, что этот монах настолько же православен, насколько Александр Габышев является шаманом. То есть в крайне незначительной мере, насколько я знаю, а я знаю довольно хорошо.
Но это фокус некий общественных устремлений, упований. Если хотите, это яркое выражение национальной психологии: пусть они совершат чудо. Ну, не хотим стараться, нам не нужны массовые регулярные практики, вот эта борьба, к которой призывают, это самопросвещение, саморазвитие, необходимость рисковать. Они просто совершат обряд — и всё само изменится.
Давайте. Допустим, они совершают обряд — все изменяется. А люди остаются теми же самыми, то есть обречены на воспроизводство той же самой ситуации, в которой они оказались. Поэтому это вызывает у меня некоторую иронию и сострадание по отношению к членам общества, член которого я и сам. Но я вижу, как люди не хотят напрягаться. Обратите внимание, они не хотят напрягаться ради достижения неких общественных целей, значимых. Я понимаю, почему они не хотят: высоки риски, мы очень запуганы, у нас страх разлит в обществе, и власть добавляет еще страху. Но нам придется его преодолевать и делать всё самим.
В.Соловей: Ему придают некий магический статус, обратите внимание. Дело не в том, что он монах, он — маг
Я здесь помню знаменитую в свое время шутку Григория Алексеевича Явлинского: «Есть два пути реформ в России: реалистичный и фантастический. Реалистический путь — это прилетают инопланетяне и проводят реформы, а фантастический — это мы делаем сами». Нам придется пойти по фантастическому пути. Потому что никаких шаманы и православные монахи или квазимонахи ничего за нас не сделают.
М.Курников― Почему с ними так борются? Почему не дать тому же шамана дойти, до куда он хочет дойти? Неужели в это кто-то верит серьезно?
В.Соловей― Конечно. Вы даже не представляете, насколько серьезно к этому относятся.
М.Курников― То есть это не только власть сама, народ снизу верит в такое?
В.Соловей― Нет. Народ, можно сказать, верит, но власть еще более серьезно. Вот я 23 июля буду выступать с лекцией. Как раз буду рассказывать о иррациональности элит, об ее склонности к оккультизму и даже какие обряды некоторые из представителей истеблишмента используют. Вы бы немало подивились… Я думаю, что те, кто послушают, немало подивятся тому, что происходит.
На самом деле общество — те, кто внизу, те, кто вверху — по своей ментальной структуры изоморфны. Мы сотканы из предрассудков, из самых диких, иррациональных представлений о происходящем, о будущем, о структуре, о природе власти, и о средствах защиты.
Смотрите, когда телеканалы посвящают — и не один канал — крутят передачи: оккультизм, магия, колдуны, чародейки, ведьмы, поверьте, наверху то же самое в головах. Чем они отличаются от зрителей этих каналов? Да ничем, понимаете? Это очень интересно.
Я могу вам сказать, что в этом смысле Россия находится в крайне плохой психической форме, и аналогия с 1917 годом, с Распутиным неуместна, потому что это был верх рациональности по сравнению с тем, что мы наблюдаем сейчас.
М.Курников― Это касается только России, вы думаете?
В.Соловей― России в большей степени, потому что это влияет в большей степени. В целом распространение конспирологических настроений в периоды вынужденной изоляции, которую мы пережили, это вещь почти нормальная. Можно посмотреть также социологию по США. Идея о том, что «геи пытаются нас чипировать», она среди сторонников республиканской партии США имеет очень сильную поддержку. Среди демократов, по-моему, четверть поддерживает. Среди республиканцев — половина.
Но в России это влияет на реальную политику — вот это очень важно понимать. И в данном случае мы видели это проявление в реальной политики в истории с Габышевым. И, я думаю, что мы увидим в истории с этим схиигуменом.
М.Курников― Он, конечно, разжалован со всех своих официальных церковных должностей. По привычке его называем схиигуменом для удобства, можно сказать. Но он делает такие заявления, за которые, если бы мы это в эфире сказали, нас бы поволокли уже в кутузку.
В.Соловей― Да помилуйте, Максим, никуда бы нас не поволокли.
М.Курников― Вы слышали, что он говорит?
В.Соловей― Я работы лишился. Максимально бы — вы лишились работы. Ничего бы нам не угрожало.
М.Курников― Нет. Хорошо, за пикеты, за какие-то вещи, за высказывания…
В.Соловей― Другое дело, посмотрите, ему придают некий магический статус, обратите внимание. Для общества он — маг. Дело не в том, что он монах, он — маг. То есть это суеверные отношения, что он своим словом может менять действительность. И поскольку, еще раз повторю, люди в очень плохой психической форме, конспирология прочно и давно свила себе гнездо, я бы сказала, крепость уже построила в наших головах, то, соответственно, к нему и такое внимание и отношение. На самом деле, это не стоит даже выеденного яйца. Он может говорить, что хочет. Это ни на что бы не повлияло в другой стране. Это вопрос дисциплинарных проблем самой церкви как института. Но и церковь, которая стала у нас, действительно, во многом частью власти, она разлагается. Вот я говорил в первой части передачи о кризисе государства — разложении. То же самое происходит и с церковью.
М.Курников― Когда вы говорите — разложение, значит ли то, что многие действия, которые мы с вами сегодня обсуждали, в том числе, действия силовиков по задержанию журналистов и прочее, они происходят как бы отдельно от решений самой верхушки власти, того же Путина, например, и его окружения?
В.Соловей: В конце следующего года мы будем иметь уже другую политическую систему
В.Соловей― Нет, то, что мы с вами обсуждали — с Фургалом, с Сафроновым — это все делалось с его ведома, а в некоторых случаях по его указанию, это, безусловно, так. Но мы же с вами берем самые громкие истории, которые стали общенационально известными. А то, что происходит внизу, в провинции, чего мы не знаем, — там сотни и тысячи таких эпизодов. Они что хотят, то и воротят. Государства нет. Потому что цель государство по Аристотелю — определять то, что справедливо, а что нет. У этого государства нет справедливости.
М.Курников― Но, может быть, они просто так видят справедливость?
В.Соловей― Нет. Она вообще исключена из их мировоззрения. У них есть инстинкты, даже я бы сказал, не логики и в первую очередь сейчас — инстинкт выживания. Потому что до этого года на первом месте стоял инстинкт власти и обогащения. А с этого года — инстинкт выживания и сохранения приобретенного. А когда вы хотите сохранить приобретенное и выжить, вы начинаете очень нервничать и предпринимаете очень нелогичные и вообще-то крайне опасные решения. И риск этих решений будет увеличиваться с каждым днем и с каждой неделей.
М.Курников― Конституционная реформа — это как раз такое решение?
В.Соловей― Совершенно верно, но в данном случае логика конституционной реформы кроется в личности суверена России Владимира Владимировича. Это надо было ему для реализации его цели.
М.Курников― Ваш прогноз: сколько она просуществует в таком виде?
В.Соловей― Конституция? В конце следующего года мы будем иметь уже другую политическую систему.
М.Курников― Почему?
В.Соловей― Эта рухнет.
М.Курников― Надеюсь, с лидером тем же? Система другая, лидер тот же?
В.Соловей― Я повторю то, что всегда говорю: В 22-м году Владимира Владимировича в российской политике не будет.
М.Курников― Это был политолог Валерий Соловей. Спасибо всем, кто слушал и прислал вопросы. До свидания!
М.Майерс― 19 часов, 7 минут. Это программа «Особое мнение». У микрофона — Маша Майерс. И к нам присоединяется журналист Леонид Радзиховский. Леонид Александрович, добрый вечер! Слышите меня?
Я прошу прощения, есть некоторые технические накладки. Я хочу сказать, что у нас в 19 часов мы ждем, когда Леонид Радзиховский выйдет на прямую связь. После 20 часов в программе Ксении Лариной и Виталия Дымарского «2020» в гостях будет Александр Сокуров, режиссер, сценарист и народный артист России. В 21 час — «Суть событий» с Сергеем Пархоменко. После 22 часов в программе «Сканер» обсуждается персона недели. Это будет советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон, и компания недели Mars, которая всерьез работает над своим брендом. В логотипе используется темнокожий мужчина. И вот теперь с этим надо что-то делать, поскольку, видимо, это проявление расизма.
Я пока могу только с YouTube поговорить о хорошем или почитать ваши вопросы с сайта, которые вы задаете Леониду Радзиховскому или которые приходят на наш СМС-номер: +7 985 970 45 45. Собственно, темы, которые я запланировала к обсуждению, которые вас, меня и всех тех, кто следит за новостной повесткой, волнуют, — это те события, которые происходят в Белоруссии; это статья Владимира Путина, посвященная итогам Второй мировой, Отечественной войны. Она опубликована в американском издании на английском языке. Вы уже наверняка об этом слышали. Сегодня это, безусловно, статья дня, которая активно обсуждается, что именно имел в виду Путин, подводя итоги Второй Мировой войны и проводя некоторые исторические параллели между тем, что происходило в 45-м году и тем, что происходит сегодня.
У нас есть связь? Леонид Александрович…
Л.Радзиховский― Да.
М.Майерс― Это было непросто. Я вас приветствую, здравствуйте!
Л.Радзиховский― Здравствуйте! Техника у вас на высоте.
М.Майерс― Да, есть немного. Приносим свои извинения, Леонид Александрович.
Л.Радзиховский― Не мне. Приносите извинения исключительно слушателям. Мне не надо.
М.Майерс― Договорились, хорошо. Леонид Радзиховский — гость программы «Особое мнение». Сейчас мы уже стартуем в полной мере. Я читала ваши цитаты, что вы говорили в 14-м году. Правда, речь шла о крымском референдуме, но позвольте, тем не менее, вырвать из контекста: «Чем выше референдум с заранее известным результатом, тем менее понятен результат этого референдума». И далее вы рассуждаете о том, какую цену придется России заплатить за Крым. Скажите, сегодня насколько эта фраза подходит к тому, что нас ожидает 1 июля?
Л.Радзиховский― Это совершенно другой референдум, поэтому это мало подходит. Когда был крымский референдум, действительно, было непонятно, какую цену мы заплатим, но, по крайней мере, было хорошо понятно, за что мы заплатим — за присоединение Крыма и за рост рейтинга Путина на волне курортно-патриотических ожиданий.
Сейчас непонятно ничего. Главное — непонятно, что, вообще, происходит, зачем это мероприятия, что это за мероприятие — вот это непонятно. Тут уже вопрос не цены, а вопрос товара В 14-м году было понятен товар, то есть крымские камни плюс рейтинг Путина, ну, и многое другое: скандалы с Украиной, скандалы с Западом. Сейчас абсолютно непонятен товар. То действие, которое планируется 1 июля, это, как известно, не референдум, не выборы, ни то, ни сегодня. Что это? Вот это понять невозможно. Юридически это абсолютно ничтожное действие. То есть это термин такой юридический. Юридический смысл этого действия ничтожен.
Закон об изменении Конституции давно вступил в силу. И оттого, что пройдет этот опрос или не пройдет этот опрос, с точки зрения абсолютно ничего не меняется. Ладно. Тогда что это? Опрос общественного мнения, такой большой ВЦИОМ? Это тоже чепуха, потому что это опрос, в котором невозможно проверить правильность подведения результатов. Насколько я знаю, даже на фоне наших обычных выборов здесь уже полный беспредел, потому что, как я понял, никакого контроля со стороны хоть каких-то независимых избирательных комиссий нет. Поэтому это бессмысленно по результату, это бессмысленно по технологии.
Ну, хорошо, а для чего все это делается? То бессмысленно, это бессмысленно. Для чего это всё делается? Во-первых, что делается, во-вторых, для чего делается? Что касается — что. Вот я иду по улице, вижу здоровенный плакат: «Сохраним» и нарисован Пушкин. Но сохранять-то собираются Путина, как я понимаю. Так что, Путин или Пушкин меняются местами или что? Или речь идет о горячих завтраках? О чем, вообще, идет речь?
Насколько мы можем понять, речь идет о довольно странной форме мошенничества. А мошенничество — это обычно действие, в ходе которого мошенник обманывает лоха. То есть лох понятия не имеет, что с ним делают, дурак лох ничего не понимает, а мошенник его обманывает. Это более-менее выгодно мошеннику. В данном случае этого нет, потому что лох, по крайней мере, 99% лохов прекрасно понимают, что эта абракадабра с горячими завтраками, «сохраним Пушкина»…
М.Майерс― 99%? Вы думаете, что если вы экстраполируете это понятие лоха на граждан России, то вы думаете, что 99% это понимают?
Л.Радзиховский― Вы мне не дали договорить фразу.
М.Майерс― Прошу прощения.
Л.Радзиховский― Понимают — что? Почти все, ну, не 99. 99 — это условная цифра. Но огромное, подавляющее число граждан понимают, что горячие завтраки Пушкина, сохранение исторической памяти и прочая галиматья не имеют абсолютно никакого отношения к реальной процедуре. Реально мы голосуем за Путина. Что значит, за Путина тоже не совсем понятно, потому что его никуда не избирают, но, так или иначе, мы реально голосуем за Путина.
Вопрос: зачем же это всем очевидное голосование заворачивать в какое-то бессмысленное вранье? Бессмысленное именно потому, что все знают, что это вранье. Если вы, уважаемый Владимир Владимирович, хотите не очень понятно, зачем, но хотите остаться президентом до смерти, то вполне естественно задать гражданам именно этот вопрос, а никакой другой. По крайней мере, это будет ясно, просто, честно. Учитывая технологию нашего голосования, можно не сомневаться, что искомый положительный ответ на этот вопрос вы получите. Но если вы до такой степени боитесь своих граждан, не верите им и так далее, что вы боитесь задать этот вопрос, то зачем же вы пытаетесь правой рукой достать левое ухо, да еще делаете это так ловко, что все это видят?
Но все же понимают, что речь идет не о горячих завтраках для Александра Сергеевича Пушкина, правда? Все понимают, что речь идет о той или иной возможности продлить власть Путина. Ну, так и спросите прямо: вы за то, чтобы продлилась власть Путина или против? Всё.
Нет, все знают, что речь идет об этом, но спрашивают почему-то совершенно о другом. Подходит к женщине и говорит: «Хочешь горячий завтрак со мной?» Она глаза открывает и говорит: «Погоди, мы вроде с тобой про ужин не договорились, а ты уже о завтраке. Чего ты горячий такой?»
Поэтому это какое-то абсолютно бессмысленное по форме, по содержанию, по юридической стоимости, ну по всему какая-то чепуха на чепухе сидит и чепухой погоняет, какой-то набор нелепых чепуховин. Вот такая пирамида из стульев, и каждый стул гнилой. Еще раз повторяю: юридически бессмысленно, потому что юридической силы это не имеет. Вопросы не о том, о чем власть хочет знать. Процедура подсчета высосана из пальца, то есть ее просто нет.
И, наконец, главное. Ну, хорошо, с помощью тех или иных манипуляций, фальсификаций, загоняя кого-то насильно, кого-то покупая, кого-то что-то, как-то, вы получаете искомый ответ: «Мы хотим горячие завтраки». После чего начинается «хитрованство», такая детская хитрость: вот я спрятался за юбкой мамы, и раз я спрятался, меня никто не найдет. Раз граждане сказали, что они хотят горячих завтраков с Пушкиным, то, следовательно, они изменили Конституцию, а раз они изменили Конституцию, то, следовательно, Путин может опять избираться на следующий срок… через 4 года.
Л.Радзиховский: Это самый оригинальный способ восстановления диктатуры, о котором я когда-нибудь слышал
Ребята, вы чего, издеваетесь? Это так устанавливается, с позволения сказать, диктатура, пожизненная власть? Это самый оригинальный способ восстановления диктатуры, о котором я когда-нибудь слышал.
Диктатура устанавливается просто: вот с этого дня я пожизненно буду править этой страной по разным причинам. Потому что враги окружают и надо от них спастись, потому что если кто-то не согласен, пусть выйдет и скажет, и я посмотрю, какого цвета у него мозги. Потому что этого хочет народ. Потому что у меня есть единственно правильная идеология, о которой я вам объясню. Потому что у меня есть грандиозные планы развития этой страны, которые я не могу не выполнить. Ну, по разным причинам.
Но вот так «обманывать», еще раз повторю: обманывать так, что никого обмануть нельзя, все всё видят для того, чтобы через 4 года под предлогом всей этой ерунды получить возможность куда-то там баллотироваться — ну, э то просто какой-то детский сад, откровенный бессмысленный детский сад какой-то и всё.
М.Майерс― Слушайте, но политика Путина за 20 лет, в общем, не была такой инфантильной. А сейчас вы несколько раз повторили и про детский сад… То есть, получается, что Путин скатился к такому политическому инфантилизму? То есть какой он путь прошел, какую трансформацию за эти 20 лет, что начиная практически с выборов, я уж не знаю, относительно прозрачных, честных или нечестных, но, тем не менее, через процедуру, — и теперь мы пришли к такому формату. Почему вдруг? Что изменилась в самом Путине?
Л.Радзиховский― Я бы сказал, изменилось и в Путине и в нас с вами, то есть в обществе, и в ситуации. В Путине изменилось то, что за 20 лет он не помолодел. За 20 лет безудержной, нелепой, анекдотической лести со всех стороны и бессмысленных укусов со стороны псевдооппозиции типа «Эха Москвы» — вот за 20 лет такой жизни с ним произошло то же самое, что происходит со всеми абсолютными правителями, и что давным-давно названо: всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. 20 лет этой абсолютной власти, не встречающей никакого ни с какой стороны сопротивления, его абсолютно развратили. Кроме того он абсолютно очевидно устал.
А самое главное, если 20 лет назад он хотя бы мог сказать, что они собирается делать, то сейчас он сказать ничего не может. Он может только писать статьи для американских журналов о том, как нам предупредить Вторую мировую войну и не дать Гитлеру на Польшу. А это тема актуальная, интересная. Понятно, что за время вынужденной самоизоляции Владимир Владимирович усовершенствовался в истории. Но последующие 16 лет (4 сейчас, плюс 12) можно написать целую историю Второй мировой войны, так что есть, чем заняться.
М.Майерс― Вы думаете, он сам это писал?
Л.Радзиховский― Я не знаю, кто это писал. Это мне абсолютно неинтересно. Я знаю, что он ничего другого не написал. И боюсь, что за 16 лет не напишет. Так что с Путиным произошло то, что происходит с любым психически нормальным человеком, который не получает неограниченную власть, неограниченную абсурдную лесть, которая превращается уже в издевательство просто, и бессильные и только веселящие попытки укусов со стороны. Это произошло с Путиным.
А со страной произошла инфантилизация вполне естественная, засыпание, утеря всякого интереса к, так сказать, политике, и главное, утеря всякой веры в то, что политика существует, что что-то можно сделать, что-то изменить. Вдовица спит и видит сон, а во сне она видит горячий завтрак с Александром Сергеевичем Путиным — вот, что произошло с обществом, так сказать.
Но самое интересное, что произошло, в принципе, со страной, с ее ситуацией. Ситуация резко изменилась. В 2000 году страна перла вверх просто как ракета.
М.Майерс― Экономика вы имеете в виду.
Л.Радзиховский: Никакой абсолютной власти у него нет сейчас. Есть абсолютная лесть
Л.Радзиховский― Экономика. Не только экономика. Экономика, социальная сфера, государственная сфера. Беспредел, который реально был во многих местах в 90-е годы, скажем, беспредел неподчинения олигархов — Ходорковский; беспредел неподчинения многих чиновников, — этот беспредел сначала сменился всеобщим подчинением, всеобщим равнением. А потом по обычным законам диалектики всё вернулось на круги своя. Опять всё это расшаталось, опять мало кто подчиняется, опять каждый тянет в свою сторону. Ну, спираль, она спираль и есть.
А в мире Россия имела шанс в начале 2000-х годов улучшить свое положение не за счет Крыма и не за счет того, чтобы в американских журналах печатали большие фотографии Путина и поляки и литовцы кричали, что Россия — страшное, агрессивное, фашистское государство и надо с ним бороться, от него спасаться, от него защищаться, — вот не за всех этих идиотских понтов, выдуманных проблем и псевдопиара, а за счет того, чтобы стать ну, может быть, не Малайзией (это маловероятно) и не Китаем, но, по крайней мере, занять в мировой экономике какую-то более приличную позицию, чем просто продажа нефти и газа. Этого не случилось. Пошли по пути наименьшего сопротивления. Остались при своих нефти и газе экономически. Значительно отстали от массы стран. Теперь уже нас успешно догоняют страны СНГ, в частности, вот Узбекистан, Казахстан. Я не про Прибалтику, а именно про страны СНГ.
И перед нами стоят очень горячие и важные проблемы 200-летней свежести. Вот сейчас Россия, как и Белоруссия, решает актуальнейшие проблемы 200-летней свежести: можно ли менять главу государство или от этого мир рухнет? Глава государство должен быть пожизненным или его можно выбирать? Вообще, выборы — штука возможная или страшная? Это проблема, которую решали в Европе в 1830-м, в 1848-м, в 1870-м, и вот сейчас мы мучительно пытаемся разрешить эти проблемы.
Поэтому по-настоящему надо было бы статьи писать не про Вторую мировую войну, а про гораздо более актуальные для России темы: Французская революция 1830-го года. Делакруа «Свобода на баррикадах» и так далее.
М.Майерс― Скажите, а зачем Путину эта абсолютная власть? Вы говорите, что он устал. Это страхи или это какая-то более сложная система зависимости, которая просто так его из игры не выведет?
Л.Радзиховский― Я не близкий личный друг Владимира Владимировича, поэтому говорит о нем мне трудно. Но, я думаю, прогноз сделать легко. Никакой абсолютной власти у него нет сейчас. Есть абсолютная лесть.
М.Майерс― То есть он настолько оторванный, что он вообще не понимает? Он не способен оценить? Медведев там в соцсетях сидел, что-то про себя читал, следил за тем, что СМИ пишут. Сегодня же, кажется, мир немного поменялся. Или он недоступен Путину, на ваш взгляд?
Л.Радзиховский― Я говорю, сейчас проблемы, с которой мучается Россия — это проблема 1830 — 1848 годов.
М.Майерс― И тогда соцсетей не было.
Л.Радзиховский― Тогда соцсети были другие, была голубиная почта. Я не думаю, что у Путина есть абсолютная власть. Я думаю, что у Путина есть абсолютная лесть и абсолютно роскошь — это есть. Это первое.
