Что такое донорство костного мозга? Чем оно отличается от донорства крови?

Для лечения некоторых тяжелых заболеваний применяется процедура трансплантации костного мозга (ТКМ). Необходимость в такой операции может возникнуть при лечении лейкозов, других опухолевых заболеваний, апластической анемии, некоторых генетических болезней.

Донорство костного мозга заключается в том, что человек предоставляет небольшую часть своего костного мозга для пересадки больному. Костный мозг — это полужидкое вещество внутри костей человека, играющее ключевую роль в выработке клеток крови. В ходе взятия материала для трансплантации донору вводят лекарство для анестезии, делают проколы тазовой кости специальной иглой и набирают в шприц нужную порцию костного мозга. Используется и другая методика: для трансплантации можно не забирать у донора костный мозг как таковой, а собирать определенные клетки (так называемые гемопоэтические стволовые клетки), находящиеся в циркулирующей по сосудам крови. В обоих случаях организм донора в течение недолгого времени восстанавливается после взятия материала для трансплантации. Ущерба для здоровья донора нет, осложнения крайне редки.

Донор костного мозга подбирается по признаку так называемой тканевой совместимости с больным. Это означает, что определенные белки на поверхности клеток (белки, входящие в состав так называемого HLA-комплекса) должны у донора и больного совпадать полностью или почти полностью. Иначе неизбежны тяжелые иммунные осложнения после трансплантации. Напротив, совпадение группы крови и резус-фактора у донора и пациента при этом не обязательно.

Прежде всего донора костного мозга пытаются подобрать среди родственников больного – поскольку совместимость определяется генетически, то вероятность найти совместимого донора выше всего среди братьев и сестер больного. Но если в семье пациента поиск не приведет к успеху, а трансплантация от неполностью совместимых родственных доноров не показана, то может возникнуть необходимость в поиске неродственного донора.

Спаси жизнь — стань донором костного мозга!

Центр молекулярной диагностики (CMD) Центрального НИИ Эпидемиологии Роспотребнадзора продолжает участие в развитии Национального регистра доноров костного мозга им. Васи Перевощикова, основанного Российским фондом помощи (Русфонд).

В медицинских офисах CMD по всей России каждый желающий сможет бесплатно сдать анализ на HLA-типирование с целью стать потенциальным донором костного мозга и спасти жизнь человека, страдающего от заболевания крови.

С 2015 года Национальный регистр доноров костного мозга носит имя маленького пациента НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой, не дождавшегося трансплантации из-за длительности процедуры поиска донора в международной базе BMDW. Средства, которые люди со всех уголков страны жертвовали на лечение мальчика, были направлены Русфондом на создание отечественного регистра доноров костного мозга. На сегодняшний день благодаря донорам из отечественного регистра спасены уже сотни жизней россиян с нарушениями в системе кроветворения и иммунной системе.

Желающие сдать анализ в офисе CMD и попасть в базу Национального регистра должны соответствовать всего нескольким требованиям:

• возраст от 18 до 45;
• вес более 50 кг;
• проживание на территории союзного государства (или вид на жительство в РФ).

Добровольцам будет предложено заполнить анкету и соглашение потенциального донора и сдать 3 мл крови из вены. По ней будет определен уникальный состав генов, отвечающих за тканевую совместимость. И если однажды эти данные совпадут с данными пациента, нуждающегося в пересадке костного мозга, донор сможет спасти ему жизнь.

5 миллионов – столько людей должны стать частью Национального регистра доноров костного мозга, чтобы помочь можно было всем. Спаси жизнь — стань донором костного мозга!

Дополнительную информацию об акции можно узнать по телефонам: 8 (495) 788 000 1, 8 (800) 707 788 1.

Донорство костного мозга: возможности и мифы 

Пересадка костного мозга дает шанс на выздоровление пациентам со многими тяжелыми заболеваниями. Однако сегодня этот метод лечения не очень широко распространен в России из-за недостатка доноров. Медицинский директор Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова Ольга Макаренко рассказала в интервью Городу+, зачем нужно сдавать стволовые клетки, и развеяла распространенные мифы об этом виде донорства. 

«Есть ряд заболеваний, при которых показана трансплантация костного мозга. Это не самый простой путь лечения, но с его помощью действительно можно спасти жизнь. Многие до сих пор боятся такого донорства. Я думаю, это связано с недостатком информации. Из-за названия процедура ассоциируется со спинным мозгом и с чем-то неприятным, опасным. Но это название вообще можно заменить на «донорство кроветворных клеток». При этой процедуре невозможно что-то повредить, она абсолютно безопасна для здоровых людей и почти безболезненна», – объясняет специалист.  