Я не думаю, что у него будет в оставшееся время его властвования формально абсолютная власть. А главное, я не только не думаю, я практически уверен, что в 2024 году никуда он не пойдет и никуда он, с позволения сказать, избираться не будет. А все эти нынешние игры, именно их издевательская бессмысленность, нелепая трусливая бессмысленность показывает, что все понимают, что ни о какой пожизненной власти реально в России речи быть не может. Как игра — ну, почему не поиграть? Ну, каприз такой. Ну, инфоповод. Вот мы с вами обсуждаем, еще миллион людей обсуждает.
М.Майерс― А что может?
Л.Радзиховский― Уйти он может, как любой человек. Получить все мыслимые и немыслимые гарантии, дворцы, велодорожки, бассейны.
М.Майерс― А ему это, вообще, по зубам, как вы думаете, с точки зрения волевого решения? У него политической воли хватит на такой шаг, если мы предполагаем, что он, допустим, в какой-то момент скажет: «Я устал, я ухожу»?
Л.Радзиховский― У него политической воли не хватит на то, чтобы в 2024 году… пройдет еще 4 года, за эти 4 года второй золотой дождь нефти на Россию не прольется. Усталость от Путина — к 24-му году он будет править 25 лет подряд и ему будет 72 года. 72 года по нынешним временам, мы видим в идеальной стране мира, в нашем великом образце и эталоне — Америке это возраст молодости. Люди под 80 лет друг другу вцепляются в волосы.
Так что дело не в 72 годах, а дело в 25 годах власти подряд. Дело в том, что через 4 года уровень жизни здесь не улучшится, а степень усталости от Путина значительно увеличится. И дело в том, что если сейчас он успешно начал разгребать завалы Второй мировой войны, то, пожалуй, к 24-му году такими темпами мы доберемся до проблем 41-го года, будет о чем пописать.
Вот думаю, что в такой ситуации у него не хватит политической воле вопреки всему — вопреки настроению людей, вопреки объективной ситуации, вопреки пожеланиям лиц, вопреки экономической ситуации, которая, может быть, не будет катастрофической, но и особо приятной не будет…
М.Майерс― Я прошу прощения, Леонид, что я вас перебиваю. У нас сейчас пауза и новости на «Эхе Москвы». А после мы вернемся в программу «Особое мнение».
НОВОСТИ
М. Майерс― Мы продолжаем. В этой студии Маша Майерс. Наш гость программы «Особое мнение» — журналист Леонид Радзиховский. Я вас прервала, да?
Л. Радзиховский― Собственно, что тут прервала? Всё и так понятно. Вы говорите: хватит ли у него политической воли уйти? Я вам отвечаю. Я думаю, что у него не хватит политической воли и не хватит благородного безумия взять и остаться. Делать нефига. Делать было вечером, делать было нефига. Назначит преемника, скажет: «Берегите Россию» (это надо вписать в конституцию как первую фразу преемнику), сядет в членовоз и через Спасские ворота отбудет. А преемник? А преемник станет преемником.
Вот, собственно говоря, и всё. Если нечего делать, если всем ты надоел, если ты еще за 4 года до ухода не можешь прямо спросить у людей: «Так вы хотите, чтобы я остался, или нет?», а морочишь ему голову Пушкиным, духовностью и завтраками — ясно, что надо уходить. А что тут делать-то?
Ничего страшного в этом нет. Эти демшизушные сладкие мечтания, что Путина закуют в железо, отвезут в Гаагу, будут пытать, разорвут на куски — это из той палаты сумасшедшего дома, где сидят всякие Бабченки. Это их проблемы. Никто ему, естественно, слова не скажет. Ну, лесть прекратится, восхищаться не будут.
Л.Радзиховский: Так что, Путин или Пушкин меняются местами или что?
М. Майерс― Будет покой. Будет лекции в университетах читать. Скажите, вы сейчас говорили об усталости Путина, упоминая его 20 (уже пойдем на 25) лет у власти. Но рядом есть пример с тем же Лукашенко, который вон какой бойкий. Видите, как у него всё интересно.
Л. Радзиховский― У Лукашенко, я думаю, два обстоятельства. Первое — его бодрит наличие врагов. Наличие врагов — это штука, которая бодрит. А если твой единственный враг — это Гитлер, Бандера и Навальный, то этого маловато.
М. Майерс― Скучновато получается, да. А у Лукашенко?
Л. Радзиховский― А у Лукашенко вроде народ побойчее, в Белоруссии. Что-то там бухтят, что-то хотят. Но я думаю, что Лукашенко, наверное, всё-таки одержит победу. Опять же, у них та же самая мучительная проблема, те же самые страдания образца середины XIX века: можно выбирать, нельзя выбирать, пожизненно, не пожизненно.
Но фокус в том, что если Лукашенко и одержит победу с братской помощью России… Известно, что Лукашенко ненавидит Россию — ну, Путина, Путин ненавидит Лукашенко, а вместе делают общее дело. Потому что, естественно, Путин не может допустить, чтобы было такое мрачное предзнаменование, что батька уходит. Тогда что, следующий — я?
Сейчас я сделаю еще одну реплику в сторону и кончу про Лукашенко. Вот, если Лукашенко одержит победу, то победа, я думаю, будет 1-го. Потому что точно так же — чего ему делать-то, кроме как бороться с врагами? Бороться с врагами — дело классное, а кроме?
Если вы войдете, например, на сайт Всемирного банка, то вы увидите, что кривая роста экономики (ВВП на душу населения считается самый важный показатель) в Белоруссии с 2011 года пологая, так же, как и в России. Не растет, попросту говоря. Правда, вот на Украине, где регулярно выбирают президентов, картинка еще хуже. Так что выборы далеко не всегда помогают от всех скорбей.
М. Майерс― Не панацея, да, совершенно верно.
Л. Радзиховский― Отнюдь. Но в других странах, соседних с Белоруссией, как то Литва, Польша, очень даже бодренько так, в 1,5 раза выросла это добро. А люди в Белоруссии — они же не слепые, не глухие. Они смотрят вокруг себя и, я думаю, поневоле задают себе вопрос: а почему, собственно, этот и только этот человек должен пожизненно нами руководить? Это что, законы природы такие? Богом дано? Из чего это следует? Почему и зачем он должен пожизненно нами руководить?
Поскольку ответа на этот вопрос не существует — кроме того, что белорусские партизаны, танковые дивизии Ангелы Меркель, отстоим суверенитет, кукловоды из «Газпрома» не пройдут, поездка на 24 июня к этим самым кукловодом обниматься-целоваться — поскольку ответа просто нет, так же, как нет ответа, как связаны пушкинские завтраки и власть Путина, то белорусы будут очень недовольны.
A предложить им Лукашенко в течение следующих 5 лет, как я понимаю, просто не может ничего. Потому что он долгие годы жил прихлебалом — ну, таким хамским прихлебалом. Получал дотации, а в ответ хамил. Получал преференции, а в ответ плевал в тарелку. Ну, вот так он развлекался с Россией, а Россия, видимо, получала от этого свои удовольствия. Многие годы это продолжалось, но сейчас в тарелку ему ничего не положат. Плевать он в нее может сколько угодно, но тарелка будет пустая.
М. Майерс― Денег нет.
Л. Радзиховский― Естественно! А если тарелка пустая, то чем ты народ-то накормишь? Рассказами про то, что «оранжевая» или какая-то там революция не пройдет?
Но я хотел вернуться к вопросу, который вы, по-видимому, потрясенная моим красноречием, пропустили. А вопрос такой: если Путин в 2024 году уйдет, то зачем сейчас этот цирк? Какой в нем смысл? Если всё равно уходить, зачем этот цирк устраивать сегодня?
М. Майерс― Значит, пытается подстелить соломки под преемника. Ну, это я сейчас просто пальцем в небо, что называется.
Л. Радзиховский― А преемнику-то не всё равно? Через 4 года здесь будет город-сад. Преемник так-сяк сейчас придет. Нет, я думаю, цель этих путинских телодвижений другая. Она просто в том, чтобы не оказаться в положении хромой и толстой утки среди всяких беспокойных селезней. Вот народ за меня проголосовал, вот я имею право через 4 года остаться. А воспользуюсь я этим правом или нет — это я решу в последний момент.
М. Майерс― Ну, как всегда. Это очень по-путински. Это же его стилистика.
Л. Радзиховский― Да. «Не вам за меня решать, друзья мои. Я что захочу, то и сделаю». Я думаю, это и есть главный мотив. Если кроме капризов и таких вот суеверий есть хоть какой-то реальный мотив, то я думаю, что это и есть реальный мотив. А кого я там выберу в качестве преемника — тульского губернатора или еще кого-то — поживем-увидим.
Л.Радзиховский: Батька годами получал вспомоществования из России, а платил за это хамством
М. Майерс― Леонид Радзиховский, гость программы «Особое мнение». Вот вы в одном из интервью сказали (я хочу вернуться к Белоруссии), что ситуация для Путина сейчас складывается, как вы выразились, наиболее паршивая. Почему, можете объяснить?
Л. Радзиховский― Потому что ты должен вытаскивать из известного продукта человека, который тебе, парламентски выражаясь, глубоко несимпатичен, и которому ты, парламентски выражаясь, глубоко несимпатичен.
Еще раз повторяю: батька годами получал вспомоществования из России. Говорят, наполучал до 100 млрд. долларов (ну, я не знаю, кто как считает, но много миллиардов получил), а платил за это хамством — откровенным провинциальным хамством. Хамством провинциального кузена, который приезжает к богатому родственнику, у которого он работает приживалом, и режет ему правду-матку от двух бортов в середину. «Мало даешь!».
М. Майерс― А сейчас-то нам почему паршиво? С ним-то понятно, а нам-то почему паршиво?
Л. Радзиховский― Потому что вы спросили про ситуацию Путина — я отвечаю. По-моему, психологически, если вы кого-то терпеть не можете, и он вас терпеть не может, он вам 10 лет хамит вместо благодарности, и вы всё равно должны, чем можете, его выручать — по-моему, это… То есть как для христианина: любите ненавидящих вас, благословляйте проклинающих вас, когда тебя ударят по левой щеке, подставь правую щеку, а когда тебе порвут кафтан, отдай рубаху.
М. Майерс― Ну, это не по-путински. Это даже не по-кирилловски, прости Господи.
Л. Радзиховский― С христианской точки зрения это именно так. Ну почему, может быть, Владимир Владимирович преобразился?
М. Майерс― Разве что.
Л. Радзиховский― С христианской точки зрения это очень благородно и очень правильно. С точки зрения обычной, житейски-обывательской это, по-моему, не очень приятно. Мне, например, на его месте было бы не очень приятно в очередной раз вытаскивать человека, который, когда ты его вытащишь, тут же плюнет тебе на ноги. Вот первое, что он сделает — плюнет тебе на ноги.
Собственно, как вытаскивать? Чем Путин может его вытаскивать? Денег он ему не даст. Но вытаскивать — это значит 1) ни в коем случае не помогать никаким его соперникам 2) демонстрировать, что мы вместе, мы братья, мы плечом к плечу, как 22 июня, только 24 июня 3) туманно намекать на то, что вообще будем вместе, будем рядом. Вот примерно это.
Потому что какая реальная помощь нужна от России? Десант, российский спецназ не требуется — сами справятся. А денег им Россия так и так не даст. Поэтому помощь такая чисто пиаровски-политически-психологическая.
Но это очень важно в этой ситуации. В Белоруссии этот миф про особые отношения, братство, единство столь же популярен, сколь и миф № 2 — что Россия хочет нас захватить, присоединить, что мы никогда не сдадимся, что если они сунутся, то мы как 1942 году белорусские партизаны — кто к нам с братским мечом придет, тот от братской петли и погибнет. И так далее. Вот эти два мифа, которыми батька жонглирует, с грехом пополам работают.
М. Майерс― Леонид Александрович, у нас осталось несколько минут. Еще хочу вас процитировать. Вы сказали в одном из интервью (или в вашем блоге, сейчас точно не скажу) о том, что 2020 год очень похож на 1990. Можете объяснить, какие именно параллели вы здесь проводите?
Л. Радзиховский― Я точно не провожу параллели с распадом Советского Союза, вопреки популярному…
М. Майерс― Просто так это читается. Поэтому я вас и спросила.
Л. Радзиховский― Неправильно читается. Вопреки популярному демшиз-мему, Россия не распадется, благо распадаться просто некуда, в отличие от Советского Союза. Похож одним — власть надоела. Власть здорово надоела. Все сказки, игрушки и идеологические скрепки покривились и проржавели.
М. Майерс― Но там было понятно, что с ней делать. Тогда, собственно, был порох в пороховницах ее валить. А сейчас-то что с этой властью?
Л. Радзиховский― Правильно! Потому что тогда, во-первых, действительно был порох в пороховницах. Была альтернатива — тот самый Ельцин. На танке, под танком… А главное, был совершенно ясный путь: будем жить как в Швейцарии. Ну, не как в Швейцарии — как в Америке. Ну мы и живем в Америке. Как умеем, так и живем. Другой Америки для нас нет. Вот Швейцарией мы не станем.
Приватизацию хотели? Хотели, не хотели — провели. Рынок сделали? Сделали. Капитализм имеем? Имеем. Открытая страна? Открытая. Ну чего тут можно выдумать? Никакой альтернативной социально-экономической модели сегодня придумать нельзя.
Можно сказать: хватит нам изображать из себя городских сумасшедших, которые действительно живут проблемами 200-летний свежести — монархия, самодержавие, борьба со всем миром, какие-то особые, никому не понятные интересы. Всю эту чепуху можно выкинуть. Она на самом деле абсолютно никому не нужна, ветошь. Но чем заполнить свято место — вот это не вполне понятно. Может быть, новые поколения понимают. Я-то не понимаю — новые поймут.
М. Майерс― Это, знаете, как на приеме у психолога: я не знаю, чего я хочу, но я точно знаю, чего я не хочу. Что-то похожее.
Л. Радзиховский― Вот, примерно так.
М. Майерс― Леонид Радзиховский в программе «Особое мнение». Я хочу напомнить вам еще раз, что в 20 часов у Ксении Лариной и Виталия Дымарского в «2020» Александр Сокуров. В 21 час «Суть событий» с Сергеем Пархоменко, и после 22 часов слушайте программу «Сканер». Я благодарю нашего гостя. Это журналист Леонид Радзиховский. Меня зовут Маша Майерс. Всего доброго, спасибо!
А. Петровская― У микрофона Александра Петровская, сегодня своё особое мнение высказывает политолог Дмитрий Солонников. Дмитрий, здравствуйте.
Д. Солонников― Доброе утро.
А. Петровская― Давайте начнём с последних новостей, которые вот только пришли: в Москве задержаны 5 бывших сотрудников ОВД, проходящих по делу о фальсификации материалов уголовного дела в отношении журналисты «Медузы» Ивана Голунова. Эту информацию уже подтвердил и сам Иван Голунов.
С этим делом какая-то непонятная история. Насколько я помню, в июне всё произошло; не год скоро, но больше, чем полгода прошло. И долгое время никаких новостей по этому делу, по крайней мере, в публичном пространстве, не было. Более того, дело даже засекретили, а после пресс-конференции Владимира Путина, который сказал, что всё под контролем и скоро мы всё узнаем, новости пошли. Сначала Ивана Голунова признали потерпевшим, долгое время тоже не было этого статуса у него. Теперь мы узнали, что 5 бывших сотрудников задержаны. Что дало толчок развитию событий, на ваш взгляд?
Д. Солонников― Смотрите, если мы говорим о тайминге, то в июне, во время Петербургского международного экономического форума произошло задержание Голунова; дальше несколько недель, до июля, разбирались с вопросом правомерно/не правомерно, кто виноват; его выпустили. Какое-то время ещё был вопрос, будет он обвиняемым, подозреваемым, или нет. Процессуальная сторона вопроса в нашей стране достаточно длинная, и мне-то кажется, что здесь, скорее, была проблема не в том, чтобы наказать прямо здесь и сейчас виновных и их схватить. Нужно было дело переквалифицировать, собрать доказательный материал – что тоже в нашей стране, если специально не подстёгивать, очень небыстрая процедура, может длиться месяцами.
Но основной-то вопрос в том, кто был заинтересован в формировании «дела Голунова», кто был заказчиком того, чтобы такую провокацию устроить в момент выступления Путина на ПМФ (а именно, когда Путин выступал здесь, произошла эта провокация), кто это всё организовал, кто стоит за всем этим, кто заинтересован.
А. Петровская― Но неужели они не могли разобраться быстрее? Например, по «московскому делу», как мы помним, дела рассматривали быстро: один день следствие, все процессуальные моменты; один день суд, всё — раз-два-три, закончили.
Д. Солонников― Ну там, в общем, всё банально.
А. Петровская― А здесь всё сложно?
Д. Солонников― Мы видим, что эти дела тоже сейчас пересматривают, Конституционный суд вмешался, это следующий этап. Здесь смотрите, о чём я говорю: если бы дело касалось того, что простые полицейские подкинули кому-то наркотики (конечно, наши полицейские так не делают, но вдруг бы такое произошло), и их бы за руку на этом схватили коллеги из прокуратуры или Следственного комитета, всё тоже было бы очень быстро. А здесь ситуация политическая, здесь игра вокруг идеи преемника, мне кажется, уже идёт. Вокруг ситуации с силовыми структурами, с мэрией Москвы.
Ведь Голунова в какой момент задержали? Когда он начал расследование ситуации с ритуальными услугами в Москве вокруг структур, работающих с мэрией, на их подряде. И очень неприятная ситуация, неприятный запашок остался. Почему, когда Путин выступает, разбираются с проблемами вокруг мэрии Москвы? Что это такое? Мэрия Москвы пытается подчистить свои хвосты, используя Владимира Владимировича Путина, как отвлекающий туман, как ширму? Все смотрят на Владимира Владимировича, а мы здесь свои делишки поделаем.
А. Петровская― Ну там внимание-то переключилось всё-таки.
Д. Солонников― А в результате они испортили выступление Владимира Владимировича Путина, медиа были забиты информацией о Голунове, а не о Путине. Я думаю, что если здесь большая политика, то, конечно, это всё не так быстро и не так просто.
А. Петровская― Дмитрий, но с другой стороны, если в эту конспирологию углубляться, и предположить, что именно так всё и было, как вы говорите, то тогда вопрос: почему мы видим, что силовой блок в новом правительстве практически не затронут? И не только в правительстве. Генпрокурор сменился, а в остальном всё практически как было, так и осталось. И мэрия Москвы… Ну, не мэрия в прямом смысле, а люди, скажем так, от московского блока, клана (не знаю, как их правильно называть) – их тоже довольно много в новом правительстве.
Д. Солонников― Ну, «довольно много», это не настолько много. Речь не об этом. Если мы посмотрим на май – начало июня прошлого года, то Сергея Собянина называли, как одного из основных претендентов на должность преемника, на высокий статус преемника. Товарищ Си Цзиньпин приезжал сюда и рассказывал, что «вот, прекрасный же есть преемник Владимиру Владимировичу Путину», имея в виду Сергея Собянина. И тут пошла цепочка случайных событий: «дело Голунова» развалившееся, протесты в Москве, и к сентябрю стало понятно, что Собянин больше не преемник, его в этом статусе не очень рассматривают. Если мы посмотрим на ситуацию после послания президента, то точно так же: ещё в конце осени было полное впечатление, что Дмитрий Анатольевич Медведев теперь у нас основной игрок в преемники.
А. Петровская― Да? А что на это указывало?
Д. Солонников― Дмитрий Анатольевич Медведев начал очень активно выступать в медиа, прошёл съезд «Единой России», где фактически речь шла о том, что «или мы играем в Дмитрия Анатольевича, или – если вы не с нами, то вы против нас и вам в нашей партии делать нечего». Дмитрий Анатольевич сконцентрировал под собой большие ресурсы в медийном блоке, создал НКО, которая должна была заниматься пиаром всех национальных проектов, собирая на себя все деньги, которые выделены по каждому из нацпроектов на представления в медиа.
А. Петровская― Но национальные проекты – не лучший способ пиариться.
Д. Солонников― Нет, деньги — лучший способ пиариться. Национальные проекты не лучший способ, но деньги – лучший способ пиариться, а если собираются деньги в одном месте под контролем Дмитрия Анатольевича, то они собираются зачем-то. И было полное впечатление, что Дмитрий Анатольевич начал стартовать, всё, вот он уже побежал. Согласовано или нет? Скорее всего, вот это вот снятие – реакция на то, что фальстарт произошёл, не надо было, раньше того, как судья свистнул или выстрелил из пистолета, пытаться рвать по своей дорожке. Поэтому – летом отстрелялась московская мэрия, в конце осени – начале зимы отстрелялось правительство. Посмотрим, чей фальстарт будет следующим. Поэтому дело Ивана Голунова, мне кажется, нужно рассматривать с этой точки зрения, гораздо более серьёзной, чем шалость маленьких полицейских. Если бы это была шалость, то их бы быстрее наказали.
А. Петровская― Но всё-таки остаётся для меня не очень понятным: почему, если это как-то связано с московской мэрией, московская мэрия продолжает себя в новом правительстве в какой-то мере?
Д. Солонников― И представители Дмитрия Анатольевича, в общем, не бедствуют. Нельзя сказать, что он совсем почил в бозе и на 100% изменился состав правительства РФ. Это не в наших традициях, у нас так вот головы с плеч не рубят, если уж совсем что-то этакое не произошло. За руку не поймали – значит, остаётся рукопожатным.
А. Петровская― Тем более что даже те из министров, кто покинул свои посты – они же не ушли куда-то далеко.
Д. Солонников― Я об этом и говорю.
А. Петровская― Как, например, Владимир Ростиславович Мединский, который не очень далеко от культуры ушёл, став советником по тем же самым вопросам, на которые он делал упор, будучи министром культуры.
Д. Солонников― Мутко то же самое, не сильно потерялся. Если про правительство, смотрите: мне кажется, тут очень интересная, другая ситуация. Когда смена правительства произошла, пытались обсуждать, что «вот, в правительстве больше нет ни одного петербуржца, ай-ай-ай, впервые такая история». Но, во-первых, это неправда, петербуржцев там, как минимум, три, в большей или меньшей степени связанных с нашим городом: Чуйченко, Зиничев и Патрушев-младший. Поэтому сказать, что петербуржцев там нет – это немножко некорректно.