Чужие стволовые клетки необходимы пациентам с лейкозами (раком крови), апластической анемией, лимфомами, множественной миеломой, серьезными нарушениями иммунитета. Причем во многих случаях пересадка – это единственный шанс на выздоровление. Но сложность заключается в том, что найти своего «генетического близнеца» – человека с совместимыми тканями – очень непросто. 10% нуждающихся в пересадке российских пациентов не имеют подходящего материала не только в нашей стране, но и ни в одном мировом регистре. Решить эту проблему можно только увеличением числа потенциальных доноров. 

Стать донором и, возможно, спасти чью-то жизнь очень просто. Это может сделать любой человек 18 – 45 лет весом не менее 50 кг, не имеющий особых медицинских противопоказаний. Для этого необходимо прийти на специальную станцию в одну из клиник города, заполнить анкету и сдать от 4 до 9 мл крови из вены – в зависимости от требований регистра. С помощью специальной аппаратуры по крови устанавливается набор генов – цифровой код. Эта процедура называется типированием. 

Когда такой же код определяется у пациента и происходит совпадение, донор считается потенциально подходящим для пересадки. Однако большинство потенциальных спасителей ждут возможности кому-то помочь долгие годы. Если случится чудо, и ваши клетки подойдут одному из пациентов, с вами свяжется сотрудник регистра и спросит, по-прежнему ли вы готовы к процедуре. Пересадка состоится только в случае повторного согласия. 

«Перспективы у этого вида донорства в России хорошие, но мы только набираем темпы. Совпадение «пациент – донор» случается один раз на 10 тысяч, поэтому число доноров нужно наращивать день ото дня. В настоящий момент в Российской Федерации числится порядка 100 тысяч потенциальных доноров. Из них реальными стали только 300 человек. Нам нужно, чтобы в регистре были максимально представлены все народности нашей страны. Тогда вероятность найти совместимого «близнеца» будет больше», – говорит Ольга Макаренко. 

Подходящему для пересадки донору предстоит пройти полное медицинское обследование и сдать кроветворные стволовые клетки одним из двух способов на выбор. Операционный метод протекает очень быстро и под наркозом. Из тазовой кости «генетического близнеца» специальной иглой извлекают необходимое количество материала. Процедура абсолютно стерильна и безопасна, и только после нее донор пару дней чувствует дискомфорт сродни синяку. Второй способ безоперационный: донору вводят медикамент, который заставляет стволовые клетки выделяться в кровь. У некоторых людей он вызывает небольшую слабость и температуру, но чаще даже не чувствуется. Через 4 дня клетки просто забирают из вены вместе с небольшим количеством крови. 

«После этого вы уже официально становитесь действительным донором. К так называемому «дню 0» пациент готовится за 7 дней. Перед операцией у него в организме убиваются все собственные стволовые клетки. Взамен их он получает донорский трансплантат – ваш костный мозг. То есть система кроветворения у него становится не своя, а ваша. Когда клетки приживаются, жизнь человека спасена», – подытожила медицинский директор Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова.  

Найти всю дополнительную информацию о донорстве, получить ответы на волнующие вопросы и даже пообщаться с реальными донорами стволовых клеток можно на официальном сайте регистра. А сдать образец крови в Петербурге и стать потенциальным донором любой здоровый взрослый человек может в Городской больнице №31, в Институте детской гематологии и трансплантологии имени Раисы Горбачевой или в клинике «Инвитро». 

Поделиться в соцсетях

В базе — только 52 тысячи. Как стать донором костного мозга и почему это не так опасно, как кажется?

На сегодня в белорусском реестре потенциальных доноров костного мозга 52 тысячи человек, рассказывает Сергей Лещук, заведующий Единым регистром трансплантации Республиканского научно-практического центра трансплантации органов и тканей. А нужно — минимум 100 тысяч, чтобы база начала работать эффективно. Почему белорусы боятся стать донорами и так ли это опасно, как кажется, Сергей Лещук, а также Анатолий Усс, руководитель Республиканского центра гематологии и пересадки костного мозга, рассказали TUT.BY.

Почему белорусский регистр доноров небольшой?