Но я бы обратил внимание на другое: впервые в правительстве РФ нет ни одного человека, который бы пришёл в Москву вместе с Владимиром Владимировичем Путиным. Вот людей путинского призыва в правительстве больше не осталось, это правда. И тут мы видим смену поколений. Это первая крупная структура, которая полностью обновилась. Нельзя говорить, что люди совсем молодые (хотя молодых там тоже достаточно теперь), но вот этого путинского кадрового призыва, на который он всегда опирался – люди лично преданные, лично проверенные, с которыми он лично работал – их там теперь больше нет ни одного.
А. Петровская― А с чем это связано, на что это указывает?
Д. Солонников― Я думаю, что идёт обновление страны, обновление правящей элиты, начался процесс.
А. Петровская― То есть, это разочарование президента в тех людях?
Д. Солонников― Нет, не разочарование. Это плановый процесс, когда идёт смена поколений. У нас она идёт таким образом: постепенно, в одном месте, в другом. Сейчас поменяли правительство; дальше, я думаю, будут изменения в партийном блоке в законодательной власти, одной и второй; дальше будет смена в крупных госкорпорациях – недаром Герман Греф уже начал беспокоиться и говорить о своём будущем. Постепенно идёт речь о том, что люди путинского призыва будут отходить – не то что на покой, но на более спокойные места.
А. Петровская― Которые всегда можно и создать, если их раньше не было – как в случае Дмитрием Анатольевичем Медведевым.
Д. Солонников― Да, конечно.
А. Петровская― Тогда ещё такой момент: вот вы сейчас говорили о смене правительства, смене в будущем руководства больших госструктур. Всё это выглядит не как часть какой-то функционирующей системы (потому как на правительстве всё-таки лежит вся исполнительная власть, на гоструктурах тоже определённые функции), а как будто часть политической игры одного человека. Вот так прозвучало сейчас.
Д. Солонников― Давайте объективно говорить: у нас суперпрезидентская страна на сегодняшний день. У нас действительно все основные полномочия находятся в одном месте, и ответственность лежит в одном месте. Другие органы или физические лица очень боятся брать на себя ответственность за принятие окончательных решений. Да, так сформировалась российская политика на протяжении последних даже не 25, а, наверное, чуть ли не 40 лет. Всё решал Андропов, всё решал Горбачёв, единовластным правителем был Борис Николаевич Ельцин, «царь Борис»; то же самое происходит с Владимиром Владимировичем Путиным.
Это ситуация, в которой наша страна находится достаточно давно. Коллегиальный орган управления и какая-то конкуренция различных ветвей власти, различных центров силы, у нас в стране отсутствует. Это объективная реальность, данная нам в ощущениях ещё с ХХ века, ещё с Советского Союза. Коллегиальный орган управления, наверное, был при Леониде Ильиче Брежневе, после чего это закончилось. Причём, при раннем Брежневе. Поэтому говорить о том, что Владимир Владимирович создал тут что-то новое и неожиданное – нет, он как раз пытается от этой структуры отойти. Его предложения по изменению Конституции и созданию новых центров силы – это и есть попытка создания коллегиальности в управлении.
А. Петровская― Вот это как раз интересный момент. Что касается Конституции – что ж там такое меняется, на ваш взгляд, что ведёт нас к коллегиальности от единой вертикали?
Д. Солонников― Во-первых, правительство будет не так зависеть от президента, а больше будет зависеть от Государственной Думы, которая утверждает и премьера и вице-премьера на сегодняшний день.
А. Петровская― Подождите, можно сразу по пунктам, чтобы не забыть: ведь всё равно у президента остаётся право отстранять министров. Какая тогда разница?
Д. Солонников― Это так, как в Великобритании – королева вручает мандат лидеру парламентского большинства. Королева вручает, но мы же все понимаем, что королева реально не правит.
А. Петровская― Символизм.
Д. Солонников― Да, конечно. Поэтому здесь, наверное, попытка сделать кальку, сделать такую же систему. Должно править парламентское большинство, которое выбирает премьера – по Конституции. Другое дело, как это будет фактически сделано. Мы можем вспомнить, что самой демократичной конституцией нашей страны была сталинская, написанная Николаем Ивановичем Бухариным, по этой конституции расстрелянным. Поэтому одно дело, как написано, и другое дело – как применяется.
Написано достаточно позитивно. По тому, что предлагается — один центр силы, правительство. Дальше: если правительство формируется Государственной Думой, то законодательный орган власти тоже получает больше полномочий, вопрос в партиях, которые формируют большинство. Отдельный центр силы, который сейчас тоже формируется – это Конституционный суд, который теперь не только рамочные законы определяет, но и может вмешиваться тактически в принимаемые законы, здесь и сейчас.
А. Петровская― Здесь как раз больше вопросов у меня возникает в отношении выстраивания системы сдержек и противовесов разных независимых ветвей власти.
Д. Солонников― Как говорил Борис Николаевич Ельцин.
А. Петровская― Да. В этом случае непонятно, как Конституционный суд будет рассматривать вопрос о конституционности каких-либо законов или прочего, если он до этого его уже проверил и сказал: «Да, этот закон конституционен, мы здесь уже вмешались». Дальше по этому закону возникают какие-то судебные вопросы, судебные решения, и мы идём обратно в Конституционный суд, который, в общем, уже сказал!
Д. Солонников― Он сказал: «Закон конституционен, а решение вынесено неправильно». Одно дело, как закон действует, другое дело – решение по этому закону. Это немножко разные вещи.
А. Петровская― Мне кажется, здесь сращивание законодательной и судебной власти в большей степени происходит, независимость суда, о которой мы всё время говорим, как-то пропадает.
Д. Солонников― Независимость суда от кого? От другого суда?
А. Петровская― Да даже от своего собственного решения.
Д. Солонников― Суд высшей инстанции у нас что? Может ли Конституционный суд проверить решения других судов? Суд проверяет суд. О независимости вообще всей судебной системы, наверное, нельзя говорить. Суд высшей инстанции отменяет решение суда низшей инстанции, такое было всегда.
А. Петровская― Там ещё по суду вопросы, там же теперь мы говорим о возможности отстранять судей.
Д. Солонников― На самом деле то, что у нас все неотстранимы, и что бы человек ни творил, как целый ряд сенаторов, предположим, и их убрать крайне сложно – да, наверное, это не очень здорово. То, что возможность отстранения прописана… Вопрос в том, что нет процедурных моментов, и изменения в Конституции предполагают изменения в целом ряде законов, которые должны прописать процедуры. Мы ещё не видим тех нормативных актов, которые будут прописывать реальную эффективность. Пока предложены только рамочные нормы. Да, у Конституционного суда больше полномочий, с одной стороны. С другой стороны, судьи могут отстраняться, то есть за судьями может следить Совет Федерации.
И что ещё важно, если мы говорим о новых центрах силы – появление пока непонятного органа, Госсовета. Закон по нему не прописан, и даже параметров этого закона мы пока не видели. Но он появился в Конституции. И, видимо, новыми полномочиями будет обладать Совет Безопасности, куда на усиление пошёл Дмитрий Анатольевич Медведев.
Если мы теперь будем возвращаться ко всей суперпозиции, то у нас есть президент, с немножко изменёнными полномочиями, чуть уменьшенными; есть правительство, чуть-чуть более независимое от президента; законодательная власть с чуть большими полномочиями; Конституционный суд, который стал больше вмешиваться в тактическую деятельность; Совет Безопасности, Госсовет. То есть получается такая суперпозиция различных центров силы, за право или возможность руководить которыми, за возможность возглавить которые, теперь и может быть соревнование у различных политических игроков. Теперь не надо бороться только за одно президентское кресло. Что хорошо.
А. Петровская― Хотя мне кажется, что эти конституционные поправки всё-таки усиливают — несмотря на все разговоры о распределении полномочий – президентское кресло, за которое, как вы говорите, теперь не так обязательно бороться. Нет у вас такого ощущения?
Д. Солонников― У каждого может быть своё мнение.
А. Петровская― Я интересуюсь вашим.
Д. Солонников― На мой взгляд, он делегировал часть важных полномочий представительной власти, ив этой ситуации произошло их усиление.
А. Петровская― Ещё, кстати, про муниципальную власть не очень понятно. Написано, что она включается в единую систему публичной власти, а мы знаем, что муниципальная власть всегда была отстранена, как отдельная ветвь. В данном случае можно ли тоже говорить, что муниципальная власть списывается в некую вертикаль? Там же, по-моему, ещё и вот это новое требование, которое касается отсутствия гражданства.
Д. Солонников― Нет, это разные вещи. Отсутствия гражданства – это правильно, на мой взгляд. Если человек идёт сознательно на госслужбу, он должен принять на себя целый ряд ограничений, потому что госслужба в нашей стране даёт целый ряд дополнительных привилегий.
А. Петровская― Просто создаётся ощущение, будто всё это выстроено в одну вертикаль.
Д. Солонников― Нет-нет, давайте разделять круглое и зелёное. Органы госвласти – это 11 статья первой главы, муниципальное управление – это 12 статья первой главы. Муниципальные органы управления у нас принципиально отделены от госвласти, и это так и остаётся. Некоторый реверанс, сделанный в этих поправках, что это тоже часть публичной власти – ну, да, и что? Никакой содержательной части за этим нет. Опять же, в перечне законов, которые подлежат изменению в связи с принятием изменений в Конституцию, есть и 131 ФЗ, который тоже должен меняться, но поправок в него мы не видели.
Из того, что сказано — не следует ничего, этот такой красивый реверанс в сторону муниципальной власти сделали. А как изменится 131 ФЗ в данной ситуации, будут там какие-то серьёзные принципиальные изменения или тоже два слова напишут про публичность деятельности органов муниципальной власти и на этом всё закончится – мы не знаем. Из того, что есть — никак не следует, что муниципальная власть становится более встроенной в государственную вертикаль. А дальше нужно будет смотреть.
А. Петровская― Что касается транзита, о котором так много говорили, и довольно давно – мне кажется, прямо с выборов 2018 года. Выбрали Владимира Владимировича, и сразу все стали обсуждать транзит 2024 года. Предполагалось, что различные поправки, которые будут внесены, и вообще, вот это, скажем так, сенсационное выступление в январе, как-то прояснят ситуацию с 2024 годом. Вы сказали про Госсовет – а многие говорили, что это как раз тот резервный орган, та резервная позиция, куда Владимир Владимирович может уйти после 2024 года, но про него толком ничего непонятно. Никаких федеральных законов мы пока не видели. Вам что-то стало понятней про 2024 год и вообще про этот транзит?
Д. Солонников― На мой взгляд ситуация вырисовалась в той части, что транзитом действительно Владимир Владимирович активно занимается. Если до этого ряд политологов говорили «да ничего подобного, ничего не будет»; ходило активное мнение, что и в 2024 году смены президента не произойдёт, то теперь понятно, что президент этим активно занимается. Он действительно готовится к передаче власти, и она гарантированно произойдёт в 2024 году, а может и раньше.
То, что достаточно быстро и радикально, оперативным манёвром, произошли изменения сейчас, мне кажется, говорит о том, что и президент и его окружение готовятся к каким-то событиям значительно раньше, чем 2024 год. Если бы всё готовили к тому моменту, не было бы никакой спешки вносить изменения в Конституцию сейчас, тем более, так быстро, как это делается. Выступает президент, на следующий день формируется рабочая группа по подготовке изменений Конституцию; тут же эти изменения вносятся в Госдуму, которая через 5 дней в первом чтении принимает это на своём заседании. Рабочая группа по подготовке изменений работает отдельно, а эти изменения уже принимаются Государственной Думой.
А. Петровская― А зачем торопиться? Почему не подождать 2024-го?
Д. Солонников― Я верю в то, что руководители нашей страны знают чуть больше, чем мы, сидя в этой студии.
А. Петровская― То есть, будет хуже к 2024-му, поэтому сейчас?
Д. Солонников― Я не знаю, что мы понимаем под словом «хуже» или «лучше». Хуже или лучше кому? Возможно, там есть информация о серьёзных изменениях в геополитике, в экономике; возможно, идёт речь о здоровье одного-второго-третьего (не знаю кого) политических лидеров нашей страны. Возможно ещё что-то, но такое впечатление, что там располагают немножко другой картиной мира, чем то, что видим мы сейчас.
А. Петровская― Мы сейчас прервёмся на московские новости и остаёмся в Youtube.
НОВОСТИ
А. Петровская― Мы возвращаемся в эфир. Дмитрий Солонников, политолог сегодня у нас со своим особым мнением. Во время московских новостей мы обсуждали коронавирус, рынки и где может быть хорошо. Дмитрий нас всех радует: кто переживал, что у нас может быть что-то нехорошо – забудьте. Дмитрий говорит, всё будет хорошо.
Д. Солонников― Нет, смотрите, речь идёт о том, что худшее, что у нас может произойти – у нас не выполнят поручение президента, и в 2021 году российская экономика не будет расти темпами выше среднемировых.
А. Петровская― Ой, их уже в 2020 году не выполнили, мы переживём.
Д. Солонников― Сейчас поставили задачу опять в послании президента. Что сказал Владимир Владимирович Путин? Уже в 2021 году российская экономика должна расти темпами выше среднемировых, то есть, это те самые 3,5%, о которых он говорил ещё в 2018 году. Но худшее, что будет – это мы не будем расти такими темпами, останется около 1,5-2%, в этом промежутке. Это – самое плохое, что произойдёт сейчас с Россией. Да, для населения это будет ощущаться в том, что рост доходов так и не произойдёт, все будут балансировать на нынешнем уровне, «Росстат» будет показывать, что на доли процента реальные доходы домохозяйств выросли, сами домохозяйства будут считать, что их доходы упали тоже на какие-то проценты.
Вот в этом и будем балансировать. Это не вызовет социальных потрясений ни коим образом. Даже пенсионная реформа не вызвала массовых протестов, никто на улицы не вышел, и революции не случилось. Поэтому вот такая вялотекущая фаза – да, она возможна, да, роста не будет, но это не провал. Экономика российская не обвалится сама по себе, и, соответственно, социального взрыва, социального потрясения у нас, в отдельно взятой стране не произойдёт.
А. Петровская― Я каждый раз теперь, когда буду платить больше за транспорт, буду вспоминать, что вы говорили, что всё будет хорошо, и меня эта мысль будет поддерживать.
Д. Солонников― Так вы же будете платить! Вы же не идёте бить витрины, как в Чили. Вот я об этом и говорю.
А. Петровская― Просто в какой-то момент, может быть, придётся идти пешком. Ну ладно.
Д. Солонников― Да, это тоже. Ещё раз: идти пешком, а не идти на демонстрацию. Идти пешком на работу и продолжать зарабатывать. Так оно и будет, всё верно.
А. Петровская― Хорошо, что всё позитивно с вашей точки зрения. Давайте тогда к Петербургу, раз мы перешли. У нас здесь с транзитами вроде пока всё спокойно, ничего не планируется. Единственная смена, о которой сейчас много говорят – ну, мне так кажется (хотя к назначению, например, Соколова мы ещё, наверное, вернёмся сегодня, если успеем) – это детский омбудсмен. Кто бы вообще подумал, что эта должность может вызвать какой-то интерес? А тут довольно неожиданно появились соперники, скажем так, за этот пост у Анны Митяниной. Я бы сказала так: в последний вагон буквально вступили.
И сейчас, по-моему, там сказали, что 26 февраля будет известно, как проголосуют депутаты за детского омбудсмена. Юлия Шик, которая предложена от ЗакСа – это как бы от ЗакСа, а Анна Митянина, поскольку мы знаем, что её предложил губернатор – это от исполнительной власти. И опять пошли разговоры: а если это некий спор…
Д. Солонников― Там ещё 2 кандидата.
А. Петровская― Да, но про них почему-то никто не вспоминает.
Д. Солонников― Партия ЛДПР предложила.
А. Петровская― …Что это некий спор исполнительной и законодательной власти, и вообще, это не про выборы детского омбудсмена, это опять про политику. Вот вам как кажется?
Д. Солонников― Во-первых, выборы должны быть конкурентными, и понятно, что какие-то конкуренты у Анны Митяниной должны были быть. Не могло быть такого, что у нас один-единственный кандидат, и он один-единственный так и остаётся. Поэтому то, что есть конкуренты – это естественно. Другой вопрос, насколько это политическая игра и насколько в неё играет Вячеслав Серафимович.
Вячеслав Серафимович – это один из крупнейших, наверное, крупнейший политический игрок сейчас нашего города, человек, который прекрасно умеет создавать интригу, который прекрасно умеет расставлять своих людей, продвигать свои интересы – иногда чужими руками. Это замечательно, и нет никаких сомнений, что всё, что происходит в ЗакСе, дирижируется Вячеславом Серафимовичем: действия оппозиционных партий, действия депутатов от «Единой России», решения комиссии, которую возглавляют представители «Единой России»…
А. Петровская― Вот я вас хотела как раз про эту комиссию спросить.
Д. Солонников― Конечно же, ни у кого нет сомнений, что комиссия принять решение без согласования со спикером не могла.
А. Петровская― А зачем же спикер-то так резко в сторону Анны Митяниной, протеже от губернатора выступил, если так предполагать?
Д. Солонников― Я думаю, что здесь большая серьёзная игра.
А. Петровская― То есть, всё-таки про политику это всё.
Д. Солонников― Вячеслав Серафимович показывает, что у него есть силы, у него есть рычаги управления, у него есть рычаги давления, да. Это Законодательное собрание – не просто взбесившаяся печатная машинка, как говорили про другой законодательный орган нашей страны, а действительно реальный политический игрок на карте нашего города. С ним нужно считаться, с ним нужно договариваться. И он говорит о том, что нужно договариваться.
А. Петровская― То есть, проблемы всё-таки у нас есть на уровне между законодательной и исполнительной властью? Какая-то напряжённость существует.
Д. Солонников― Это естественно, это нормально. Мы с одной стороны ратуем за то, что у нас должна быть политическая жизнь: «Давайте будут различные политические силы, различные политические интересы». Прекрасно. Как только это выплывает и как только мы видим реальный политический процесс, мы хватаемся за голову: «Ай-яй-яй, как же так, смотрите, там какое-то противостояние». Так это нормально! Должны быть разные интересы, разные точки зрения. Вот они должны конкурировать друг с другом. Открытая политика! Прекрасно.
А. Петровская― Да, я с вами абсолютно согласна. Но здесь возникает два вопроса. Первый: является ли это противостоянием, скажем, между ветвями власти или между конкретными персоналиями, которые продвигают свою политическую фигуру, свои какие-то политические интересы? Вот это – главный вопрос всё-таки для нас, наверное.
Д. Солонников― Каждая персоналия — не сама по себе. Каждая персоналия представляет тот или иной центр силы. Он может быть оформлен в партию, он может играть вместе с партией, может быть не оформлен в партию, он может играть просто как центр силы с различными лоббистскими возможностями, с представлением различных интересов. Конечно, должны быть разные центры силы! У нас огромный пятимиллионный город, это как европейская страна. Конечно, у нас должны быть разные игроки, у которых может быть политическая конкуренция. Это естественно.
А. Петровская― И второй вопрос возникает: всё-таки мы говорим об очень важной в городе должности, на мой взгляд. Мне кажется, что детский омбудсмен… Та высокая планка, которую Светлана Юрьевна Агапитова задала, будучи на этом посту 2 срока, говорит о том, что у нас всё-таки не только политическая игра. Давайте, играйте, решайте, хорошо. Но важно же, кто займёт эту должность, важно, чтобы эти люди были действительно с опытом. А здесь возникает, что вот эта юридическая комиссия сказала, что вдруг у них нет оснований и достаточной информации, чтобы быть уверенными в кандидатуре Анны Митяниной. От ЗакСа мы говорим про кандидатуру Юлии Шик – я просто не знаю, я не юридическая комиссия.
Д. Солонников― Да, ещё более проблематично с компетенцией, на мой взгляд. Вы знаете, спорить с комиссией ЗакСа, наверное, бессмысленно, мы сейчас этого делать не будем.
А. Петровская― Конечно.
Д. Солонников― На мой взгляд, у вице-губернатора, отвечающего за социальную политику, квалифицированного юриста и, может, одного из лучших юристов города в данной части права, несомненно есть компетенции заниматься и вопросами детства в том числе. У других кандидатур, наверное, тоже есть определённые компетенции: кто-то мать успешная, кто-то занимался политикой на уровне муниципалитетов и тоже там занимался вопросами детства, кто-то просто педагог прекрасный известный. Поэтому ради бога, пусть участвуют все. Победит сильнейший.
А. Петровская― Ещё давайте поговорим с вами про довыборы, раз про ЗакС поговорили. Там с этими довыборами какая-то непонятная ситуация.
Д. Солонников― Опять не назначены.
А. Петровская― Да, они опять не назначены. Что там происходит вообще? Почему это так важно? Это тоже политика или чисто организационные вопросы?
Д. Солонников― Нет, конечно, это политика. Если бы была политическая воля назначить выборы, их бы, наверное, уже назначили.
А. Петровская― А кто против?
Д. Солонников― Я думаю, что не определено, кто в этих выборах будет участвовать, кто может победить. И вообще, нам нужно чуть больше, чем полтора года до сроков выборов в ЗакС их проводить или нет? Или мы сейчас ещё несколько месяцев потянем, и просто выйдет законодательно срок для того, чтобы эти выборы назначать, и всё. ЗакС работает без одного депутата? Работает. Кто-то заметил потерю бойца, кроме того, что личная трагедия для друзей и родственников, без сомнения, светлая память человеку? Да в общем, нет. С политической точки зрения ничего не произошло. В этом отношении выборы нужны, если известно, кого туда нужно продвигать. Вокруг этого, я думаю, и идут основные баталии, пока мы их не видим.
А. Петровская― Вы понимаете, кто там, под ковром? Кто борется, какие варианты?
Д. Солонников― А дальше вопрос, кого мы выбираем. Мы выбираем человека из команды Вячеслава Серафимовича ему в помощь, и он сохраняет за собой полный контроль над ЗакСом, или это идёт альтернативная фигура, которая дальше будет претендовать на то, чтобы вокруг себя сформировать новый центр влияния в ЗакСе? Я думаю, что об этом идёт речь.
А. Петровская― Ещё давайте теперь про Смольный поговорим. Соколов к нам сюда приехал из Москвы для того, чтобы…
Д. Солонников― Он давно уже приехал из Москвы.