Операции по пересадке костного мозга в Беларуси начали делать 25 лет назад — в 1993 году. В основном это были аутологичные трансплантации, то есть у пациента с заболеванием кроветворной системы забирали собственные стволовые клетки крови, обрабатывали их и пересаживали опять.

— Аллогенные трансплантации, то есть от донора, тоже были, но родственные. Аллогенные неродственные начали делать совсем недавно, — рассказывает Сергей Лещук.

Первую такую трансплантацию, когда белорус был донором для белоруса, по мировым меркам провели недавно — в 2013 году. С тех пор только 9 жителей Беларуси согласились стать донорами, среди них четверо — в 2017-м. Для сравнения: ежегодно от доноров из Германии проводится свыше 7 тысяч трансплантаций.

В Беларуси каждый год делают около 30 неродственных пересадок гемопоэтических стволовых клеток: от 7 до 12 — взрослым, остальные — детям, рассказывает Сергей Лещук. При этом пересадка требуется гораздо большему количеству человек. Например, в 2017-м в белорусский регистр поступило 75 запросов.

— Из них 34 — на поиск донора для взрослых пациентов, 41 — для детей. Потенциальные доноры в нашем регистре были найдены для 26 человек. Только 5 из них подошли полностью. В итоге были проведены 4 трансплантации: один из найденных доноров отказался. Для 49 граждан среди белорусов никого не нашлось, — приводит статистику Лещук.

Те пациенты, для которых донора найти не удается, остаются в листе ожидания, объясняет профессор Анатолий Усс.

Но нужно понимать, что лист ожидания — это не очередь в магазине. Если мы не нашли донора сразу, то шансов, что он появится через полгода, очень мало. Именно поэтому важно, чтобы наша база пополнялась. Ведь смысл национального регистра не столько в том, что поиск донора дешевле обходится для бюджета. Известно, что люди, живущие на одной территории, более близки в плане генома. Найти донора для белоруса в Гомеле гораздо проще, чем в Калифорнии.

По словам Анатолия Усса, каждый год от зарубежных доноров в Беларуси проводится 20−30 трансплантаций. Стоимость процедуры забора и транспортировки трансплантата — от 15 до 20 тысяч долларов. Если же донор белорусский, эта сумма меньше в десятки раз, говорит профессор.

— Трансплантация выполняется тогда, когда другими методами спасти человека невозможно. Альтернативы у пациентов с различными злокачественными новообразованиями, врожденными иммунодефицитами, многими аутоиммунными заболеваниями и некоторыми видами рака нет, — говорит Анатолий Усс.

Трансплантировать можно гемопоэтические стволовые клетки (ГСК), костный мозг (КМ) или пуповинную кровь. Часто это — единственная надежда на выздоровление. Для успешной трансплантации ДНК донора и реципиента должны совпасть на 100%: это снижает риск отторжения.

В этом случае, когда лечение не помогает, донор становится единственным шансом на дальнейшую жизнь для реципиента — своего генетического близнеца.

Обращение в белорусский регистр нечасто дает результат: слишком мало в нем человек, чтобы найти идентичного донора. Как правило, при необходимости трансплантации белорусские врачи делают запрос в немецкий реестр доноров костного мозга DKMS. Он объединяет данные 8 миллионов человек со всего мира.

Белорусский регистр, а точнее Центральный реестр доноров гемопоэтических стволовых клеток (ГСК), начал развиваться около пяти лет назад. До этого у доноров крови и ее компонентов брали информированное согласие на HLA-типирование (обследование на иммунологическую совместимость) и вносили данные их фенотипа, однако «дальше этот процесс никуда не шел», говорит Сергей Лещук. В 2013-м разрозненные базы решили объединить в одну.

— У нас существовал кабинет в 9-й городской клинической больнице, где проводилось рекрутирование доноров для реестра. Он охватывал только Минск. Затем мы начали работать со всеми отделениями переливания крови столицы. Далее мы объединились с базой РНПЦ трансфузиологии и медицинских биотехнологий, в которой уже было около 10−11 тысяч доноров крови, подключили областные станции переливания крови по всей стране. В 2014 году эти объединенные базы данных стали полноценным центральным реестром, в котором на сегодня практически 52 тысячи потенциальных доноров.

Сергей Лещук подчеркивает: 52 тысячи человек — это реальное, актуальное число людей, способных стать потенциальными донорами ГСК или костного мозга, а соответственно, они могут спасти жизнь другого человека.

— В прошлом году мы начали актуализировать базу данных. В регистре могло быть больше человек, но мы удалили оттуда доноров старше 45 лет, с противопоказаниями: кто-то переболел гепатитом, у кого-то развилась гипертония или случился инфаркт, кто-то перенес операцию.

Каждый год регистр старается «прирастать» на 10 тысяч человек. Например, в 2017 году удалось рекрутировать 10 293 потенциальных донора, говорит Сергей Лещук.

— Сначала мы ставили себе задачу собрать базу на 50 тысяч. На сегодня этого мало. База начнет работать нормально, когда в ней будет минимум 100 тысяч человек. В таком случае шансы найти доноров среди жителей Беларуси возрастают в 2−3 раза. В идеальном расчете — чем больше, тем лучше. У соседей поляков 40 млн населения, у нас — 9 с половиной. У них 1 миллион 400 тысяч доноров, у нас — 52 тысячи. Мы многому можем поучиться у соседей, не говоря уже про Германию.

— Когда мы только начинали трансплантации, то сразу искали донора за рубежом, — рассказывает Анатолий Усс. — В то время во многих странах регистр был уже развит, у нас же об этом ничего не знали. Только пять лет назад приступили в формированию регистра доноров ГСК в Беларуси. Здесь нужно сказать, что без понимания и поддержки в то время председателя комитета по здравоохранению Дмитрия Пиневича это было бы невозможно. Решение комитета по здравоохранению Мингорисполкома обеспечило развитие высокотехнологичной медицинской помощи в данном направлении. Сегодня наш регистр сопоставим с регистром России, в котором около 79 тысяч потенциальных доноров. Нам уже не стыдно, когда мы смотрим на восток, но все еще неловко, когда мы смотрим на запад.

Как стать потенциальным донором костного мозга?

Сегодня, согласно приказу Министерства здравоохранения, при необходимости трансплантации костного мозга врачи делают первичный запрос в белорусский регистр. Если в нем найдут потенциального донора, скорее всего, ему предложат «дотипироваться».

— Чтобы произошла трансплантация, донор с реципиентом должны быть идентичны по двум классам: АВС и DRB1, DQB1. В данный момент при первичном типировании ДНК, когда человек просто сдает кровь, мы определяем только первый класс. Если по нему есть совпадение, мы советуемся с гематологами по дальнейшей тактике обследования донора.

Попасть в белорусский регистр потенциальных доноров ГСК просто: всего лишь нужно сдать 5−7 миллилитров крови и заполнить информированное согласие на донорство. Затем результаты HLA-типирования внесут в общую базу данных центрального реестра.

— На втором этапе, если звезды сложились так, что в процессе поиска по базе ДНК донора оказывается идентичным ДНК пациента — он совпадает и по первому, и по второму классу, мы вызываем человека, просим его сдать ГСК и спасти пациента, которому требуется трансплантация. Хотя, бывает, человек к этому моменту передумывает становиться донором — такое тоже случается. Отказаться — это его право.

Если потенциальный донор соглашается, врачи Республиканского центра гематологии и пересадки костного мозга рассказывают, какие анализы нужно сдать перед пересадкой и через какую процедуру пройти. Сергей Лещук объясняет: она не такая опасная, как ее рисует воображение человека, незнакомого с процессом.

— Есть два понятия: костный мозг (КМ) и гемопоэтические стволовые клетки (ГСК) периферической крови — так называемые предшественники клеток крови, которые дают начало всем остальным. Костный мозг берется из подвздошной, тазовой кости. В данный момент превалирует пересадка ГСК периферической крови. Процедура забора проводится аппаратным способом из вены, как будто вы просто сдаете кровь.

Перед процедурой донора приглашают сдать все анализы и пройти обследование. Для этого требуется кратковременная госпитализация на 2−3 дня.

— Мы вводим донору колониестимулирующий фактор (гормоны, которые стимулируют образование и выброс в периферическую кровь стволовых клеток), чтобы ГСК стало больше, мы могли взять их для реципиента и оставить что-то для донора. Что брать: костный мозг или ГСК — решают трансплантологи. Костный мозг, конечно, лучше. Почему? В нем клеток больше, и они разные, можно выбрать. Но забор ГСК для донора менее травмирующая процедура.

Анатолий Усс подтверждает: принципиальной разницы в том, что трансплантировать: костный мозг, пуповинную кровь или стволовые клетки крови, — нет.