А. Петровская― Уже давно приехал, но только там по-прежнему вопросы остаются. Мне, например, не очень понятно. Был Батанов… Он есть и, в общем, остаётся в Смольном, но он как-то уже от части дел отстранён, ему переданы другие дела. А частью тех компетенций и вопросов, которыми занимался Батанов, теперь будет заниматься Соколов. И, в частности, там есть одна важная история для Петербурга: это транспортная реформа, которую начинал, как бы задумывал и вроде планировал именно Батанов. Вот эти вот какие-то перераспределения – почему мы на переправе меняем руководителя по части очень важной городской реформы? Это не скажется негативно?
Д. Солонников― По поводу транспортной реформы здесь, в студии и в городе неоднократно обсуждалось, что, может быть, реформа сама по себе и хорошая, но её реализация идёт не лучшим путём – по крайней мере, в части информирования горожан. Явно совершенно нет понятной информации.
А. Петровская― С информированием ладно, главное, чтобы автобусы были.
Д. Солонников― Да, но горожане волнуются, потому что они не знают, есть автобусы или нет.
А. Петровская― Я вам расскажу: их меньше, чем сейчас будет.
Д. Солонников― Поэтому явно совершенно проблема в том, что реформа реформой, но что-то было неладно в этой части датского королевства, нужно было что-то поменять. Поэтому, я думаю, были приняты кадровые решения. Вот не понравилось губернатору то, как реализуется транспортная реформа, как и многим горожанам. Он чутко на это отреагировал.
А. Петровская― Так она же ещё не состоялась, разве можно судить? Вот нам говорят: вы не судите нового министра культуры…
Д. Солонников― Правильно, начали же судить заранее. О транспортной реформе было объявлено давно, и по части информирования как раз… Мы же с вами об этом говорили – что информирование горожан о ходе транспортной реформы не отвечает запросам горожан. Вот на это и отреагировали.
А. Петровская― Да, но, может быть, сама транспортная реформа вполне себе удачно будет проведена.
Д. Солонников― А этого мы не знаем, конечно. Когда она произойдёт, тогда мы и отметим.
А. Петровская― Хорошо. Будем наблюдать, как произойдёт это под руководством Соколова. Вообще как вам кажется, от перемены мест и кадров в данном случае может зависеть успех?
Д. Солонников― Конечно. «Кадры решают всё», — как было сказано в своё время. Хотя незаменимых у нас нет. Но изменения, конечно, происходят.
А. Петровская― Вот такие две противоречивые фразы произносит Дмитрий Солонников под конец сегодняшнего «Особого мнения». На этом закончим. Спасибо.
Т.Троянская― Добрый день! В студии Татьяна Троянская, программа «Особое мнение». Я приветствую Сергея Ковальченко, руководителя новостного портала МР-7.
С. Ковальченко― Здравствуйте.
Т.Троянская― Ну что ж, мы сегодня проснулись в новой реальности. Сергей, ты ожидал, что будет вот так?
С. Ковальченко― Ожидал, но надеялся, что все же не так.
Т.Троянская― Надеялся, что больше людей придут на участки и проголосуют?
С. Ковальченко― Ты знаешь, разум подсказывал, что все будет именно так как случилось, а чувства говорили, что, может быть, люди проснутся. Была какая-то надежда, но против науки политологии и социологии не попрешь. Когда людям не дают кандидатов, которые им нравятся, они просто не приходят на эти выборы. Это факт.
Т.Троянская― До сих пор информация о том, что 24% пришли и проголосовали, это цифра на 18.00. почему до сих пор не посчитаны оставшиеся два часа? В чем проблема?
С. Ковальченко― Проблема в том, что штаб главного кандидата не знал, какая будет итоговая цифра, и будет ли это все идти гладко, как пошло с подсчетом. Крайне низкая явка им тоже невыгодна. Потому что, когда с явкой все совсем плохо, другая сторона набирает. Когда цифры шли равномерно, мы видели сначала 2%, потом 6%, потом 16%, потом 24%, потом была оговорка про 41%, которая всех взбодрила, но это практически невозможно. Поэтому мы еще не видим цифры, думаю, она будет коррелировать с числом избирателей, которое нам объявят. Это все в рамках кампании Александра Беглова.
Т.Троянская― Обратимся к подсчетам ЦИКа. Пока у Беглова 64,57%, у Тихоновой – 16,84%, Амосов – 15,83%. 64,57% — это уверенная цифра для победы в первом туре. Но по сравнению с предыдущими губернаторами, это очень низкий процент.
С. Ковальченко― Есть традиционная технология победы на выборах – это «административный привод». В Петербурге мы имеем результат Александра Беглова где-то в 588 тысяч голосов, в Петербурге проживает примерно 470-500 тысяч людей, зависимых от власти. Это бюджетники, пенсионеры, военнослужащие, участники надомного голосования (инвалиды и глубокие старики). Вот эти полмиллиона – секретное оружие власти, которым она всегда побеждает. Это примерно 13-15% избирателей, которых она силком приведет. Они же получают зарплату из бюджета, а делит этот бюджет главный кандидат. И все считают, что он как бы из своего кармана дает. Часть людей с этим соглашается добровольно, часть – принудительно. И вот задачей Беглова было прибавить к этому числу хоть что-то. Но мы видим, что этого не произошло. Так что если убрать «привод» и надомников, то у него было бы гораздо меньше. Поэтому результат получился низкий. И у его конкурентов этот результат тоже абсолютно закономерный. Это опять же результат привода оппозиционного электората, на круг это получилось еще 300 тысяч на двоих. По результатам мы видим, что штаб Беглова сделал технологически абсолютно правильную вещь для себя – убрал Бортко. Его результат по разным опросам коррелировался от 17 до 24%. И если от 64 отнять 17, мы бы уже ушли во второй тур. Да, Бортко своим уходом избавил Беглова от второго тура. Потому что мы не увидели на избирательных участках «красных» и «левых». А это люди, которые недовольны жизнью, находятся в экономическом кризисе. Мы видим, что по регионам КПРФ это если не первая, то вторая партия. И все, кто привык голосовать из «красных», они, скорее всего, отдали свои голоса за Тихонову. Ну, уж точно не за Беглова, потому что у него нет никаких политических убеждений, да и принадлежность свою к партии он отрицает. Хотя был одним из ее основателей и лидером Петербургского отделения. А для «красных» — это предательство партии.
Т.Троянская― Он давит на то, что он – хозяйственник, а не политик.
С. Ковальченко― Зачем ты тогда идешь на выборы? Иди завхозом! Человек, который избирается на публичную политическую должность, губернатора второго города страны, не должен говорить, что он – не политик. Это вызывает только смех. Выборы – это главная проверка на состоятельность для любого политика. Так вот проверку на эту политическую состоятельность, с того момента, как вернули выборы губернаторов, еще никто не показал. Голосование не было осознанным. Поэтому смешно говорить о какой-то явке. Почему не было явки? Потому что у большинства не было своих кандидатов.
Т.Троянская― Кто-то шел на «умное голосование», кто-то – протестное. Каждый шел со своей какой-то целью, а может, чьи-то кандидаты – Амосов и Тихонова.
С. Ковальченко― Да, возможно. Ну вот они и получили то, что получили. А порча бюллетеней совсем не сыграла никакой роли, там всего 3-4%.
Т.Троянская― А про «надомников»? Действительно это не новшество, но именно на этих выборах на них обратили внимание.
С. Ковальченко― Появлению надомного голосования в Петербурге мы обязаны экс-главе Горизбиркома, который пришел вместе с Георгием Полтавченко, Алексею Пучнину. Ученые политологи, которые изучают выборы, называют Пучнина мастером и «отцом» надомного голосования. На выборах Георгия Сергеевича, надомников было около 40 тысяч. Впервые такой метод «вырывания голосов любой ценой» было применено Пучниным еще в Тамбовской области. Потом он привез эту моду сюда и она тут прижилась. Но на прошлых выборах это было не так видно, потому что они были более выпуклыми и длились практически 10 дней, потому что там было большое досрочное голосование. И во время этого досрочного голосования проголосовало почти 360 тысяч жителей Петербурга. Это практически половина от того, что вчера проголосовало всего. На досрочке, конечно, были самые большие нарушения. Но если тогда это было растянуто по времени, то вчера это все было концентрировано и сложено в один день. И когда с утра, во многих частях города, на УИК подъезжают люди на «Лэнд Крузерах», это бросалось в глаза! Как будто местный депутат специально автопарк снял, чтобы людей подвозить на избирательные участки. С какими нарушениями и наглой фальсификацией это все делалось! К примеру, у человека, который ходит и собирает голоса на дому – 350 тысяч адресов. Ну, за день обойти реально максимум 15, а тут 350.
Т.Троянская― Есть еще второй момент – подсчет голосов. Сегодня у нас в «Утреннем развороте» был Давид Френкель, который наблюдал за тем, как ведутся эти подсчеты: быстро произносятся фамилии, люди не успевают ставить галочки, и в итоге, как верить таким подсчетам?
С. Ковальченко― Как только у партии власти намечается проблема, сразу вокруг стола встают люди и начинают мешать. Это все было. Сначала мы фальсифицируем в процессе регистрации, потом в судах, а потом апофеоз в день голосования и на этапе подсчета.
Т.Троянская― История продолжается. Борис Вишневский бьет тревогу. В частности, Литейный округ, где, по мнению «Яблочников» должны победить они, но до 16 часов объявлен технический перерыв. Это что?
С. Ковальченко― Это у них еще технический перерыв объявлен! В других районах, как мы видели, многие просто убегают. Такие вещи, когда комиссия начинает закрываться, уходить с бюллетенями, копиями протоколов, пытаться закрываться полицией и «братками», это значит, что у них проблемы. Значит, что тот, кто должен победить, у них не побеждает. И они начинают сопротивляться, как могут. Как это принято в Петербурге. Это все происходит из раза в раз.
Т.Троянская― Я правильно понимаю, что уже сейчас понятно, что с муниципалами будет немного лучше, чем на предыдущих выборах?
С. Ковальченко― Как говорят, да, но пока официальных данных нет. Я верю тем людям, которые говорят, что в Левашово 100% победа, но мы видели не раз как переписываются результаты, к примеру, в 11-м году, когда 80% было за Трусканова, а на выходе он так и не стал депутатом. Поэтому давайте подождем официальных данных.
Т.Троянская― Из новшеств этих выборов – корпус «За чистые выборы». Такие альтернативные наблюдатели, которые сидели и ничего не замечали.
С. Ковальченко― Это нормально. Это то, что притащил с собой из Москвы Александр Беглов.
Т.Троянская― С другой стороны, вот это количество фейков, которое непонятно кем производилось.
С. Ковальченко― Есть группы в соцсетях, которые мы связываем с Пригожиным. Вот вся эта гадость появлялась именно там. До этого там выливалась грязь на оппозиционных кандидатов. Опять же мы знаем из опыта выборов, что обычно занимаются фальсификациями, власть и партия «Единая Россия». Я не помню, чтобы партия «Яблоко» куда-то набросала бюллетеней. Такого никогда не было. Поэтому, чтобы отвлечь внимание, было решено «перебивать повестку», а то скажут опять, что это они. И у «Яблоко» были найдены бюллетени, и в штабе Навального. Кто-то наркотики подкидывает, а кто-то бюллетени подбрасывает.
НОВОСТИ
Т.Троянская― Мы остановились на «яблочной карусели». Якобы собрали людей у Исаакиевской площади. Наш Иван Штейнер пошел туда. Сначала сказали 5 тысяч, но разводящий не приходил. Потом снизили сумму до 1,5 тысяч. В итоге никто не пришёл, и народ, ругаясь на «Яблоко» отправился восвояси.
С. Ковальченко― Да, не пришли не «яблочники», ни Пригожинские, но информация пошла. Потом все-таки выяснилось, что не получится никакого разоблачения «Яблоко», потому что оно там и рядом не стояло. Но, круги по воде, естественно всегда идут. Ну, к этому надо быть готовым, что тебя будут не столько целовать, сколько шельмовать.
Т.Троянская― «Зеленые человечки», которым платят за голоса определенную сумму. Это тоже нововведение прошедших выборов.
С. Ковальченко― Да это вообще лохотрон какой-то, даже не карусель. Карусель – это, когда тебе дали бюллетень с поставленной галочкой, ты его кинул, а свой пустой принес, получил за это деньги. А здесь тебе дают какую-то бумажку с опросом, если ты проголосуешь так, то потом, завтра, тебе дадут денег.
Т.Троянская― Разве так? Я слышала, что сразу получаешь деньги.
С. Ковальченко― Я слышал, что там «крысятничество» имело место. Это все довольно странно выглядит для обычного человека. У нас корреспондент с двумя кандидатами в депутаты на участке № 184 в Школе №2 Василеостровского района понаблюдал, как у бабушки таким образом выпросили опросник, она им отдала, они пошли к карусельщику, он сказал, что это неправильный опросник. И все пропало. Но сам факт, что это происходило и стало об этом известно в 10.30. и где же полиция Василеостровского района? До вечера они так и простояли.
Т.Троянская― У нас данные от Миненко: явка 30,08%. Беглов – 64,47%, Тихонова – 16,85%, Амосов – 15,99%. Это по итогам 98,3% протоколов. Примерный расклад уже понятен.
С. Ковальченко― Ничего уже не изменится. Результат был понятен уже после подсчета 50%. Цифра не изменится, Беглов – наш губернатор и жить нам с этим 5 лет.
Т.Троянская― Ну, мало ли, может, в Кремле что-то передумают. Мы ж не знаем, что в нашей стране и завтра случится.
С. Ковальченко― Нет ничего более постоянного, чем временно исполняющий обязанности.
Т.Троянская― В этом случае абсолютно точно. Но все-таки будут разборки, жалобы и прочее-прочее. Обычно никаких серьезных разбирательств не было?
С. Ковальченко― Ни одного процесса не было выиграно. Все процессы глава избиркома отбивал в петербургских судах. И понятно, что традиция будет продолжена. Для того, чтобы где-то что-то оспорить нужна воля. Надомное голосование помогло Беглову, если отменять его результаты где-то, оно может «посыпаться» по всему городу. Поэтому, я думаю, что все останется так, как есть. Паша Швец, конечно, может и должен бороться, но я не верю в эту победу.
Т.Троянская― Про надомное голосование говорить сложно, потому что на некоторых участках их смешивали сознательно с основными бюллетенями.
С. Ковальченко― Когда ты приходишь играть в шахматы, а к тебе садятся с топором и начинают рубить доску, довольно сложно бороться.
Т.Троянская― Интересно, люди, которые ставили галочки за Беглова, они ожидают выполнения обещаний? И вообще все, губернатор расслабился, и у нас не будут строить музыкальные фонтаны?
С. Ковальченко― Я думаю, что ничего не изменится. Он будет ни лучше, ни хуже, чем Георгий Полтавченко.
Т.Троянская― Полтавченко был тихий и незаметный.
С. Ковальченко― Этот будет громче. На самом деле в ТАССе мне он вчера понравился больше, чем обычно. Он как-то раскрепостился и говорил не по методичке. У него же все-таки есть какие-то амбиции. Будем надеяться, что у него что-то получится.
Т.Троянская― Это вопрос его свободы.
С. Ковальченко― Но в рамках той свободы, которая у него есть, может быть что-то и получится. Ну у нас нет выбора. Нам придется теперь с ним жить. Мы все живем как-то и даже что-то делаем, хотя у нас все не очень хорошо со свободой слова и другими свободами.
Т.Троянская― А вот эта точка зрения, что раз Кремль решил, что будет Беглов, то Кремль Беглову будет давать больше денег и в городе их больше станет?
С. Ковальченко― Нет, на самом деле, скорее всего Кремль посадил его на финансовые потоки, которые в городе уже существуют. У Кремля сейчас много всяких трат в других регионах. Скорее всего, городу придется туго, потому что мы вошли в экономический кризис. Если Беглов сумеет быть таким же рачительным по отношению к бюджету, как Полтавченко, который не был склонен к огромным тратам, то будет хорошо. Это значит, что мы более-менее нормально переживем кризис, город что заработает, то и проест. Никто нам лишних денег из Москвы точно не даст.
Т.Троянская― А когда метро откроют?
С. Ковальченко― Это вопрос, с ответом на который все равно сядешь в лужу. Метро открывают уже 7-й раз. Я там живу рядом и мечтаю однажды проснуться, а оно открыто. Будем надеяться, что скоро откроется.
Т.Троянская― Думаю, что до конца года откроют. И еще один нюанс: Макаров и Беглов. Поскольку Макаров всегда в некой оппозиции к Смольному, и с Полтавченко у них были внешне теплые, а по факту, не очень отношения. Но Полтавченко был достаточно спокойным человеком и не очень мешал Вячеславу Серафимовичу.
С. Ковальченко― Полтавченко был не склонен к публичной политике, поэтому он никогда не отвечал. Мы не знаем, что вообще Полтавченко думает о Макарове. И он не употреблял свою власть для борьбы со спикером. И по сути спикер стал первым публичным лицом города. Что будет сейчас, неизвестно, потому что у Беглова свои амбиции, и я не думаю, что он будет спокойно воспринимать все, что делает полковник. Но Макаров тоже не глупый человек, он может включить инстинкт самосохранения и «лечь» под нового губернатора, а может, и нет. Все будет понятно еще по ходу муниципального подсчета, насколько он сохранит свои плацдармы для того, чтобы выиграть выборы через два года ЗакСовские.
Т.Троянская― Я думаю, что он все равно не отдаст даже 20% своих плацдармов.
С. Ковальченко― Посмотрим. Если полковник сохранит за собой большинство муниципалитетов, то тогда с этими силами придется считаться. Но на любую силу есть еще бОльшая сила. Может они договорятся полюбовно, а может в городе разразится политический кризис.
Т.Троянская― Вчера я спрашивала у двух других кандидатов: пойдут ли они в вице-губернаторы, если им предложат, они сказали: «Нет».
С. Ковальченко― А что им идти в вице-губернаторы?
Т.Троянская― А что им предложили, чтобы быть спойлерами?
С. Ковальченко― Смотри, не Вишневский, но Амосов. Не Шишкина, но Тихонова. Это две более заведомо слабые фигуры, чем те люди, которые могли претендовать и имеют право на удовлетворение своих амбиций на выборах губернатора. Поэтому, во-первых, они получили бОльшую известность, во-вторых, это могут быть действительно какие-то преференции. Если бы этого не было, они бы снялись вслед за Бортко.
Т.Троянская― Время наше заканчивается. До свидания!
О.Бычкова: 19―06 в Москве. Добрый вечер! Это программа «Особое мнение», у микрофона — Ольга Бычкова. С особым мнением у нас в эфире по Скайпу — Глеб Павловский. Глеб, здравствуйте! Добрый вечер!
Г.Павловский― Здравствуйте!
О.Бычкова― Я, конечно, не могу сегодня не начать с вами с дела Светланы Прокопьевой, которое завершилось так, как оно завершилось на сегодняшний день, по крайней мере. Как вы сформулируете, почему это важно, почему это большой общественный, не только журналистский отклик?
Г.Павловский― Все-таки в первую очередь журналистский. Всегда есть некий стерженек. В любой гражданской кампании всегда есть стерженек защиты своих, то есть тех, в ком люди видят своего.
Это, конечно, случай Светланы Прокопьевой была очень важен для журналистского сообщества, не только московского, между прочим, а, может быть, даже в большей степени для провинциального, которое более уязвимо. И это была как бы их сакральная жертва, ее готовили жертвой. И это было сильное, привлекающее, мотивирующее людей начало.
Потом просто история сама по себе отвратительная. Кто не писал колонки? Вот то, что за колонку можно сесть на 6 лет — это, конечно, прямо скажем, оживляет воображение. И мы видим, что в этой странной системе, когда она фактически как бы чуть-чуть размораживается, то первыми свободу получают органы, которые могут не спрашивать ничего мнение, не запрашивать.
О.Бычкова― Подождите. Что значит, система размораживается? Куда она размораживается? Кто получает, какую свободу?
Г.Павловский― Я же сказал, свободу получают ее составные части в первую очередь, не мы с вами. Она после 1 июля даже особенно становится все более рыхлой, но это рыхлость фрагментов, которые хищные, которые агрессивные, которые любят, во-первых, мучения чужие, питаются людьми другими. Поэтому рассчитывать на это особенно не надо. И слово «оттепель» значит совершенно разные вещи для разных элементов.
Второе: конечно, большая радость, что женщину, в общем, спасло, в данном случае общество, общественность спасибо от зоны. Но мы видим механику. Механика выглядит следующим образом: общественность вынуждена будет постоянно заниматься правозащитой, и она не сможет сосредоточиться на политике. Каждый раз будет новое дело. И дело Юлии Цветковой и тому подобные.
Во-первых, какие-то дела не привлекают большого внимания, как в свое время «Новое величие» проходило в тени, в отсутствии и интереса, поэтому зашло так далеко.
О.Бычкова― Извините, а политика или правозащита — одно мешает другому?
Г.Павловский― Это просто разные вещи. Они требуют разного типа кадров, разного типа усилия. А главное, одновременно слой не наст мощен и толст, как говорится, общественности, чтобы она могла одновременно заниматься.
Вот, например, случай Грудинина тоже вопиющий. Кстати, совершенно не факт, что он не окажется там, куда чуть не попала Светлана Прокопьева. Но он, конечно, не может рассчитывать на аналогичную массовую поддержку. А это политическая история. Она имеет большое будущее, потому что это ведь касается уже политического поддона нашей системы, который зашевелился после 1 июля.
Г.Павловский: Кто не писал колонки? Вот то, что за колонку можно сесть на 6 лет — это оживляет воображение
А тут ведь инфраструктура спасения Прокопьевой тоже понятна. Она стандартна для каждого человека: это хорошие адвокаты, это шумная гарантированная поддержка СМИ, это активисты, которые, все вместе соединяясь, они могут вырывать человека из зубов. Но когда это одновременно две-три истории — не получается. Вот здесь проблемы. Тем более, не получается с политикой, а у нас, собственно говоря, швах именно с политикой, а не с правозащитой.
О.Бычкова― То есть ресурса не хватает просто у общества.