— ГСК и костный мозг сопоставимы по своему плацдарму стволовых клеток. Главный критерий — достаточное их количество в трансплантате. Если будет мало, система кроветворения пациента не восстановится.

Сергей Лещук рассказывает: забор ГСК или костного мозга нестрашен и неопасен. Если у человека здоровый организм (а иначе он не сможет стать донором), то он быстро восстановится.

— Теоретически последствия могут быть такие же, как и при обычном заборе донорской крови, — рассказывает профессор Усс. — Например, человек может упасть в обморок при виде крови. Никаких других последствий не может быть априори. Перед забором ГСК вводится колониестимулирующий фактор. За 27 лет его применения в мире не было зарегистрировано ни побочных эффектов, ни осложнений, — стучит по дереву Анатолий Усс. — Надеюсь, и не будет.

По постановлению Совмина, каждому донору ГСК или костного мозга полагается денежная компенсация на восстановление здоровья. Ее размер равен 30 базовым величинам (735 белорусским рублям) за костный мозг или 20 базовым величинам (490 белорусским рублям) за ГСК.

— Тут есть важный вопрос, — акцентирует внимание Сергей Лещук. — Люди, как правило, хотят помочь конкретному реципиенту: вот этой больной девочке или тому мальчику. Но подойти вы можете абсолютно разным людям, с которыми до пересадки не будете даже знакомы, — такова этика.

Обращаться в белорусский регистр могут только белорусские трансплантационные центры: Республиканский центр гематологии и пересадки костного мозга и Республиканский научно-практический центр детской онкологии, гематологии и иммунологии. Межправительственных соглашений у Беларуси пока нет, это значит, делать запрос на поиск доноров среди белорусов врачи из других стран не могут. Анатолий Усс говорит, что в данный момент прорабатывается возможное взаимодействие в этом направлении с Российской Федерацией.

Если же в белорусском Центральном реестре доноров гемопоэтических стволовых клеток потенциального донора не находится, врачи пишут запрос в международный.

— HLA-генотип с поляками и немцами, например, у нас очень схож. Только логистика разная. Тем не менее очень хотелось бы, чтобы наш регистр развивался и пополнялся новыми потенциальными донорами: это в определенном смысле наша государственная демографическая безопасность и возможность для человека спасти жизнь другому, кто уже потерял надежду.

Трансплантацию ГСК в Беларуси делают в том числе иностранным гражданам. Ее стоимость в среднем составляет 120 тысяч долларов, рассказывает Анатолий Усс.

— Экспорт услуг в этой службе составляет 2 миллиона долларов в год — серьезные деньги для развития медицины. Их мы можем использовать на закупку оборудования, расходные материалы, оплату труда знаковым специалистам. Ведь отток трудовых кадров — тоже большая проблема. Например, три из пяти молекулярных биологов нашей лаборатории типирования уехали за рубеж.

В данный момент лаборатория HLA-типирования ожидает переоснащения. Как объясняет Анатолий Усс, сейчас при заборе крови выполняется HLA-типирование серологическим и молекулярно-биологическим методами, а «это технологии ХХ века». Закупка новой техники — геномного секвенатора нового поколения — позволит перейти на технологии типирования потенциальных доноров, которое используется в лучших лабораториях Европы. К примеру, стоимость подбора донора на секвенаторе в 2−2,5 раза ниже, чем нынешним способом.

— Также в планах у Республиканского центра гематологии и пересадки костного мозга повысить мощность отделения трансплантации костного мозга: увеличить количество ламинарных боксов с 7 до 20. Представляете, насколько можно увеличить продуктивность? Нет ничего ценнее, чем жизнь человека, и все наши усилия, как и медицины в целом, должны быть направлены на ее сохранение.

Источник: https://news.tut.by/society/600030.html?crnd=63108тать полностью:  https://news.tut.by/society/600030.html?crnd=631

Люди особого назначения

Портреты доноров костного мозга

Люди на этих фотографиях — доноры костного мозга.