Г.Павловский― Да, не хватает, потому что, извините, мы не США. Здесь нет такого количества промежуточных прослоек от интеллектуального актива до политических партий в парламенте. Вот получается то, что получается. А этот мандат, условно, 1 июля, он ведь не дает ничего практически политического. Он не консолидирует людей вокруг президента. А, с другой стороны, это карт-бланш. Вы можете его трактовать как угодно. Ссылаясь на него, можно творить любые злодейства.
О.Бычкова― Вот сейчас подробней об этом поговорим. Это важно, что тут произошло 1 июля. Но вы сказали, что этот «политический поддон» зашевелился после 1 июля. Это что такое «политический поддон», что зашевелилось, уточните, расшифруйте?
Г.Павловский― Возникла определенная пустота, вакуум в том месте, где было путинское большинство, которое было избирательным большинством. Это большинство избирателей было. Они выбирают Путина, а не кого-то другого. И при всех фальсификациях, при всех подставах, несправедливости подсчета все равно этого выбрали, а этого нет.
Ситуация с 1 июля другая. Она сформировала группу «Да» и группу «Нет». Но группа «Да», строго говоря, не консолидирована вокруг Путина. Часть его собственного большинства ушла в группу «Нет» или в чисто бойкотирующих. И причем, когда их начинают опрашивать, оказывается, что они очень злы, хотя еще недавно были сторонниками Путина. НРЗБ. Они видят в нем человека, который изменил их ожиданиям.
И дальше они называют какие-то причины. Причины могут быть разные от пенсионной реформы до парада, между прочим. Как ни странно, оказалось, что пропутинские люди, им не очень нравится парада, они видят именно в этом какую-то попытку их купить на мякине. Особенно, кстати, ветераны злы. Они говорят: «Это что такое?» Они чувствуют в этом имитацию. Те, кто видел войну, они не готовы видеть в этом… Это мелочи, но, в принципе, пошла трещинами эта монолитная база под режимом.
Г.Павловский: Путинская система сама отделится от Путина. Я думаю, мы будем это наблюдать в ближайшие годы
О.Бычкова― А какие ожидания он именно не оправдал и обманул сейчас?
Г.Павловский― Это, как говорится, опрос вам покажется. Вам, в первую очередь, конечно, назовут финансовые ожидания. Люди не забыли, что их оставили выживать во время пандемии и оставили без денег. То есть Путин хорошо почувствовал, что это можно сделать, что восстания не будет, что люди займутся выживанием. Они знают, как это делается. Но, с другой стороны, они тоже не простили ему этого. Поэтому я говорю, придонная такая начинается политики и, между прочим, в первую очередь в элитах, в тех элитах, которые Путин пытался припугнуть своим новым мандатом.
О.Бычкова― Вот это интересная история, чем обернется этот новый мандат и во что может превратиться эта ожидаемая, но не факт, что обретенное величие. Мы продолжим эту тему с Глебом Павловским буквально через минуту после небольшой рекламной паузы в эфире «Эхо Москвы».
РЕКЛАМА
О.Бычкова― Мы продолжаем программу «Особое мнение». Сегодня у нас с особым мнением политолог Глеб Павловский. И тут вам пишут, например, в чате YouTube — а у нас идет трансляция в YouTube, и вы можете нас видеть и слышать, конечно — пользователь с ником Сыроежкин пишет: «Глеб Олегович, поделитесь инсайдами».
Г.Павловский― О чем? Инсайд ни о чем. Какой?..
О.Бычкова― Вот смотрите. Какой из инсайдов вы предпочитаете, уважаемый Сыроежкин?
Г.Павловский― Да, у вас есть специалисты по инсайдам. Они знают даже точно дату революции в России и имена преемников. Мне далеко до такого величия, до такой проницательности. Я просто привык… вы знаете, в политической работе инсайды практически бесполезны. Это такие своего рода анекдоты, непроверяемые, как правило, которые не к чему пришить. То есть ты не можешь на их основе чего-либо делать. Совершенно они не нужны в работе, в действии.
А мы нуждаемся, я думаю сегодня как раз в какой-то политической работе. Когда вы начинаете работать, вы обнаруживаете, что инсайдеры сами к вам подтягиваются. Их не надо искать и не надо искать в речах политологов в особенности.
О.Бычкова― Вот пишет еще слушательница или зритель с ником Мета: «Что вы думаете по поводу высказывания Чичваркина, что ничего не изменилось после этого голосования 1 июля, что всё идет еще с 12-го года?» Тут же есть две концепции. Одна: «Мы проснулись в другой стране и теперь — ужас-ужас!» А другая: «Всё это совершенно не важно, и так все было понятно».
Г.Павловский― Вы знаете, такие мнения при всем уважении к талантливому предпринимателю, я называю «поскрипыванием дивана». «Ничего не меняется». «Всё всегда бывает так и будет так», «Ничего не поделаешь, ничего не изменишь». И это очень смешно. Это всё говорится в стране, которой вообще 30 лет назад не существовало, которая всё это время непрерывно меняется.
О.Бычкова― Нет, там имеется в виду, что не то что ничего не изменишь, а надо опустить руки, а то, что новости нет никакой. Мы же знали, что Путин пытается каким-то образом сохраниться еще много лет. Ну, вот придумал такой способ, но это непринципиально, потому что всё это было ожидаемо. Вот в этом смысле.
Г.Павловский: Выжил — хорошо, значит, у тебя денежки где-то были припрятаны. Там именно Путин на это и смотрит
Г.Павловский― Я, во-первых, не знаю, что творится в душе Путина. Разумеется, когда машина пришла в движение еще в марте, еще даже не думали что либо переносить — голосование и парад Победы, — уже было ясно, что она продавит какие-то цифры. Шли цифры, уже как бы заданные тем, что они не могут быть ниже цифр Путина на выборах 18-го года. Это всё было понятно, действительно.
А зачем он это делает, так решительно взламывая свой консенсус — вот это было непонятно. И это стало ясно в момент голосования. Ведь он мог бы это все сделать, как бы полупристойно, то есть референдум провести, собрать Конституционную ассамблею из тех же самых оболтусов только побольше, которые были собраны в комиссию.
Но он сознательно не захотел это делать. В данном случае это его настойчивое желание. Он строил для себя отдельный лифт внутри собственной системы. То есть он от нее дистанцировался, он от нее устал. Она стала ему тесна, скучна и отчасти даже отвратительно. И он построил внутри нее невыборный отдельный лифт с мнимым этим мандатом 1 июля, который он получил. А как он его хочет использовать, это интересный вопрос и сможет ли оно это сделать. Это новая вещь.
О.Бычкова― А что стало понятно в результате этого голосования?
Г.Павловский― В результате голосования стало понятным, что его личная активность — ведь выборы не были его личной активностью, — а здесь это его личный политический проект, мы это видели, он навязал это вопреки открытому или полускрытому нежеланию своего же окружения, которое не очень-то этого хотело. И именно как его проект, он не поддержан тем самым абсолютным большинством, о котором он говорил. Поэтому, заметьте, он уже несколько раз возвращался — для него совершенно не характерно говорить с людьми, которые против него — он несколько раз к ним обращался. Это для него, все-таки, что говорить с Навальным, понимаете? Это совершенно не путинское свойство. Он заволновался.
Он построил лифт. А система увидела, что он теперь отдельно от нее, он в пентхаусе живет. Причем это увидел ближний круг, которому он пытался показать консолидацию вокруг себя как бейсбольную биту: мол, нечего там рыскать. А что он им показал в итоге? Нету биты. Вот в чем дело. Тут новая ситуация.
Г.Павловский: Общественность вынуждена будет заниматься правозащитой, она не сможет сосредоточиться на политике
Здесь я не согласен с Чичваркиным. Но она не является особо оптимистической, потому что, я уже сказал, такой карт-бланш практически непригоден ни для чего, кроме — не прибегая к инсинуациям, — кроме убийств. То есть ты можешь, ссылаясь на него, совершать какие-то злодейства, говорить: «У меня есть на это право. Я получил его 1 июля». Я не думаю, что Путин это будет делать, но, в принципе, эта возможность заложена в этот новый мандат. И, кстати, мы уже видим какие-то вещи где-то в Австрии, где-то еще. Можно считать это эксцессами разных частей окружения президента. Скорей всего, я думаю, так.
Но, в принципе, ситуация стала смутной. Смотрите, можете считать это движением к прогрессу, потому что исчез монолит — началась политика. Всюду, где исчезает монолит, начинается некая теневая политика. Я думаю, что она уже началась и в опорном истеблишментарном этаже путинской системы. Путинская система сама, как ни странно, отделится от Путина. Я думаю, мы будем именно это наблюдать в ближайшие годы.
О.Бычкова― Интересно, да. Пока еще такой вот вопрос. Уже огромное количество свидетельств того, что эти результаты, которые были предъявлены — вот эти 60 что-то и 70 что-то процентов явки и голосования за, — они во многом нарисованы. И уже математические статистики говорят нам о том, что там сплошные аномалии в этих кривых, пиках и картинках. Много тут, конечно, чего, много фактов.
Когда, например, представители системы знают о том, что да, такие блестящие результаты нарисованы в значительной степени, но они, тем не менее, нарисованы и предъявлены, это внутри системы, внутри понимания этих людей это как-то влияет на их значимость и на весь мандат или нет? То есть мандат становится слабее, легковеснее оттого, что его носители или те, кто его создавали своими руками, в общем, знают цену всем этим голосованиям, или нет, бумага все стерпит, главное — то, что написано?
Г.Павловский― Во-первых, люди в вверху особенно не верят в существование объективных цифр, если это не цифры ликвидности, которые можно потрогать и которые известно, где находятся. Они считают, что каждая цифра имеет автора, ее кто-то нарисовал. Один нарисовал одну цифры. Другой нарисовал другую цифру. У них есть такая странная мысль. Она отчасти не странная, потому что они тоже заняты все равно время НРЗБ.
Г.Павловский: Проблема сдерживания Кремля — реальна. Мы ощущаем недостаток его сдерживания в обществе
Но одновременно есть, конечно, в ближнем круге Путина понимание того, что это не политическая опора, что нет той массы, которую показывали раньше цифры, которая принадлежит Путина, к которой Путин всегда может обратиться, и она по его зову как бы выйдет его защищать. Это важный момент. Они это поняли. Они поняли одновременно, что нет той массы, которая их защитит с помощью Путина. И у них возникает холодок, Несомненно возникает холодок.
И я бы сказал, что это уже не рысканье глазами, а они просто начинают конструировать про себя, как должен выглядеть сценарий в день Х. Я уверен, что они этим занимаются, и, поскольку это касается их личных интересов, их выживания, они, конечно, этим поглощены будут всё больше.
О.Бычкова― Не удалось, короче утку излечить от хромоты. Мы сейчас сделаем небольшой перерыв в нашей трансляции на волнах «Эхо Москвы» и на канале «Эхо Москвы» в YouTube. Это Глеб Павловский в программе «Особое мнение». Мы прервемся на краткие новости и небольшую рекламу, а потом обязательно продолжим и обсудим всё, что не успели обсудить и договорить.
НОВОСТИ
О.Бычкова: 19―34 В Москве. У микрофона — Ольга Бычкова. Мы продолжаем программу «Особое мнение». С особым мнением у нас сегодня по Скайпу в прямом эфире, конечно же, политолог Глеб Павловский. И в прямом эфире в режиме реального времени вы нас можете наблюдать в YouTube, на основном канале «Эхо Москвы», где тоже у нас идет трансляция из студии с наших экранов.
И, продолжая тему, которую мы начали до перерыва, тут ведь результаты такого голосования оборачиваются, скорей всего, не триумфом и увеличением этой сверкающей брони, а, наоборот, большой уязвимостью и для системы и, прежде всего, для ее лидера. И, мне кажется, что, с одной стороны, не оставляют всякие конспирологические предположения, что настолько грубо, топорно, настолько грязно была проведена эта кампания, что в любой момент можно просто предъявить все эти компроматы, результаты и объявить, всё, что произошло, недействительным.
Трудно избавиться от мысли, что кому-то не пришло в голову сделать это специально или, по крайней мере, этим воспользоваться. И вполне возможно, что в результате 36-й год окажется гораздо ближе, чем в 36-м году — нет? Как вы думаете?
Г.Павловский― Я думаю, несомненно, 36-й год — это мифическая цифра, которую нам бессмысленно обсуждать. Возникла очень высокая внутренняя нестабильность конструкции, которой Путин и его команда пытались раньше избегать. Недаром говорят, что у нас был электоральный авторитаризм, который, собственно говоря, и черпал силу, основу в электоральной природе, восходящей к первой победе Путина в 2000-м году, которая, действительно, была триумфальной.
Г.Павловский: Путин строил для себя отдельный лифт внутри собственной системы
А вот когда уже сейчас говорится про триумфальную победу господином Песковым, это звучит несколько смешно. Действительно, этот блестящий, сверкающий кожух, который накрывал систему, он просто вдруг стал прозрачным. И возникло очень странное ощущение. Оно, действительно, соответствует истории про новое платье короля. Да, Владимир Владимирович, вы умеете это делать. Вы сделали все необходимые движения. Только хорошо бы вы прикрылись чем-нибудь.
Вот очень трудно отделаться от этого ощущения. Дело не только в Шпилькине. Ведь в данном случае масса разных совершенно симптомов подделки. Такие непринужденные фокусы, как превращение голосования в Коми голосования за одним щелчком и тому подобное — это всё уже не может уйти. Но мы живые, и жизнь продолжается.
Во-первых, продолжает существовать вот эта сделка — то, что я называю массовой сделкой населения с властью. Предмет ее не правовой строй, не качество жизни, а выживание. И только что система подтвердила, что она, в общем, не мешает людям выживать, правда, и не особо помогает. Но ведь о другом мы не договаривались как бы.
Очень интересно, ведь даже принципиальность, с которой Кремль не стал компенсировать потери людей за время локдауна. Почему? Да, потому что выживание — это дело выживающих. Власть только не должна ухудшать его положения, не должна его убивать, преследовать и так далее. А так — выживай себе на здоровье. Выжил — хорошо, значит, у тебя денежки где-то были припрятаны. Там именно Путин на это и смотрит.
Поэтому в этом смысле этот шарнир этой системы, он в целости и сохранности. А вот путинский дизайн этого, он пострадал, да, причем пострадал в силу хорошего действия, с моей точки зрения, разумного, мудрого даже действия Путина: он не стал вмешиваться в марте в процесс спасения народа от пандемии. Я просто не ожидал это от него. Это большое счастье.
О.Бычкова― Почему?
Г.Павловский: Мы можем имитировать войну, триумф, выборы. Но сейчас имитационная власть не решает проблемы Кремля
Г.Павловский― Он отошел в сторону и не мешал. Потому что если бы он остался в центре и продолжал руководить процессом, это значит, была бы гигантская имитация размером со страну, и погибло бы в 10 раз больше людей, совершенно несомненно. А он просто ушел в сторону, и все решения упали куда? На уровень губернаторов, Роспотребнадзора, местные медицинские структуры и так далее. В Москве — Московская мэрия. Она превратилась в Политбюро практически, правившее вместе с Советом безопасности. Они просто правили Москвой и отчасти страной.
Ну, и выбрались, выжили. И потом, понятно, Путин хочет вернуть свое место и вот это у него не получается. Теперь в этом месте много еще не проявленных разной мощности участников, игроков. Я думаю, что невозможно уже восстановить ситуацию на начало этого года, когда был один сверкающий Путин и он предпринимал какие-то загадочные действия и тому подобное.
То есть он не угадал, он пытался повторить этот трюк январский, и это не вышло. Начинается политика, что делать? Грудинин первый пострадает, я думаю, при этом.
О.Бычкова― Первый пострадает? А все-таки он пострадает, вы думаете?
Г.Павловский― Он ближе, и как предприниматель беззащитней. Зюганов не будет его защищать грудью, я думаю. Но будет интересно. Будет весело и страшно.
О.Бычкова― Весело и страшно. Прямо как мы любим, конечно. Хотела вас спросить вот о чем. Конечно, это уже банальнейшее совершенно выражение, истертое, тем не менее, «маленькая победоносная войнушка» какая-нибудь. Вот сегодня, например, главком Украинских ВМС сказал, что вполне возможно, Россия может напасть на Херсонскую область в ближайшие дни, чтобы, таким образом, направить по Северо-Крымскому каналу воду в Крым, которой там сейчас нет в привычном формате. Насколько вам кажется вероятным такой сценарий отвлечения ли внимания, возгонки ли общественного мнения до нужных патриотических высот или попытки вернуть эти сверкающие одежды лидеру таким способом?
Г.Павловский― Я думаю, что здесь две стороны. Одна плохая — та, что силы для этого военные есть и сознательно содержатся на границе, там, где они находятся — на границе с Украиной. И задача — постоянно держать в напряжении украинское руководство, она никуда не ушла. Каждый день их держат в ощущении, что завтра может быть война.
С другой стороны, это риск серьезный, потому что мир в другом состоянии, чем в 14-м году. Он, наверное, не готов так впасть в парализованное состояние по поводу российских действий такого рода. Если Россия устроит в Европе войну, то не знаю, я не поручусь за ее исход. Во всяком случае, она устроит его не ради этого канала и водоснабжения Крыма. То есть ясно, что такая война, особенно накануне американских президентских выборов, где, вы знаете, я гроша не поставлю на разумность и умеренность господина Трампа после того, как он проиграет выборы и до того, как он сдаст свой пост. Это, наверное, будут самые опасные три месяца.
О.Бычкова― В смысле его замкнет, голову потеряет?
Г.Павловский― Он вообще в замкнутом состоянии находится, по-моему. Я не знаю просто, что будет его сдерживать. Поэтому я думаю, что маловероятно, что они будут проверять сейчас Америку на вшивость именно накануне американских выборов. Это опасная ситуация. Но, в принципе, вообще, в чем смысл этого вопроса? Любой скажет: вы что, с ума сошли, какая война сейчас? Но на самом деле группа вверху, она все более изолирована, все более отчуждена не только от страны — от собственной системы. Вот ведь в чем проблема. Это похоже на всадника, который не чувствует коня и может, как говорится, бросится с пикой в любом направлении.
Это проблема реальная. И проблема сдерживания Кремля — это реальная проблема. Мы ощущаем недостаток его сдерживания в обществе и недостаток в Европе. Это реальная проблема. Она не сводится к предпочтениям одной страны другой стране. Вопрос в том, что просто они опасны для своей же системы. Вот в чем дело. Они этого не чувствуют.
О.Бычкова― Но какие-то должны быть попытки, какие-то должны быть средства как-то гальванизировать эту ситуацию. Ну. Не война, хорошо, слава богу. Нам не надо войны.
Г.Павловский― Понимаете у нас две власти. Одна формальная, другая неформальная, как бы «вертикаль власти» называется, а третья — имитационная. Мы можем имитировать всё что угодно. Мы можем имитировать войну, триумф, выборы и так далее. Но сейчас имитационная власть не решает проблемы Кремля. Скорее эту проблему решала бы попытка что-то сделать в стране, перенаправление на внутреннюю политику и внутренние дела.
О.Бычкова― Да, но этого пока не очень видно. Спасибо большое! Глеб Павловский в программе «Особое мнение». С вами была Ольга Бычкова. Спасибо всем. До свидания!
Кирилл Рогов — Особое мнение — Эхо Москвы, 09.11.2015
О.Чиж― 17 часов, 8 минут в Москве. Добрый всем пока еще не вечер, пока еще день! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Оксана Чиж. Особое мнение сегодня представляет политический обозреватель Кирилл Рогов.
К.Рогов― Добрый вечер!
О.Чиж― Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. Пишите, самые интересные вопросы я задам. Не забываете, существует Твиттер, аккаунт vyzvon, и сайт радио «Эхо Москвы» www.echo.msk.ru.
Все сегодня следят за той акцией, которая прошла сегодня ночью, я имею в виду акцию художника Павленского, который пришел с канистрой к зданию ФСБ, облил дверь горючим веществом, поджег ее. И сначала вроде было административное дело, грозило ему 15 суток. Тут буквально час полтора назад пришло известие о том, что теперь это дело о вандализме и где-то в перспективе до 3-х лет лишения свободы.
К.Рогов: Мы должны с большой осторожностью относиться к таким оценкам, которые получает сейчас социология
Я не про художественную составляющую часть акции. Здесь сколько людей, столько и мнений. Но я сейчас немножко поработаю адвокатом дьявола, предположу, что я государство. И вроде есть выигрышная позиция: относиться к людям, которые способны на такой поступок, что ли, как к неразумным детям, например — это такая благородная позиция, которая делаем мне лицо, — и оставить этот административный срок и административное дело. Зачем усложнять?
К.Рогов― Мне кажется, что в данном случае… В прошлые разы так и было. К его предыдущим акциям именно такое было отношение — они как бы не раздувались в политику. Но здесь, я думаю, акция оказалась очень яркой и сильной и попала в точки, и это невозможно будет это проигнорировать. Потому что ведь, зачем устраиваются репрессии? Это, как и в случае «Пусси Райот», если это, действительно, будет уголовное дело и суд, то это будет репрессия. Репрессия устраивается для того, чтобы не допустить подобных вещей и не допустить роста таких акций, их умножения и их такого кумулятивного эффекта.
Действительно, на мой взгляд, очень сильная акция, и, действительно, проблема заключается в том, что многие действия нынешней власти и правоохранительных органов российских сегодня находятся вне конституционного поля. И Конституция гарантирует нам и свободу политической деятельности и свободу общественных организаций, и свободу политических высказываний. Но в реальности мы все больше и больше видим, что это похоже на практики тоталитарного государство – то, что мы наблюдаем, — полицейского государство, и контроль за политическими активистами, гражданскими активистами. Это, действительно, проблема. Это не просто проблема – это факт той реальности, с которой мы имеем дело, что власть российская находится во многих своих действиях вне конституционного поля.
О.Чиж― Но при этом чувствует себя в праве. Как-то так получается, что это право никто, по большому счету, не оспаривает.
К.Рогов― Так бывает. Во-первых, оспаривают, и власть в этих случаях прибегает в тоталитарных государствах… с одной стороны, власти не соблюдают своих законов, потому что фактически режим не соответствует декларируему, с другой стороны, они преследует тех, кто пытается им на это указывать. И мы это видим в преследовании политических активистов независимой оппозиции — Навального и его партии — и в преследовании акционистов, которые совершают политические акции.