Но что такое костный мозг? Где он находится? За что отвечает в организме? В современной России об этом почти никто ничего не знает. И сегодня это уже не узкоспециальный медицинский вопрос, а гуманитарная проблема. Больных раком крови научились спасать при помощи пересадки кроветвор ных клеток костного мозга. Но чтобы это произошло, нужны добровольцы, готовые стать донорами. Таких людей должны быть сотни тысяч, даже миллионы. Потому что шанс найти для реципиента подходящего ему генетического близнеца невелик. Вероятность совпадения — 1:10 000. Это настоящее чудо спасения. Но людей, готовых к этому чуду, в России пока единицы. Около 100 тыс. человек в нашей стране уже приняли решение стать донорами, сдали кровь на анализ, определяющий тип их тканевой совместимости, и вошли в Регистр доноров костного мозга. Это очень мало. Сравните: в регистре доноров костного мозга Германии состоит больше 8 млн добровольцев.

Смысл этой выставки — дать возможность увидеть людей, принявших решение стать донорами костного мозга, и узнать, почему они это сделали. Формально это обычные люди: рабочие, артисты, повара, юристы, менеджеры. Однако в какой‑то момент они нашли в себе нечто особенное — способность сделать мир лучше. Они решили совершить правильный, хороший поступок
и спасти жизнь совершенно незнакомому человеку. Шанс стать реальным донором очень невелик. Но шанс реально изменить самого себя, став потенциальным донором костного мозга, равен 100 %. Как знать, может быть, и вы воспользуетесь этим шансом.

Екатерина ОВЧАРУК
Ростов-на-Дону

менеджер по продажам, дочь военных; сдала костный мозг для двухлетней девочки, страдающей лейкозом

Мне кажется, у каждого в жизни бывает переломный период — начинаешь задумываться о том, что нужно помогать людям. Помогать деньгами я не могу: у меня их нет. Решила сдавать кровь.

Однажды медсестра на станции переливания крови говорит мне: «Есть возможность стать донором костного мозга. Хотите?» Я спрашиваю: «А меня это к чему‑то обязывает?» Она говорит: «Нет». И даже ничего не объяснили; просто подпиши — и все. Я подписала и живу дальше. А потом год назад мне позвонили с той же станции и говорят: «Вы подходите, есть шанс спасти ребенка». Я спросила: «Кто?» Мне говорят: «Девочка двух лет, болеет раком крови». Я спросила: «Для меня это опасно?» Мне говорят: «Нет». Ну и тогда я сказала: «Конечно, помогу».

Пока сдавала дополнительные анализы, пока их изучали в Петербурге, где должна была быть операция, прошел почти год. Когда давала согласие, я еще была одна. Ну не то что одна — мы с ним дружили, но меня с ним ничего не связывало, я была вольной птицей. А когда сказали, что — все, надо ехать на операцию, Коля говорит: «Нет». Он думал, что это опасно, начал говорить: «Подумай, раньше ты была одна, а сейчас мы с тобой вдвоем, это может повредить тебе и нашим будущим детям». Стереотипное мышление. Я как‑то на прошлой работе слышала разговоры типа: «У меня вообще голу‑
бая кровь. Как это я буду кому‑то помогать!» А я им ответила: «Если бы все люди были такие, как вы, все бы давно умерли, потому что спасать было бы некого».

В общем, Коля категорически уперся. Пошла я за помощью к маме, к отчиму, они начали его прессовать… Он на меня наехал, мол, зачем сказала родителям, почему выносишь на общее обсуждение… Я говорю: «Если б это не было так критично, я бы никому ничего не сказала». Наконец мы с мамой позвонили на станцию переливания крови, рассказали все заведующей, и она уже сама позвонила Коле. Как‑то уломала его. И я полетела в Петербург. Никому потом не рассказывала, как все было на самом деле, — говорила, что нормально. А было больно. Когда тебе начинают колоть этот
препарат, чтобы стимулировать выброс стволовых клеток в кровь, ощущения не очень приятные.

Кололи пять дней — каждый день по два раза. Мало того что укол болезненный, так еще очень сильно болит поясница — как будто туда миллион иголок загнали. И эта боль расходится по телу. Руку поднять не можешь. Я жила в гостинице — два раза в день шла на укол, потом плелась обратно и плакала. Ну а кто говорил, что помогать — легко… А сам процесс длился часа четыре с половиной. Легла, надели на меня памперс — это, наверное, было самое унизительное. Страшно не было, но ломило очень кости, и поэтому очень трудно было лежать неподвижно. Я просто лежала четыре часа — телевизор
не смотрела, не разговаривала. Вспоминала, что мне рассказывали про генетических близнецов. Что где‑то ходит человек, очень похожий на тебя. У меня тогда аж мурашки по телу побежали.

А обратно в Ростов возвращалась вместе с мексиканцами — куча народу летела на чемпионат по футболу. Они всю дорогу пели свои мундиальские песни, невозможно прямо. Все орут, веселятся, частушки на непонятном языке. Потом еще час ждала, пока багаж отдадут. В общем, выхожу — усталая, кости ломит, сумка в руке, никого не замечаю. И вижу — стоит мой Коля с другом. Спрашиваю его типа с наездом: «А ты чего тут делаешь? Меня такси ждет!» И тут он становится на колено, вынимает колечко, мексиканцы орут, все начинают хлопать, он дарит цветы… Естественно, я соглашаюсь. Единственное, сказала ему, никакой фаты, никакого пышного торжества, хочу только, чтобы были раки и пиво на моей свадьбе.

Вот и все. А про свою поездку никому не рассказывала — только родным и на работе. А больше никому. Зачем? Некоторые могут сказать — мол, ты лучше кого‑то? Выделиться хочешь? Люди не любят тех, кто выделяется, у кого есть свое мнение. Ну пусть думают, что хотят. Я же блондинка.

Евгений МОИСЕЕВ
Мурманск

крановщик морского торгового порта, отец троих детей, донор костного мозга Евгений, который встретился

Я коренной мурманчанин, чуть ли не восьмое-девятое поколение. Мы на Севере — другие: люди здесь более мягкие,
отзывчивые, добрые, всегда готовы прийти на помощь. Кровь начал сдавать еще в армии. Тогда как раз была вторая
чеченская война, большая нехватка крови. К нам приезжали раз в полтора-два месяца, и я сдавал. Когда уволился и сюда вернулся, устроился на работу в порт, стал ходить на станцию переливания крови регулярно. Брали у меня плазму, ее можно хоть через неделю снова сдавать. Раза два-три в месяц получалось.

Помню, в ноябре 2015 года на станции как раз устанавливали какие‑то щиты. Я спросил: «Ремонтик, что ли, затеваете?» «Нет, — говорят, — это реклама: будет акция — вступление в Регистр доноров костного мозга, не хотите?» Так и вступил, сдал лишнюю пробирочку. Мне все объяснили, сказали: «Не факт, что вы вообще кому‑то подойдете в своей жизни». Я к тому времени немного об этой проблеме уже знал. У меня у знакомого был неприятный случай: девочка маленькая заболела, долго врачи мучались с ней; в Питер они летали, там лежали… Плохой финал был — не нашли донора. Оттуда я о костном мозге и узнал.

В феврале 2016 года мне позвонили в первый раз. Сказали, что я подошел. Нужно было подъехать в клинику, сдать еще одну пробирку, чтобы они детально все изучили. Я сдал, но буквально через неделю позвонили и сказали, что в Питере нашли более подходящего донора. Было волнительно. Я уже в интернете читал, что это и как оно берется. Второй раз позвонили в конце мая 2016 года. Сказали, что я опять подошел; спросили, согласен ли лететь в Петербург или не согласен. Я слетал на один день, сдал анализы. А еще через пару месяцев перезвонили и сказали, что — все. Меня ждут.

Мозг у меня взяли операционным методом, под наркозом, через тазобедренную кость. Сделали шесть проколов. Иголки у них такие толстые, с карандаш. Хорошо, что они только после операции мне их показали, — может, и наркоз тогда не понадобился бы. Мне было тяжеловато — не знаю, как другим. Примерно месяц восстанавливался. Ломило поясницу, усталость одолевала, я чувствовал себя настоящим стариком.

Но знал, что спасаю малыша. Врачи сказали, что я подошел мальчику, ему чуть меньше двух лет. Остальное было засекречено: кто, откуда. Но вот прошло два года, и наша встреча уже запланирована, мы общаемся во «Вконтакте» с его родителями, созваниваемся раз в неделю. Там у них тоже трое детей, как у меня. Я помог их сыну Мирославу. Видел его фотографии: что‑то среднее между моими младшим и средним сыновьями, только он
в очках ходит, а мои без очков. Болезнь у малыша отступила, сейчас врачи борются с последствиями химиотерапии.

О встрече с Мирославом мы договаривались долго. Сначала ждали результаты анализов Мирика, чтобы убедиться, что он здоров, потом я уехал с семьей в отпуск. В следующий раз не сложилось, потому что мама Мирика уехала в командировку.