О.Чиж― А для власти не полезнее иметь клапаны, которые какой-то пар выпускают? Вот им не полезнее, что был… не важно, Павленский, или у этого человека будет фамилия Иванов, Петров, Васечкин и так далее, – который может прийти и поджечь эту дверь, чем если завтра выйдет 100 тысяч человек и начнет топать ногами.
К.Рогов― Понимаете, мы проходим период некоторого транзита от одного политического режима…, от одной модификации политического режима к другой модификации. Такие политические режимы, как то, что у нас было во второй половине 2000-х годов, они называются у политолог термином «конкурентные авторитаризм», «электоральные конкурентные авторитаризмы».
Что это такое? Это такие режимы, в которых правящая коалиция, с одной стороны, опирается на реальную поддержку со стороны населения, а с другой стороны, использует всякие тоталитарные меры, то есть насилие, контроль над СМИ, авторитарные механизмы управление. Это обычно позволяют себе режимы, которые находятся в экономически благоприятной ситуации. Тогда им нужно подавлять только небольшую часть СМИ и наиболее активной оппозиции…
О.Чиж― Которым мало просто получать хорошую зарплату…
К.Рогов― Кого-то надо репрессировать, но это на самом деле единичные случаи. Они могут править при помощи очень ограниченных репрессий. Но этот период закончился, когда закончились благоприятная экономическая ситуация для России. И теперь как бы совершается переход к жесткому авторитаризму, не конкурентному, а жесткому авторитаризму, где роль репрессий серьезно вырастает, потому что они должны компенсировать падающую поддержку и отсутствие экономических успехов.
И сейчас мы наблюдаем такую своеобразную гонку, которая в течение нескольких лет будет разворачиваться. Путину надо развернуть такие репрессивные институты авторитаризма и тоталитарной даже институции – развернуть их до того, как экономическое ухудшение окажет уже очень серьезное влияние на население, когда оно приведет к усиленному падению поддержки. И вот надо как можно быстрее разворачивать этот новый институциональный арсенал жесткого тоталитаризма до того, как население перестанет воспринимать власть — что еще не произошло, — будет слишком уж недовольно экономической ситуацией.
Но на самом деле, считается, что такой переход от мягкого авторитаризма к жесткому, он довольно трудно дается режимам, потому что обычно совсем жесткие тоталитарные режимы, если они возникают либо после каких-то серьезных травм, катастроф национальных…
О.Чиж― Угроза национальной безопасности какая-то нужна.
К.Рогов― Да, серьезных национальных катастроф и тогда они могут в течение длительного времени сохраняться. А вот перейти от мягкой к жесткой форме довольно сложно.
К.Рогов: Наше мнение формируется 2 вещами:элитным дискурсом – то, что мы слышим по телевизору и мнением других людей
О.Чиж― Интересно вы сказали, что нужно тогда готовить некие государственные институции к серьезным механизмам репрессий. Но есть ощущение, что их и готовить не надо – они и сами прекрасно справляются, их иногда даже еще надо одергивать, чтобы они самодеятельностью не занимались.
К.Рогов― С одной стороны, это так, но надо готовить, надо готовить общество. Главное – надо выстраивать такие институты, которые бы вовлекали общество; которые бы готовили его, внушали ему это, приучали его к этому. И готовиться надо… Вот вы знаете, я помню, когда начались протесты в Москве в 11-м году, то там сначала очень много хватали людей на 15 суток, а потом перестали, потому что выяснилось, что изоляторов не так много в Москве.
О.Чиж― Что их, вообще, еще нужное девать куда-то потом.
К.Рогов― Да-да. Я думаю, что с тех времен, например, выстроены такие изоляторы. Мы постоянно видим отработку механизмов репрессии и демонстрацию репрессий населению как бы на разных эпизодах. Предположим, эпизод с этой… забыл ее фамилию – Давыдова, женщина, которая звонила в украинское посольство. Это типичная показательная репрессия, это такой сигнал. Главное в нем – это его информационная длина волны. Она довольно большая. Это женщина с детьми, и так вот – раз! – схватили, потащили в тюрьму. Это то, что касается обычного человека. Он начинает оглядываться вокруг себя, думать, что он должен говорить, что не должен говорить. И вот эта перестройка сознания, то есть выстраивание таких институтов, которые бы приучали людей к этому страху и ощущению возможной репрессии.
О.Чиж― Это программа «Особое мнение». Сейчас небольшая пауза, но скоро вернемся.
РЕКЛАМА
О.Чиж― 17 часов и 20 минут в Москве. Это программа «Особое мнение». Напоминаю телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45 – телефон для ваших вопросов. Вопросы я адресую сегодня политическому обозревателю Кириллу Рогову. Мы с вами прямо плавно-плавно перешли к работе социологов, которую я специально припасла для вас. Это опрос, который провел «Левада-Центр». Мы упомянули про то, что экономические потрясения, они является неким катализатором недовольства в обществе, и именно поэтому сейчас нужно как-то перестраиваться политически под это будущее возможное недовольство. Но как-то получается все наоборот. Доля россиян, считающих акции с экономическими требованиями возможными снизилось до 18% с 24% в декабре. Понятно, что это все-таки 18%, меньше, чем каждый пятый. Почему так?
К.Рогов― Вообще, надо сказать, что если смотреть на социологические опросы, то пока население очень спокойно реагирует на то, что происходит в экономике. У этого, на мой взгляд, есть несколько объяснений, несколько причин. Первое – это ожидания. Ожидания были коллапса, очень мощного кризиса. И в принципе его последствия оказались гораздо более ограниченными.
С одной стороны, по официальным данным реальные доходы сократились в годовом выражении на 6-7%, но, я думаю, что если ориентироваться на данные торговли, то, я думаю, что можно говорить о том, что примерно 10% сокращение потребление, и сокращение реальных доходов, видимо, находится где-то в этой области.
Но при этом надо сказать, что по сравнению с тем ростом доходов, который мы имели за 15 лет, это довольно незначительно. Хотя это самое больше падение с 99-го года, но это незначительно. Это значит, что реальные доходы откатились примерно на уровень где-то начала 12-го года, когда в России вовсе не было плохо, это тоже было вполне благополучное время. В этом смысле такого провала нет. И вообще, наше население – там были в 2008-9-м году, в тот кризис – тогда оно тоже очень сдержанно отреагировало в своих оценках, политических оценках на кризис. Негативная волна от кризиса сказалась только через пару лет.
Здесь тоже население пока спокойно, но население воспринимает это в основном как временную трудность. Предыдущие два кризиса были V-образными, имеется ввиду латинское V, то есть быстрое восстановление, и население ждало чего-то подобного в этот раз тоже, но само падение оказалось не такое страшное. И совсем другое, то, что нам интересно, то, что мы увидим потом – это то, как население будет реагировать, когда оно поймет, что это долгосрочная история
О.Чиж― То есть мы тут еще не до конца упали.
К.Рогов― Мы еще не до конца упали, и не предвидится никакого восстановления. То есть, я думаю, что и нижнюю точку мы не прошли, хотя последние месяцы как бы производство, выпуск стабилизировались. Официальная статистика не показывает дальнейшего падения выпуска, но при этом потребление продолжает, хотя и медленно, но сокращаться, и продолжается сокращение инвестиций, а это значит, что никакого роста ждать не стоит, и, более того, я думаю, что будет еще снижение. И когда население, элиты осознают, что это долгосрочная история, это будет новый шок, он будет размазанный, он не сразу будет очевиден, это будет новая история.
К.Рогов:Операция Сирии не нужна России, но она очень нужна Путину
Кроме того, безусловно, что там патриотическая мобилизация, которая была в 14-м году и в начале 15-го года, она тоже свой вклад вносит в это. Если мы посмотрим на опросы, то мы увидим, что люди оценивают экономику, в целом на российскую экономику, ее состояние лучше, чем свое материальное положение. Это бывает по-разному в разные годы. Например, в конце 90-х, когда очень было высокое недоверие к власти, было все наоборот: говорили, что у нас плохо, а экономике вообще все ужасно. Вот у меня лично в финансах плохо…
О.Чиж― Но вы включите телевизор – там такое..
К.Рогов― Да, и тогда телевизор, он как бы человеку представлял такую картину, он ее рисовал темными красками и говорил о кризисе, и человеку казалось, что в телевизоре – там все хуже…
О.Чиж― Там нет ничего – зато колбаски принес.
К.Рогов― Но у него тоже было плохо, но в социологии называется, когда человек оценивает все общество в целом, не про себя говорит – и вот социотропические оценки экономики, они были ниже, чем оценки личного материального положения тогда. Сейчас, наоборот: оценки личного материального положения оказываются ниже, чем оценки экономики. Человек опять же смотрит телевизор. Там показывают, что с экономикой все не так плохо и скоро начнет восстанавливаться, и он думает: Ну да, попал в неприятное такое место. Ну, это его личные проблемы, у него чуть хуже, чем у остальных, но он тоже выкарабкается.
О.Чиж― Где-то я недоглядел.
К.Рогов― Да, да. Третья вещь, которую я хочу сказать, что вообще, конечно, я думаю, что есть такие зоны, где разделяется картина кризиса, наверное, на три части. Это как бы большие города, где довольно сильно кризис сказался, потому что здесь большая доля импортопотребления. Это одна часть.
Вторая часть — это малые города и периферия, где денег и так не было, и натуральное хозяйство играло большую роль. Оно даже осталось в значительной степени. И там местные в основном продукты, и там не очень сильные изменения. И предполагаю, что наиболее сложная ситуация в таком, среднем городе, особенно в тех городах, из которых много людей уезжало в большие города на заработки. И там растет скрытая безработица, не очень видная.
О.Чиж― Потому что они возвращаются.
К.Рогов― Они возвращаются, да. У них, может быть, даже какая-то номинальная работа, которая не приносит дохода, но фактически у них очень ухудшается. И думаю, что там ситуация гораздо хуже. В большом городе все-таки при том, что сильно сказался кризис, но здесь был большой рост потребления в предыдущие годы и у людей остановка такая.
Еще очень интересный момент. Недавно один аналитический центр при правительстве опубликовал доклад, в котором писалось, что был бум потребительского кредитования, и люди очень много брали кредитов и очень много обновили товаров длительного пользования. Они покупали холодильники, стиральные машины. Они очень много этого купили предыдущие годы, и теперь в принципе самое время выплачивать эти долги и много остановиться. А, тем более, что эти долги, они в рублях, поэтому инфляция их как бы уравновешивает, то есть они не вырастают для людей в реальном выражении.
К.Рогов:Спрос на патриотизм-высок, и он был высок до аннексии Крыма, до того, как начались украинские события
И это несколько факторов, которые помогают пока обеспечивать такую стабильность социальных настроений. Но опять-таки подчеркну, что будет очень интересный момент, когда люди поймут, что это история гораздо длиннее, чем они думали, и, когда этот некоторый запас кончится.
И я уже сказал, что эта патриотическая мобилизация такая, телевизионная мобилизация – давайте ее называть. Это значит, что в предыдущем периоде люди очень много смотрели телевизор, потому что там рассказывалась очень интересная история про войну «наших» с «не нашими», и они очень индоктринированы сейчас телевизором. Но это не всегда так, это трудно удерживать в течении длительного времени – вот эту высокую индоктринированность.
О.Чиж― А вот об этом мы, кстати, еще обязательно поговорим после небольшого перерыва. Напоминаю, Кирилл Рогов, политический обозреватель в студии программы «Особое мнение». Напоминаю вам телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. Твиттер аккаунт vyzvon, сайт «Эха Москвы», www.echo.msk.ru. Вы не думайте – ваши вопросы я откладываю в копилку. Буквально через несколько минут мы к ним обязательно вернемся и получим ответы.
НОВОСТИ
О.Чиж― 17 часов и 34 минуты. Программа «Особое мнение». Меня зовут Оксана Чиж. А особое мнение сегодня представляет политический обозреватель Кирилл Рогов. Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45.
Мы уже по касательной до перерыва эту тему затронули, но, вообще говоря, этот телевизионный патриотизм, не только телевизионный патриотизм – вот было 7 ноября, мы его все наблюдали – это долгосрочный актив или нет? Понятно, что тяжело поддерживать один и тот же интерес к картинке по телевизору постоянно, но ведь можно же.
К.Рогов― Вообще, спрос на патриотизм, он высок, и он был высок до аннексии Крыма, до того, как начались украинские события. И здесь вопрос был в том, как, где, под какими лозунгами этот патриотизм консолидировать. Потому что, если помните, Майдан – это тоже национальный патриотизм. Там постоянно развивались флаги, постоянно пели гимн, и это тоже такая идея гражданской нации, идея единства украинского, она была очень сильна там.
И поэтому мы наблюдали последние несколько лет такую конкуренцию патриотизмов, разных интерпретаций патриотизма. Есть такой гражданский патриотизм, когда нация осознает себя, как некое единство людей, горизонтальное единство людей, как некая общность, которая связана долгосрочными национальными интересами. И обычно в этой ситуации она способна оказывать очень большое влияние на власть, контролировать власть, ставить ее под свой контроль или свергать в случае таких конфликтов, как были на Украине или в Грузии.
Другой патриотизм, который нам был продемонстрирован – телевизионный – это наоборот, когда государство становится самой главной ценностью для нации, не общество, а государство. И все граждане являются его что ли…
О.Чиж― Частью механизма, которая скорее ресурс, чем цель.
К.Рогов― Да. И там есть лидер, который это государство представляет, и мы все на него молимся, на эту икону. Это другой патриотизм.
Ну и есть, собственно говоря, этнический национализм, который и на Украине и в России имеет такую, как мне представляется, периферийную роль в политике, он самостоятельной роли не играет.
К.Рогов: Мы постоянно видим отработку механизмов репрессии и демонстрацию репрессий населению как бы на разных эпизодах
Так что в принципе, возвращаясь к вашему вопросу «Спрос на патриотизм велик?» и к вопросу в том, куда он канализируется. Вот как бы Путин перехватил инициативу и создал другой облик русского патриотизма. Что интересно, что само понятие «русская весна», оно же, в сущности, построено по той же модели, которую мы видели – «арабская весна», когда, наоборот, это было восстание общества, восстание нации против авторитарных коррумпированных режимов.
И, насколько долго это будет работать? Такая степень мобилизации, как была во время с марта 14-го года по примерно май 15-го, я думаю, что ее долго поддерживать невозможно, это очень высокий уровень мобилизации, и общество устает от этого, и в какой-то момент это перестает работать. И это очень дестабилизирующе, потому что для этого нужны постоянно реальные страшные события – настоящую войну хотя бы на окраине вести, то есть не в России, а у ее границ.
Но, мне кажется, что Сирия не работает так сильно как Украина…
О.Чиж― Если не работает, то, во всяком случае, в тот момент, когда на экранах телевизоров первые сюжеты, которые раньше были про Украину, сменились сирийскими. Так было, во всяком случае, до этой страшной авиакатастрофы, к причинам которой теперь так много вопросов.
Когда Сирия стала первой темой на наших каналах, это было как раз темой продолжения сериала про патриотизм, где главная роль государству принадлежит?
К.Рогов― Да, конечно. Опять наше государство, страна ведет войну с какими-то темными силами, которые борются с Асадом, которые есть террористы. В общем, есть какие-то темные силы, и мы с ними воюем где-то там. Это государственное, конечно, дело, и людям это не очень интересно. И, несмотря на то, что на всех каналах шли эти новости, они как бы заглушают национальную повестку – да, в этом смысле они работают. То есть смотришь какие-то новости, видишь: Сирию, про Сирию, и как бы про экономику уже не остается времени и сил в голове думать.
Но уровень индоктринированности, уровень привязанности к телевизору, он, конечно, упал, во всяком случае, если судить по социологическим опросам, которые выясняют, насколько люди воспринимают повестку телевизора, насколько они заметили те или иные события – то это серьезное падение по сравнению с украинским сюжетом.
О.Чиж― Светлана вас спрашивает: «Я понимаю, зачем президенту и генералам нужна операция в Сирии, однако не могу понять, зачем она нужна России в условиях финансово-экономического кризиса и снижения жизненного уровня населения. Где ИГИЛ и где Россия?»
Тут вопроса, конечно, два, потому что ИГИЛ-то на самом деле не так далеко. Но вопрос, зачем сейчас выносить такие траты на операцию?..
К.Рогов― Мне кажется, операция Сирии совершенно не нужна России, но она очень нужна Путину, потому что для него это очень важный элемент его международного позиционирования. Здесь есть два вопроса. Во-первых, то, что прекратились активные боевые действия в Украине, война в Украине. Мы не очень знаем, почему это вдруг прекратилось, но прекратилось где-то в мае-июне этого года. И после этого возник вакуум во внутренней повестке, который надо было заполнять чем-то, с одной стороны.
А с другой стороны, Путину было необходимо делать что-то, чтобы оказаться в центре международного внимания, не выпасть на периферию, не оказаться в изоляции, что было вполне вероятно. Ну и он оказался. Все всюду говорят про Путина, как он в Сирии, зачем он в Сирии…, все наблюдают, сколько там российских самолетов, и сколько оказалось военной техники, которая не очень понятно, зачем туда прибывает – это в центре мировой повестки. Это его как бы укрепляет во внутриполитическом плане.
О.Чиж― Прав журнал «Forbes», когда третий раз подряд называет его самым влиятельным человеком в мире?
К.Рогов― Мне кажется, этот вопрос как раз сам по себе дурацкий какой-то. А то, что третий раз подряд Путин самый влиятельный человек в мире – это демонстрирует еще большую дурацкость этого вопроса. И непонятно, о чем речь, почему Путин самый влиятельный человек? В каком смысле самый влиятельный человек? Денег больше не у России. Экономически Россия слаба. Ну то, что он может устроить войну где-то на чужой территории и аннексировать часть чужой территории – это, конечно, круто, это необычно. Не все мировые лидеры себе это позволяют. Но не знаю, является ли это свидетельством того, что он самый влиятельный человек в мире.
О.Чиж― Но там было довольно, кстати, интересное пояснение. Я не дословно его цитирую, разумеется, но смысл примерно такой: его поддержка и уверенность в своей поддержке находится на таком уровне, что в принципе он может решать какие-то вещи, не особенно ориентируясь на последствия и на мнение других сторон.
К.Рогов― Ну да, может быть, действительно. Наверное, если это самый влиятельный человек в мире, у которого, например, вместо сенаторов заседают лошади в соответствующем месте, и он был хлыстом их погонял – и он бы был гораздо более влиятельный, таким образом, чем бедный Обама, который должен ходить к сенаторам и вежливо с ними что-то обсуждать. В этом смысле – да, он более влиятельный, чем Обама в отношении своих сенаторов.
О.Чиж― Если мы говорим о той самой запредельной поддержке, которая есть изнутри государства, несколько она реально, по вашим ощущениям, или это все-таки, знаете, такие чудеса социологии: ответить как-нибудь, чтобы от меня отстали?
К.Рогов― Это не чудеса социологии. Социология – это прекрасная наука, прекрасная и очень нужная обществу вещь. И это не чудеса социологии, но это эффекты, которые социология позволяет нам увидеть, на мой взгляд. В целом я бы это называл «авторитарным смещением», то есть в условиях авторитарного режима, особенно в условиях ужесточающегося авторитарного режима социология начинает работать немножко по-другому, не так, как она работает в условиях демократии. Это довольно долгий разговор и очень важная тема. И главное, здесь надо понять, что я говорю, что социологи что-то врут и что-то искажают, а то, что этот инструмент работает по-другому.
К.Рогов:Мы проходим период транзита от одной модификации политического режима к другой модификации
В принципе социологические опросы устроены так, что люди слушают телевизор, а там высказываются такие точки зрения…, такие…, а потом говорят: «А что вам больше нравится?» Он говорит: «Вот мне больше нравится, как тот дядька с усами говорил». А этот говорит: «А вот лысый убедительней говорит».
И вот, собственно, то, что социология, массовый социологический опрос может качественно померить, качественно увидеть. Проблема заключается в том, что у большинства людей, у такого медианного, что называется, избирателя, медианного респондента, у него нет очень четких политических предпочтений, представлений. Большинство вещей – он не знает просто, что это такое и с чем это едят. Это относится не только к России, но и к другим странам. И он понимает — знаете, как Журден, который узнал, что он говорит прозой — он понимает, что у него есть какие-то предпочтения, когда он слышит какой-то авторитарный источник, который ему говорит…
О.Чиж― Ему симпатичен.
К.Рогов― Да. Он за него формулирует. За него кто-то должен сформулировать – тогда он может соглашаться, не соглашаться. А сам медианный избиратель ничего не формулирует про политику, только самые простые какие-то вещи, что там… когда дождь идет – это плохо.
И, соответственно, когда у такого избирателя есть очень односторонний информационный поток – это само по себе вносит искажения. А второй уровень искажения – это то, что в такой ситуации, которую мы переживали последние два года, очень изменяется климат мнений. «Климат мнений» – это очень важное понятие, которое ввела Элизабет Ноэль Нойман, немецкий социолог, — и который говорит о том, что на самом деле мы всегда… Она писала, что у человека есть особый орган чувства, которым он все время проверяет – человеку свойственно не хотеть оказаться в изоляции – поэтому он все время проверяет мнение и настроение других людей в каждом коллективе, где он находится, чтобы не оказаться в сильной изоляции, и чтобы с этим как— то себя соотнести.
И это приводит к тому, что люди очень склонны… То есть наше мнение формируется двумя вещами. Во-первых, элитным дискурсом – то, что мы слышим по телевизору, где один говорит это…, другой – это; и, во-первых, мнением других людей, этим климатом мнений и тем, как мы представляем себе, какие мнения у людей популярный вокруг нас.
И в этом смысле, когда мы видим такую патриотическую мобилизацию и такую быструю эволюцию режима в сторону большего его ужесточения, культивирования непримиримости, агрессивных мнений, то люди закрываются, люди смещают свои оценки в сторону того, что считается общественно нормальным.
О.Чиж― Парадокс: изоляция приходит с другой страны.
К.Рогов― Да, но именно это говорит нам о том, что мы должны с большой осторожностью относиться к таким оценкам, которые получает сейчас социология хотя бы потому, что те люди, который отвечают на вопросы социологов, из них 27% на вопрос «Как вы думаете, могут ли быть для вас нежелательные последствия, если вы будете критически отзываться от власти?» — 27% считают, что могут быть последствия. А сколько человек отказывается отвечать социологам по этой же причине…
О.Чиж― Вопрос. Это было особое мнение, которое сегодня представлял политический обозреватель Кирилл Рогов. Меня зовут Оксана Чиж. Спасибо всем!
О голосовании — Блоги — Эхо Москвы, 02.07.2020
Передача «Особое мнение»
Максим Курников: Давайте поговорим все-таки о голосовании. Тут очень много вопросов, вы-то ходили?
Станислав Белковский, независимый политолог: Да, конечно. Я проголосовал против.
М.Курников: Почему вы решили, что надо именно поучаствовать? Вас не убедил, например, Евгений Ройзман, который говорит, что потом стыдно будет, что вы таким образом поучаствовали в этой истории?
С.Белковский: Во-первых, я не люблю, когда меня стыдят публичные политики, поскольку это скажем так, я не воспринимаю как моральных арбитров, даже таких замечательных как Евгений Ройзман. Вот им нужно апеллировать к этому аргументу — стыдно. Как бы перебили собственные поступки, за которые тебе стыдно – ну и стыдись их. А не моих поступков. Это я обращаюсь ко всем публичным политикам, которые в России настолько озверели, что думают, что это мы должны их уверять, что избиратель должен ему понравиться. Нет, это публичный политик должен объяснять избирателю, почему он должен ему понравиться. Поэтому не надо мне тут втирать про стыдно. Стыдно всем вам за то, что у вас были огромные возможности, а вы ими не воспользовались. В том числе некоторые на посту мэра крупного российского города. Не так ли? Я-то не был мэром, с меня взятки гладки. И никакой вообще официальной должности никогда не занимал в жизни. В совет директоров Аэрофлота даже не входи… Я пришел на избирательный участок и выразил свою позицию. Почему должно быть за нее стыдно? Я не согласен с этим поправками и обнулением Владимира Владимировича. Я это и сказал. Я при этом не рассчитываю, что моя точка зрения возобладает. Нет. Естественно, победит голосование «да». Ну и что?
М.Курников: Что это было вообще такое?
С.Белковский: Делай что должно – и будь что будет.
М.Курников: Вся неделя новостей про пеньки, про дворы, про лавочки. В конце концов, эти беседки в детсадах, на каруселях – вообще красота.
С.Белковский: Для Владимира Владимировича Путина очень важно это голосование. И поскольку оно фиксирует его представление о российской государственности. Саму путинскую эпоху и ту систему параграфов в учебнике истории, которая будет посвящена путинской России. Поэтому это типичный инстинкт собственника. Вот если вы помните Эриха Фромма и его книгу «Иметь или быть». Есть люди «иметь», для которых очень важна собственность. И есть люди «быть», для которых важны какие-то онтологические параметры. Что ты из себя представляешь как человек. Владимир Владимирович Путин — типичный все-таки человек – «иметь». Поэтому он думает, что он должен застолбить место себе в учебнике истории, это место останется неизменным.
Нет, конечно, оно не останется неизменным. Когда он уйдет от власти и придут какие-нибудь новые поколения, критически настроенные по отношению к этой эпохе, учебник будет переписан 127 раз. Поэтому все эти усилия с этой точки зрения абсолютно бессмысленны. Но они продолжаются. А аппарат работает так, чтобы отчитаться перед начальством любой ценой. Сначала была установка, ведь все установки, высочайшие установки на то, какие должны быть результаты плебисцита, фиксировались на сайте ВЦИОМ. Вот еще месяц назад ВЦИОМ говорил о том, что, скорее всего, явка будет 55%, а количество голосов за – 60 с небольшим. Такая была установка. Потом решили, что этого маловато и соответственно цифры на сайте ВЦИОМ поползли вверх. Надо же как-то обеспечивать, потому что чиновники будут виноваты, если они их не обеспечат. А кто же хочет быть виноватым. Ведь место в путинской системе власти сопряжено с огромными материальными и прочими благами. Никто не хочет их терять.
М.Курников: Дмитрий Песков сказал, что конечно не будут судить об эффективности работы губернаторов по цифрам явки и голосов…
С.Белковский: Как и всем прочим высказываниям Дмитрия Сергеевича — мы ему сразу верим. Но потом не забывайте, что у всякого влиятельного чиновника, который сидит на деньгах и прочих ресурсах, есть немало конкурентов и недоброжелателей. Которые конечно настучат. При возможности вождю, что тот или иной чиновник не справился с заданием. Это все понимают.
М.Курников: Тем не менее, несколько нововведений, которые, наверное, очень важно проговорить в том числе с вами как с опытным политтехнологом. Объявление результатов голосования по другим регионам, когда еще не закончилось голосование, например, в Москве. Насколько на ваш взгляд это рушит чистоту эксперимента?
С.Белковский: Безусловно, рушит. На мой взгляд. Но это форма деморализации противника. Тех, кто голосует против. Смысла ходить нет, поскольку все уже решено.
М.Курников: А в чем вообще смысл ограничения? Потому что в ряде стран, в тех США левое побережье голосует, правое уже все знает. Или наоборот.
С.Белковский: Смысл в том, чтобы не оказывать психологического воздействия на колеблющегося избирателя.
М.Курников: Действительно так работает?
С.Белковский: Да, конечно. Потому что если уже знаю результат примерный, то у меня снижается мотивация голосовать против этого результата.
Читать текст эфира полностью >>>
Лучшее руководство для больших анкет
Что такое вопросник?
Анкета — это исследовательский инструмент, который состоит из набора вопросов или других типов подсказок, направленных на сбор информации от респондента. Анкета для исследования, как правило, представляет собой смесь закрытых вопросов и открытых вопросов. Открытые, длинные вопросы дают респонденту возможность развить свои мысли. Исследовательские вопросники были разработаны в 1838 году Статистическим обществом Лондона.
Данные, собранные с помощью вопросника для сбора данных, могут носить как качественный, так и количественный характер. Анкета может быть или не быть предоставлена в форме опроса, но опрос всегда состоит из анкеты.
Примеры анкет
Лучший способ понять, как работают анкеты, — это просмотреть доступные типы анкет. Некоторые примеры вопросника:
- Опросник удовлетворенности клиентов: Этот тип исследования может использоваться в любой ситуации, когда существует взаимодействие между клиентом и организацией.Например, вы можете отправить опрос удовлетворенности клиентов после того, как кто-то поел в вашем ресторане. Вы можете использовать исследование, чтобы определить, предлагает ли ваш персонал превосходное обслуживание клиентов и положительный общий опыт.
ИСПОЛЬЗУЙТЕ ЭТОТ БЕСПЛАТНЫЙ ШАБЛОН
- Анкета удовлетворенности использованием продукта: Вы можете использовать этот шаблон, чтобы лучше понять тенденции использования вашего продукта и аналогичные продукты. Это также позволяет собирать предпочтения клиентов о типах продуктов, которые им нравятся или которые они хотят видеть на рынке.
ИСПОЛЬЗУЙТЕ ЭТОТ БЕСПЛАТНЫЙ ШАБЛОН
- Вопросник оценки коммуникаций компании: В отличие от других примеров, оценка коммуникаций компании рассматривает внутренние и внешние коммуникации. С его помощью можно проверить, применяются ли политики организации по всем направлениям, как для сотрудников, так и для клиентов.
ИСПОЛЬЗУЙТЕ ЭТОТ БЕСПЛАТНЫЙ ШАБЛОН
Приведенные выше вопросы опроса обычно просты в использовании, понимании и выполнении. Кроме того, стандартизированные ответы на вопросник, а не на личный разговор, упрощают сбор пригодных данных.
Наиболее существенным ограничением вопросника по сбору данных является то, что респонденты должны прочитать все вопросы и ответить на них. Например, вы отправляете приглашение по электронной почте с просьбой ответить на вопросы в социальных сетях. Если целевой респондент не имеет правильных профилей в социальных сетях, он не сможет ответить на ваши вопросы.
Подробнее: 350+ бесплатных примеров и шаблонов анкет
Преимущества хорошо разработанной анкеты
- С помощью опросного листа вы можете собрать много данных за меньшее время.
- Меньше шансов на то, что уклон будет ползти, если у вас есть стандартный набор вопросов для целевой аудитории. Вы можете применять логику к вопросам на основе ответов респондентов, но вопросник останется стандартным для группы респондентов, попадающих в тот же сегмент.
- Программное обеспечение для онлайн-опросов является быстрым и экономически эффективным. Он предлагает вам богатый набор функций для проектирования, распространения и анализа данных ответов.
- Его можно настроить так, чтобы он отражал ваш фирменный голос.Таким образом, его можно использовать для усиления имиджа вашего бренда.
- Ответы можно сравнить с историческими данными и понять изменения в выборе и опыте респондентов.
- Респонденты могут ответить на вопросник, не раскрывая свою личность. Кроме того, многие программы обследования соответствуют существенным правилам безопасности и конфиденциальности данных.
Характеристики хорошей анкеты
Дизайн вашего опроса зависит от типа информации, которую вам нужно получить от респондентов.Качественные вопросники используются, когда необходимо собрать исследовательскую информацию, чтобы помочь доказать или опровергнуть гипотезу. Количественные вопросники используются для проверки или проверки ранее созданной гипотезы. Тем не менее, большинство анкет соответствуют некоторым основным характеристикам:
- Единообразие: Анкеты очень полезны для сбора демографической информации, личных мнений, фактов или взглядов респондентов. Одним из наиболее важных атрибутов формы исследования является единообразный дизайн и стандартизация.Каждый респондент видит одинаковые вопросы. Это помогает в сборе данных и статистическом анализе этих данных. Например, шаблон вопросника для оценки розничного магазина содержит вопросы для оценки опыта розничного магазина. Вопросы касаются стоимости покупки, диапазона вариантов выбора продуктов и качества товаров. Эти вопросы едины для всех клиентов.
- Исследовательский: Должен быть исследовательским для сбора качественных данных. Нет ограничений на вопросы, которые могут быть в вашей анкете.Например, вы используете анкету для сбора данных и отправляете ее женщине домохозяйства, чтобы понять ее расходы и привычки сбережения относительно дохода домохозяйства. Открытые вопросы дают вам больше понимания и позволяют респондентам объяснить свою практику. Очень структурированный список вопросов может ограничить сбор данных.
- Последовательность вопросов: Обычно следует структурированный поток вопросов, чтобы увеличить количество ответов. Эта последовательность вопросов включает в себя вопросы отбора, разминки, переходные вопросы, вопросы пропуска, сложные вопросы и вопросы классификации.Например, наш шаблон вопросника о мотивации и опыте покупок охватывает первоначальные демографические вопросы, а затем запрашивает время, проведенное в разделах магазина, и обоснование покупок.
Типы вопросников
Как мы уже исследовали ранее, вопросники могут быть структурированными или свободно распространяемыми. Давайте подробнее рассмотрим, что это влечет за собой для ваших опросов.
- Структурированные вопросники: Структурированные вопросники собирают количественные данные.Анкета спланирована и предназначена для сбора точной информации. Он также инициирует формальный запрос, дополняет данные, проверяет ранее накопленные данные и помогает проверить любую предыдущую гипотезу.
- Неструктурированные вопросники: Неструктурированные вопросники собирают качественные данные. Они используют базовую структуру и некоторые разветвленные вопросы, но ничего, что ограничивает ответы респондента. Вопросы более открытые для сбора конкретных данных от участников.
Виды вопросов в анкете
Вы можете использовать несколько типов вопросов в анкете. Использование различных типов вопросов может помочь улучшить ответы на вашу анкету исследования, поскольку они, как правило, помогают участникам более активно участвовать. Лучшие шаблоны опросов удовлетворенности клиентов чаще всего используются для лучшего понимания и принятия решений.
Некоторые из широко используемых типов вопросов:
- Открытые вопросы: Открытые вопросы помогают собирать качественные данные в вопроснике, где респондент может ответить в свободной форме практически без ограничений.
- дихотомические вопросы: Дихотомический вопрос — это обычно закрытый вопрос «да / нет». Этот вопрос обычно используется в случае необходимости необходимой проверки. Это самая естественная форма анкеты.
- Вопросы с множественным выбором: Вопросы с множественным выбором — это закрытый тип вопроса, в котором респондент должен выбрать один (один вопрос с множественным выбором) или несколько (несколько вопросов с множественным выбором) ответов из заданного список опций.Вопрос с множественным выбором состоит из неполного вопроса (вопроса), правильного ответа или ответов, неправильных ответов, близких альтернатив и отвлекающих факторов. Конечно, не все вопросы с несколькими вариантами ответов имеют все типы ответов. Например, у вас, вероятно, не будет неправильных или правильных ответов, если вы ищете мнение клиента.
- Вопросы по шкале: Эти вопросы основаны на принципах четырех шкал измерения — номинальной, порядковой, интервальной и относительной. Некоторые из типов вопросов, которые используют фундаментальные свойства этих шкал, это вопросы порядка рангов, вопросы шкалы Лайкерта, вопросы семантической дифференциальной шкалы и вопросы шкалы Стапеля.
- Иллюстрированные вопросы: Этот тип вопросов прост в использовании и побуждает респондентов к ответу. Он работает аналогично вопросу с несколькими вариантами ответов. Респондентам задают вопрос, а варианты ответов — изображения. Это помогает респондентам быстро выбрать ответ, не продумывая свои ответы, предоставляя вам более точные данные.
Типы вопросников на основе распределения
Анкеты могут быть введены или распространены в следующих формах:
- Онлайновый вопросник: В этом типе респондентам рассылается вопросник по электронной почте или с помощью других сетевых средств.Этот метод обычно экономичен и экономичен. Респонденты также могут ответить на досуге. Без давления, чтобы ответить немедленно, ответы могут быть более точными. Недостатком, однако, является то, что респонденты могут легко игнорировать эти вопросники. Узнайте больше об онлайн-опросах.
- Телефонный вопросник: Исследователь звонит респонденту по телефону для непосредственного сбора ответов. Ответы быстрые, если у вас есть респондент по телефону. Тем не менее, часто респонденты не решаются дать много информации по телефону.Это также дорогой способ проведения исследований. Обычно вы не можете собрать столько ответов, сколько других типов анкет, поэтому ваша выборка может не отражать более широкую группу населения.
- Внутренний вопросник: Этот тип используется исследователем, который посещает дом или рабочее место респондента. Преимущество этого метода заключается в том, что респондент находится в удобной и естественной среде, и можно собирать подробные данные. Недостатком, однако, является то, что это дорого и медленно проводить.
- Mail Анкета: Они уже устарели, но все еще используются в некоторых исследованиях рынка. Этот метод предполагает, что исследователь отправляет респонденту запрос на анкетный сбор физических данных, который можно заполнить и отправить обратно. Преимущество этого метода заключается в том, что респонденты могут выполнить это в свое время, чтобы ответить правдиво и полностью. Недостатком является то, что этот способ является дорогим и трудоемким. Существует также высокий риск не собрать достаточно ответов, чтобы сделать действенные выводы из данных.
Хороший дизайн анкеты
Разработка вопросника — это многоэтапный процесс, требующий внимания к деталям на каждом этапе.
Исследователи всегда надеются, что ответы, полученные на опросный лист, позволят получить полезные данные. Если вопросник слишком сложный, есть большая вероятность того, что респондент запутается и выпадет или ответит неточно.
Как создатель опроса, вы можете предварительно протестировать опрос, назначив его фокус-группе во время разработки.Вы можете опробовать несколько различных вариантов анкет, чтобы определить, какой из них лучше всего соответствует вашей целевой аудитории. Предварительное тестирование является хорошей практикой, поскольку создатель опроса может понять начальные этапы, если в опросе требуются какие-либо изменения.
Этапы участия в разработке вопросника
1. Определите сферу своего исследования: Подумайте о том, что будет включать ваша анкета, прежде чем приступить к разработке ее внешнего вида. Четкость темы имеет первостепенное значение, поскольку это является основным шагом в создании вопросника.Как только вы определитесь с целью вопросника, вы можете начать процесс проектирования.
2. Будьте проще: Слова или фразы, которые вы используете при написании анкеты, должны быть просты для понимания. Если вопросы неясны, респонденты могут просто выбрать любой ответ и исказить данные, которые вы собираете.
3. Задайте только один вопрос за раз: Иногда исследователь может испытать желание добавить два похожих вопроса. Это может показаться отличным способом консолидировать ответы на связанные вопросы, но может запутать ваших респондентов или привести к неточным данным.Если какой-либо из ваших вопросов содержит слово «и», взгляните еще раз. Этот вопрос, вероятно, состоит из двух частей, которые могут повлиять на качество ваших данных.
4. Будьте гибкими с вашими вариантами: При разработке, создатель опроса должен быть гибким с точки зрения «выбора варианта» для респондентов. Иногда респонденты не обязательно хотят выбирать из вариантов ответа, предоставленных создателем опроса. «Другой» вариант часто помогает привлечь респондентов к участию в опросе.
5. Открытый вопрос или закрытый вопрос — трудный выбор: Создатель опроса может оказаться в ситуации, когда ему необходимо сделать четкий выбор между открытыми или закрытыми вопросами. Тип вопроса должен быть тщательно выбран, так как он определяет тон и важность вопроса в первую очередь.
Если в вопроснике требуется, чтобы респонденты уточнили свои мысли, лучшим выбором будет открытый вопрос. Если геодезист хочет получить конкретный ответ, то первостепенным выбором должны быть закрытые вопросы.Ключом к заданию закрытых вопросов является получение данных, которые легко анализировать и определять тенденции.
6. Важно знать вашу аудиторию: Исследователь должен знать свою целевую аудиторию. Например, если целевая аудитория говорит в основном по-испански, отправка анкеты на любом другом языке приведет к снижению скорости отклика и точности данных. То, что вам может показаться понятным, может сбивать с толку ваших респондентов. Используйте простой язык и терминологию, понятную вашим респондентам, и избегайте технических терминов и отраслевого языка, которые могут запутать ваших респондентов.
Для эффективного исследования рынка исследователям нужна репрезентативная выборка, собранная с использованием одного из многих методов выборки. Крайне важно планировать и определять этих целевых респондентов на основе требуемой демографии.
7. Выбор правильного инструмента крайне важен: QuestionPro — это простая, но продвинутая программная платформа для опросов, которую геодезисты могут использовать для создания вопросника или выбора из уже существующих более 300 шаблонов вопросников.
Всегда сохраняйте личные вопросы для последнего.Чувствительные вопросы могут привести к тому, что респонденты отстанут до завершения. Если эти вопросы подходят к концу, у респондента появилось время для более удобного интервью, и он с большей вероятностью ответил на личные или демографические вопросы.
Различия между вопросником и опросом
| Анкета | Опрос | |
| Значение | Анкета может быть инструментом исследования, который состоит из набора вопросов для сбора информации от респондента. | Опрос — это метод исследования, используемый для сбора данных от заранее определенной группы респондентов для получения информации и понимания различных интересующих тем. |
| Что это? | Инструмент сбора данных | Процесс сбора и анализа этих данных |
| Характеристика | Подмножество обследования | Состоит из вопросника и дизайна опроса, логики и сбора данных |
| Время и Стоимость | Быстрый и экономичный | намного медленнее и дороже |
| Использовать | проведено на целевой аудитории | Распределено или проведено по респондентам |
| Вопросы | Закрытый и очень редко открытый | Закрытый и открытый |
| ответов | Цель | Субъективный или объективный |
Подробнее: Разница между опросом и анкетой
,
50 лучших вопросов для опроса детей в анкете
Какие вопросы опроса задать детям?
Вопросы для опроса детей — это вопросник, чтобы понять, о чем думает ребенок, и определить поведенческие модели.
В наши дни часто говорят о воспитании детей, так как это чрезвычайно трудная задача. Как родители, это их работа, чтобы убедиться, что их ребенок готов к реальному миру по мере их роста. Согласно недавним исследованиям, было видно, что многим детям стало трудно, и для большинства родителей непросто попытаться понять ребенка.Большинство психологических исследований предполагают, что общими причинами являются внешние факторы, такие как телевидение, игры, мобильные телефоны и давление со стороны сверстников. Дети могут задать вопросы для обследования, чтобы лучше понять их, а также найти способы управлять ими с меньшими трудностями. Такие вопросы можно задавать детям всех возрастов. Это даст родителям понимание психики ребенка, и информация, собранная с помощью этих вопросов, может помочь родителям подготовить своих детей к реальному миру.
Например, школа хочет провести опрос, чтобы понять, что дети думают о насилии, которое они видели в школе или испытали. Некоторые студенты могут быть склонны к насилию, а некоторые могут быть жертвами и, следовательно, быть подавленными или напуганными. Такие вещи могут повлиять на благополучие ребенка, и, следовательно, они должны быть услышаны. В такой ситуации опрос о школьном насилии может помочь школе понять основные факты поведения ученика, а также понять, что каждый ребенок думает о насилии.Такая информация может помочь школе надлежащим образом решать проблемы, изучая их поведенческие модели. Такая информация может позволить родителям, а также школам принять соответствующие меры, чтобы подготовить детей к реальному миру, сделать их счастливыми и построить более крепкие отношения.
Понимание детской психологии
Физические и психологические изменения у детей в наши дни развиваются очень быстрыми темпами, и часто это заставляет родителей задуматься, как лучше вовлечь и понять ребенка.Процесс развития ребенка очень сложен и может включать в себя все, что угодно, от сенсорной осведомленности, когнитивных навыков, языковых навыков, способностей к социализации и даже дисциплины. По мере взросления ребенка они проходят различные фазы и подвергаются воздействию различных сред, которые влияют на поведение и выбор ребенка. Исследование исследует, как родители и опекуны могут управлять своими собственными ожиданиями и ожиданиями ребенка и воспитывать лучшие качества у своих детей, используя вопросы опроса, которые можно задать, чтобы понять психику ребенка.
Есть много проблем, с которыми родитель сталкивается с ребенком, и, следовательно, у них будет много вопросов. Простой опрос с различными вопросами, которые можно задать детям, поможет вам лучше понять вашего ребенка. Все, что вам нужно сделать, — это создать опрос с учетом возраста ребенка и того, чего вы хотите достичь в этом опросе. Хотя, есть несколько вещей, которые вы должны иметь в виду, чтобы написать хорошие вопросы для опроса.
- Сохраняйте вопросы короткими и простыми.
- Просмотрите вопросы еще раз, чтобы ребенок мог легко понять эти вопросы.
- Предоставьте ответы, которые, по вашему мнению, имеют отношение к ребенку
- Баланс количества положительных и отрицательных в ответах
- Прежде чем задавать вопрос, перефразируйте его таким образом, чтобы помочь им связать вопрос с их жизнью или дать им мотивацию ответить на него. Например, вы можете открыть раздел, в котором говорится, что некоторые дети согласны с этим, а другие нет.Каковы ваши мнения?
- В ваших ответах всегда должна быть опция «не знаю», поскольку ребенок будет выбирать только из доступных вариантов, даже если он не понимает вопроса.
- Поменяйте местами некоторые вопросы, чтобы избежать смещения во время ответов на вопросы.
Лучшие 50 вопросов опроса, которые нужно задать детям, классифицированные по необходимости.
Эмоциональное понимание вопросов опроса, чтобы спросить детей
Вопросы эмоционального понимания позволяют родителям понять эмоциональное поведение своего ребенка и факторы, влияющие на его эмоции.Такие вопросы могут помочь родителям оценить их собственное поведение, а также узнать, не затрагивается ли их ребенок из-за их поведения. Понимание эмоций ребенка является важной частью его фазы роста и обучения и имеет решающее значение для его физического и психического благополучия. Использование вопросов опроса, которые могут быть заданы детям, может позволить родителям сохранять своего ребенка счастливым и готовым сотрудничать как дома, так и вне дома.
- Как ты себя чувствуешь дома?
- Happy
- Злой
- страшно
- Сад
- Другое
- Как сильно твоя мама любит тебя?
- Очень много
- Не знаю
- Очень мало
- не любит меня
- Как сильно твой отец любит тебя?
- Очень много
- Не знаю
- Очень мало
- не любит меня
- Вы любите путешествовать с семьей?
- да
- №
- Мы никогда не ездили в поездки
- Как часто твои родители ругают тебя?
- Очень часто
- Иногда
- немного
- Никогда
- Тебе плохо из-за того, что ты сделал, когда твои родители ругали тебя?
- да
- №
- Тебе нравится ходить в школу?
- да
- №
- Твои родители дерутся перед тобой?
- да
- №
- Если да, как вы себя чувствуете, когда они борются?
- Злой
- страшно
- Happy
- Сад
- Другое (Указать)
вопросы опроса отношений, чтобы спросить детей
Вопросы опроса, которые могут быть заданы детям, могут пролить свет на то, как ребенок относится к своим родителям.Такие вопросы могут помочь родителям понять, как можно укрепить отношения с ребенком.
- Что делает твою маму счастливой?
- Что делает твоего отца счастливым?
- Что твоя мама говорит тебе всегда?
- Что твой отец всегда говорит тебе?
- Как твои родители заставляют тебя смеяться?
- Сколько лет твоей маме?
- Сколько лет твоему отцу?
- Что тебе нравится делать с родителями?
- Какое самое лучшее блюдо, которое твои родители готовят для тебя?
- Что твоя мама не очень хороша?
- Что у твоего отца не получается?
- Что делает вашу семью особенной?
Вопросы о зрелости, чтобы спросить детей
Вопросы опроса о зрелости позволят родителям оценить уровень зрелости и уровень ответственности своего ребенка.Такие вопросы опроса, когда их задают детям, позволят родителям оценить, насколько их ребенок понимает зрелость и знает ли он, что от них ожидается. С помощью этих вопросов можно достичь простого различия между хорошим и плохим пониманием.
- В каком возрасте человек взрослый?
- Что значит быть взрослым?
- Из всего, что вы узнали сейчас, что, по вашему мнению, будет наиболее полезным, когда вы станете взрослым?
- Что значит быть хорошим другом?
- Сколько у тебя друзей?
- Ты выполняешь все свои дела, не будучи сказанным?
- Вы бы обманули тест, если не знаете ответов?
- Что сейчас самое сложное в твоей жизни?
- Как вы думаете, что будет самым сложным в вашей жизни?
- У тебя есть друг с инвалидностью?
- Вы смеетесь над своими друзьями по поводу их инвалидности?
- Ты кого-нибудь ударил в школе?
Технологический обзор вопросов, чтобы понять факторы, влияющие на ваших детей
В современном мире Интернет является основной причиной трудностей для детей.Интернет-зависимость является серьезной проблемой во всем мире, и каждый родитель должен решать ее, поскольку это влияет на благополучие ребенка как умственно, так и физически. Такие вопросы могут быть заданы детям, чтобы понять, как интернет в целом влияет на них и какова их склонность к такой технологии.
- У вас есть следующее? Ответы: да, нет
- Телевидение
- Компьютер
- планшет
- Телефон
- Игровая приставка
- Где вы используете Интернет или любое из вышеперечисленных устройств? Ответы: да, нет
- Ваша спальня
- Гостиная
- В школе
- В интернет-кафе
- В библиотеке
- В доме друга
- В доме родственника
- Везде
- я вообще не пользуюсь интернетом
- Пожалуйста, укажите, в каком возрасте вы начали пользоваться Интернетом?
- Как часто вы пользуетесь интернетом?
- Ежедневно
- Один или два раза в день
- только пару раз в неделю
- очень меньше за месяц
- я вообще не пользуюсь интернетом
- Для чего вы используете интернет?
- поговорить с друзьями
- Читать статьи
- Для работы в школе
- смотреть видео
- Другое (указать)
- Сколько времени вы пользуетесь интернетом в течение дня?
- Всего несколько минут
- Полчаса
- 1 — 2 часа
- 3 — 4 часа
- 5 — 6 часов
- Более 6 часов
- я вообще не использую
Изучите вопросы, чтобы понять, как развиваются ваши дети.
Ниже приведены некоторые общие вопросы, которые помогут родителям понять развитие своего ребенка. Это поможет им понять амбиции ребенка, дисциплину, эмоции, навыки общения и многое другое.
- О чем ты любишь мечтать?
- Кем ты хочешь стать, когда станешь старым?
- Что ты хочешь сделать первым, когда проснешься?
- Что бы вы хотели делать каждый день, все время?
- Как зовут твоего супергероя?
- Какие у тебя суперспособности?
- Что заставляет тебя чувствовать себя смелым?
- Что заставляет тебя чувствовать себя счастливым?
- Что заставляет тебя грустить?
- Ты много улыбаешься или смеёшься за день?
- Что твои родители могут не знать о тебе?
Важность опросов Вопросы для детей
Согласно недавним неврологическим исследованиям, очевидно, что первые годы жизни ребенка играют жизненно важную роль в развитии их мозга.Ранние переживания, с которыми сталкивается ребенок, влияют на будущие знания в области физического, когнитивного, эмоционального и социального развития в жизни ребенка. Понимание того, о чем думает ребенок и по какому пути он ведет, является важным аспектом, который должен понять каждый родитель. По этим причинам задавание большего количества вопросов продвигается как для детей, так и для родителей. Это даст вам представление о следующем:
- Каждый ребенок индивидуален, и это делает его уникальным. Каждый ребенок обладает творческим умом, интересами и увлечениями.Если проводить больше времени и часто задавать им вопросы, родители смогут понять свои страсти и таланты, а также почувствовать себя любимыми и понятыми.
- Как укрепить отношения между родителями и детьми — После того, как вы узнаете об интересах и увлечениях вашего ребенка, вы можете соответствующим образом планировать мероприятия для них. Например, вы понимаете, что ваш ребенок любит животных, поэтому вы можете пойти с ребенком в зоопарк, который создает личную и особенную память для вашего ребенка, тем самым укрепляя ваши отношения.
- Чтобы открыто общаться — Если вы проводите время со своим ребенком, и он чувствует себя спокойно вокруг вас, ребенок будет склонен быть открытым в своих мыслях и чувствах. Такие случаи позволят ребенку не бояться просить вас о чем-либо, и, следовательно, вы всегда будете иметь открытую линию связи.
- Чтобы дать им право решать — Каждый ребенок хочет, чтобы его любили и слышали. Когда вы проводите достаточно времени со своим ребенком, это дает ощущение того, что вас любят и понимают.Это заставляет их чувствовать себя важными, и, поскольку дети более эгоцентричны, чем взрослые, это сильно влияет на их поведение и позволяет учить их легче. Простые вещи, такие как задание им вопросов, например, в какой ресторан вы хотите пойти, какую еду вы хотите съесть, каким видом спорта вы хотите заняться, не только позволят ребенку чувствовать себя любимым и понятым, но и научат его принятию решений. и думать самостоятельно. Такие простые вещи могут позволить родителю подготовить ребенка к его будущим годам, чтобы они столкнулись с реальным миром.
Понимание ребенка в подростковом возрасте
Многие родители сразу согласятся с тем, что подростковые годы ребенка являются самыми трудными, поскольку именно в это время ребенок переходит в бунтарскую фазу. Тем не менее, есть несколько простых приемов, с которыми можно справиться подросткам, используя простые вопросы для опроса, которые можно задать своим детям. Ниже приведены некоторые из подходов, которые вы можете попробовать:
- Понимать и признавать их эмоции. — В подростковые годы, если вы скажете ребенку, что делать или не делать, они, вероятно, не будут слушать вас и демонстрировать гнев.В такие моменты родитель должен быть терпеливым и признавать гнев ребенка. Необходимо убедиться, что их чувства и эмоции услышаны, и, следовательно, поддерживать открытые линии связи, задавая им вопросы по мере необходимости.
- Удовлетворение безграничных потребностей подростков — Когда ребенок становится подростком, внезапно его потребности становятся безграничными. Они будут хотеть все и что угодно. В таком возрасте дети испытывают наибольшее давление со стороны сверстников и будут постоянно пытаться конкурировать со всеми, кто их окружает.Например, другу вашего ребенка дают новую игровую консоль. Глядя на это, ваш ребенок будет требовать того же. В таких ситуациях их запросы должны быть услышаны и обработаны в соответствии с ценностью, которую они им предоставят. Вместо того, чтобы сразу отвергать их идею, вы можете начать разговор, в котором вы можете вовлечь его в процесс решения проблем и заставить его чувствовать себя ответственным. Сообщение ребенку о последствиях и мотивация обеспечат ему открытые и свободные отношения с ребенком и, таким образом, помогут вам лучше справляться с ними и учить их еще лучше.
- Предоставление им места — Как родитель, вы должны волноваться, и вы хотите знать все, что делает ваш ребенок. Однако по мере их развития у них также появляется чувство ответственности. При необходимости важно уважать частную жизнь ребенка и предоставить ему достаточно места. Вторжение в их пространство заставит их почувствовать, что их пространство нарушено и отсутствует доверие. Таким образом, лучший вариант — знать о происходящем, однако предоставляя им достаточно места и уважая их конфиденциальность.
- Потратьте больше времени — Несмотря на то, что вышеприведенный пункт противоречит этому, важно понимать, что каждый ребенок и взрослый хотят чувствовать себя любимыми. Несмотря на то, что ваш ребенок отталкивает вас и не будет проводить с вами много времени в подростковом возрасте, вы должны включить некоторые ежедневные или еженедельные процедуры, чтобы вовлекать время с вашим ребенком для любой деятельности, которую он любит делать с вами. Родитель должен убедиться, что это не принуждено, так как это будет иметь противоположный эффект на ребенка, если он почувствует, что ему не хватает свободы.Например, простая игра в боулинг с семьей или просто с вашим ребенком может творить чудеса в ваших отношениях с ними.
- Планирование заданий на еженедельной основе — Когда подростку говорят, что нужно что-то делать, и он постоянно следит, это превращается в недовольство, которое все ненавидят. Как родитель, вы можете почувствовать, что ваш ребенок недостаточно делает, вместо этого вы должны запланировать их задачи и обязанности и убедиться, что они знают последствия невыполнения этих задач. Когда ребенку предоставляется такая свобода, он прививает не только ценности ответственности, но и учится планировать и эффективно выполнять.
Быть ответственным родителем в наши дни — чрезвычайно трудная задача, особенно когда вы справляетесь между работой, домом и вашими детьми. Качественное времяпровождение с ними — это редкий случай, который является одной из причин того, что трудные дети в наши дни не могут их понять. Тем не менее, простые вещи, такие как задание вопросов для опроса и попытка понять своих детей, могут сделать ваш шаг вперед и помочь вам сохранить равновесие в вашей семье и стать на шаг ближе к тому, чтобы быть ответственным любимым родителем.
,
Топ 7 демографических вопросов для анкеты
Что такое вопросы демографического опроса?
Вопросы демографического опроса, как правило, являются частью исследований рынка или опросов по сегментации рынка, которые дают создателям опроса понимание возраста, пола или семейного положения респондентов. Демографическая информация может предоставить сведения о пользователях, которых могут не достичь другие типы вопросов. Таким образом, маркетологи могут проводить целенаправленное и надежное исследование, которое даст отфильтрованные ответы от их целевой аудитории.
При проведении онлайн-опроса важно включить несколько демографических вопросов, независимо от основного вопроса опроса. Эти вопросы должны соответствовать цели опроса и должны стимулировать процесс получения подробной информации от респондентов. Острое понимание того типа демографических вопросов, которые соответствуют проводимому опросу, имеет решающее значение для получения отклика и мнений клиентов. Эти вопросы используются в опросах также, чтобы дать возможность создателям опросов провести сравнение между двумя или более различными разделами демографии.
Например, если вы проводите опрос среди школьников, вы вряд ли будете задавать вопросы о квалификации, семейном положении или информации о детях и т. Д.
Вопросы демографического опроса легко создаются с помощью вопросов с несколькими вариантами ответов в течение нескольких минут. Несколько примеров вопросов демографического обследования могут быть связаны с возрастом, этнической принадлежностью, полом, семейным положением, базовыми квалификациями, занятостью, доходом домохозяйства и другими такими параметрами.
Узнайте о: шаблон вопросов демографического опроса
7 Вопросы демографического опроса для вопросника:
1. Относительно возраста: Это первый вопрос, который приходит на ум, когда мы говорим о демографии. В зависимости от точности вариантов, вы можете предложить широкий или узкий диапазон для всех ответов. В идеале параметры демографического ответа, связанные с возрастом, должны отображаться в виде переключателей. Варианты ответа не перекрывают друг друга, т. Е. Диапазон, указанный в каждом из вариантов, должен быть уникальным.
- Сколько тебе лет? (Широкий ассортимент)
- до 18
- 18-24
- 25-34
- 35-44
- 45-54
- выше 54
- Сколько тебе лет? (Узкий диапазон)
- 18-20
- 21-22
- 23-25
- 26-28
- 28-30
2. Связанные с расой и этнической принадлежностью: Раса и этнической принадлежностью являются двумя различными параметрами, которые необходимо упомянуть отдельно, чтобы получить отзывы клиентов. Раса относится к характеристикам внешнего вида, в то время как этническая принадлежность относится к культурам, историческим корням, а также географии. Это очень деликатные вопросы, которые требуют особого внимания. Установите флажки, которые позволят респондентам выбирать несколько вариантов, если они того пожелают. Вопросы, связанные с этнической принадлежностью будут:
- «Вы испанского или латиноамериканского происхождения?» которая обычно будет переключателем Да / Нет.За этим вопросом последует вопрос о расе.
- Что бы лучше всего тебя описало?
- афроамериканец
- азиатских
- коренных американцев
- белый
- Другие
3. Относительно пола или пола: Эти вопросы столь же деликатны, как и вопросы расы и этнической принадлежности. Есть два способа задать эти вопросы:
- Держите их открытыми и дайте респондентам возможность комментировать свой пол.
- С уважением относиться к мыслям респондентов относительно пола и задавать вопросы о них тонким способом.
- С каким полом вы себя больше всего идентифицируете?
- мужской
- женщина
- Я бы предпочел не комментировать
Создать бесплатный демографический опрос
4. Относительно квалификации: Это очень субъективный вопрос, который требует предварительной оценки, например, понимания того, может ли большое количество колледжей или школьников принять участие в вашем опросе, и будет ли этот отзыв о квалификации полезным для вас.Проанализировав эти факторы, добавьте демографические вопросы о квалификации, такие как:
- Какая у тебя высшая квалификация?
- Меньше чем диплом средней школы
- диплом средней школы или эквивалентная степень
- Нет степени
- Бакалавриат
- Степень магистра
5. Относительно семейного положения: Отношения, связанные с любовью, часто считаются менее важными, чем вопросы о расе, этнической или половой принадлежности.Но иногда они намного сложнее и требуют осторожного решения. Таким образом, глубоко укоренившийся анализ должен выяснить, не помешает ли тот факт, что кто-то женат или нет, цели обследования. Если крайне важно знать семейное положение респондента, только тогда вы должны включить этот вопрос демографического опроса. Если вы хотите сегментировать свою целевую аудиторию на этой основе, вы должны курировать вопросы следующим образом:
- Каково ваше семейное положение?
- женат
- В разводе
- отделены
- Вдовец
- незамужних
6. Связанные с занятостью: Этот тип демографического вопроса может включать различные подразделы, такие как количество отработанных часов, тип занятости, тип работодателя и другие параметры, подобные этим. Самая распространенная классификация вариантов заключается просто в том, работает ли респондент или нет.
- Каков ваш текущий статус занятости?
- Полная занятость
- Частичная занятость
- безработных
- самозанятых
- Домохозяйка
- студент
- пенсионер
В случае, если респонденты сообщают, что они работают, вы можете применить логику пропуска, чтобы исключить варианты, которые неприменимы, а также включить параметры, которые могут дать дополнительную информацию об их работе.
7. Относящийся к семейному доходу: Этот тип вопроса очень похож на возрастной демографический вопрос. Это зависит от того, для чего вы будете использовать эту информацию и в каких деталях вы хотите получать эти материалы. Вот пример демографического вопроса дохода семьи:
- К какой группе доходов относится ваша семья?
- Менее $ 20 000
- 21 000 — 30 000
- до 310000
- до 50000 долларов США
- от 51 000 до 60 000
- свыше $ 60 000
От
долларов
От
Создать бесплатный демографический опрос
Узнайте больше о географической сегментации
,
Что такое вопросы обследования здоровья?
Вопросы обследования здоровья — это вопросник для сбора данных от респондентов о состоянии их здоровья и благополучия. Такие вопросы позволяют исследователю понять общее состояние здоровья, факторы болезни, мнение о предоставляемых медицинских услугах и факторы риска, связанные со здоровьем человека.
Кроме того, обследования состояния здоровья могут пролить свет на уровень медицинского обслуживания, предлагаемого населению, а также понять охват медицинской страховки, предоставляемый аудитории.В определенных случаях обследования здоровья могут быть сфокусированы на понимании конкретных заболеваний или расстройств путем проведения продольных обследований или частых обследований, чтобы отслеживать закономерности и тенденции, что позволяет владельцу обследования принимать соответствующие решения соответствующим образом. Обследования здоровья являются эффективным методом сбора данных от большой группы населения или целевой группы.
В зависимости от того, какая информация требуется, могут проводиться различные виды медицинских обследований.
Например, медицинское учреждение хочет провести медицинское обследование, чтобы узнать больше о благополучии пожилых пациентов.В таком случае шаблон опроса о состоянии здоровья может дать вам подробную информацию об общем состоянии здоровья и благополучии этой целевой группы.
Топ-15 вопросов обследования здоровья для вопросников, связанных со здоровьем:
Вопросы обследования здоровья, чтобы понять общее состояние здоровья респондента и информацию о страховом покрытии.
- По шкале от 1 до 10, насколько здоровым ты себя считаешь?
- Вы страдаете от хронических заболеваний?
- да
- №
- Есть ли у вас какие-либо наследственные заболевания / заболевания?
- Высокое кровяное давление
- Диабет
- Гемофилия
- Талассемия
- Хантингтон
- Другое (просьба указать)
- Привыкли ли вы к наркотикам и алкоголю?
- Да для обоих
- Только на лекарства
- только алкоголю
- Я не привык ни к
- Как часто вы проходите медицинское обследование?
- раз в 3 месяца
- раз в 6 месяцев
- раз в год
- Только при необходимости
- Никогда не получится
- Другое
- В целом, как вы оцениваете местные больницы в вашем районе?
- Отлично
- выше среднего
- Средний
- Ниже среднего
- Очень плохо
- Как бы вы оценили ваше общее состояние здоровья? Вы бы сказали, что вы:
- В хорошем физическом состоянии (без болезней или инвалидности).
- Mildy с физическими недостатками. (Незначительная болезнь или инвалидность)
- Умеренно физически слабый. (Требует серьезного лечения)
- Сильно ослаблен. (Требуется обширное лечение)
- Полностью физически ослаблен. (Прикованный к кровати)
- По вашему мнению, на каком уровне вы можете выполнять повседневные действия?
- Отличная вместимость
- Хорошая вместимость
- Умеренная емкость
- Сильно нарушенная способность
- Полностью нарушенная мощность
- Какие виды лекарств вы принимали за последние 24 часа?
- Сколько лекарств было назначено вашим врачом за последние 24 часа?
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- Более 5
- нет
- За последние 24 часа, как вы приняли лекарство?
- Без посторонней помощи (в правильной дозировке и в нужное время)
- С некоторой помощью (кто-то готовит лекарство или напоминает вам принять его)
- Совершенно не в состоянии принять это
- Другое
- С каким поставщиком медицинского страхования вы в настоящее время зарегистрированы?
- Медикейд
- Medicare
- Закон о доступном медицинском обслуживании
- незастрахованных
- Частное медицинское страхование
- Другое (просьба указать)
- Пожалуйста, укажите свой уровень согласия в заявлении: медицинское страхование доступно для вас.
- Совершенно не согласен
- Отчасти не согласен
- Нейтральный
- Отчасти согласен,
- Полностью согласен
- Был ли кто-либо из членов вашей семьи исключен из страхового покрытия после постановки диагноза какого-либо заболевания?
- да
- №
- Из-за нехватки медицинской страховки вы рассматриваете один из следующих вариантов?
- Пропустить прием к врачу
- Отменить встречу с врачом
- Отложить назначение врача
- Не купить лекарство
- Отсрочка лечения
- N / A
Приведенные выше вопросы обследования состояния здоровья позволяют исследователю понять общее самочувствие целевой аудитории, информацию о страховом покрытии и информацию о любых заболеваниях, от которых может пострадать человек.Использование полученных данных и их анализ могут дать вам представление о текущем состоянии здоровья пациента, поведении в отношении здоровья, заболеваниях, моделях и, следовательно, позволяют исследователю надлежащим образом решать проблемы.
Подробнее: шаблоны опросов в области здравоохранения
,