И вот только пару недель назад наконец‑то смогли соединить наше время, договорились о встрече. И я тут же выехал на машине к ним в Кемь из Мурманска. С собой взял Леву — своего старшего сына. Ехать до Кеми километров 500. Так что было время в дороге подумать: как меня встретят? Что говорить? Как вести себя? Вроде и чужие люди, а все‑таки уже близкие.

Приехали c сыном в Кемь, нашли нужный дом. Поднялись в квартиру. Дверь открывается, а я ничего не могу сказать. Все слова забыл, которые придумал. Просто обнялись с Мириком — и стояли так минут пять. Не знаю, может, медицина в этой истории справилась бы и без меня, но, раз так вышло, я понимаю, что минимум одного человека в своей жизни я спас. Мне говорили, что донором костного мозга можно стать только два раза. Так
что если еще попросят — почему нет, я сделаю это еще раз.

Светлана ТУРОВИЧ
Екатеринбург

модель, донор костного мозга

Мне в детстве очень хотелось быть моделью или актрисой, но в то время это считалось не очень приличным. По крайней мере, мама мне всегда так говорила. В итоге только в 33 года я пошла в агентство, которое обучало
моделей. Шла учиться на стилиста, но когда зашла, там сидела 18‑летняя девушка. Смотрит такая на меня и спрашивает: «Вы на модель?» Я говорю: «Да, и на нее тоже». Так все и получилось. Стала моделью. Мне нравится все, что связано с красотой, со всем прекрасным, с жизнью. Не знаю, почему (наверное, именно поэтому) у меня всегда и была внутренняя потребность быть донором крови. В 2014 году принимала участие в конкурсе «Миссис Екатеринбург-2014» — по условиям конкурса все финалистки шли сдавать кровь. Это и стало толчком. С тех пор сдавала каждые два-три месяца, регулярно.

Как‑то раз мне позвонила знакомая и говорит: «Свет, я вот узнала, что есть такие доноры костного мозга». Я ей: «Да ну, такого быть не может». Но оказалось, что может. Сама возможность меня поразила. Я до этого ездила с подругами, помогала детям, онкологическим больным — мы навещали их в больнице, покупали игрушки, каких‑то огромных поросят, которые не помещались в машину. Помню, мне звонил потом мальчик Максим, таким
голосом радостным благодарил меня. А тут вдруг оказывается, что можно помочь не игрушками, а своим костным мозгом.

Два года назад мы с тремя подругами поехали и сдали кровь на типирование. И вот недавно еду в машине — у меня звонит телефон. «Здравствуйте, вы Светлана Владиславовна?» Начинают мне какую‑то историю рассказывать, что я что‑то, где‑то и когда‑то… А я не понимаю вообще, что происходит. И вдруг она говорит: «Ваше ДНК практически на 100 % совпало с больным ребенком. Пять человек были близко, но вы подошли только одна». У меня слезы хлынули, я вообще не поверила, что это реальность. Говорить ничего не могу. Она меня спрашивает: «Вы вообще согласны?» — Я такая: «В смысле? Я же не для галочки это делала. Конечно, согласна».

Теперь жду вызова в Москву. Нервничаю, когда же. Мне сказали, ребенок ждет, борется. Мне тут звонили пара знакомых, говорили: «Света, да ты с ума сошла, как ты можешь так собой распоряжаться, где в Библии написано, чтобы отдавать костный мозг!» А я отвечаю: «Да вы хоть что мне говорите, это моя потребность, во мне есть на это запрос». Я всегда знала: я пригожусь, пригожусь этому миру. И вот пригодилась. Дождаться бы только звонка.

Анастасия ДИКАСОВА
Казань

метеоролог, учитель географии, специалист по финансовой безопасности, фотограф, SMM-менеджер, донор костного мозга Настя, с которой бесполезно спорить

Я выросла в нефтяной столице Татарстана, так у нас называют Альметьевск. Закончила там математический лицей. Я нисколько не математик, просто мама так захотела. Сама она врач-анестезиолог, а мне сказала: «Нет, не будешь врачом, а то ты у меня никогда замуж не выйдешь». В итоге восемь математик в неделю, пять
физик — до сих пор не понимаю, как я справилась, кошмар. Потом поступила в Казанский университет на метеоролога. Проучилась там полтора года и поняла, что больше все‑таки хочу изучать гуманитарные
науки. Как раз освободилось место на педагогическом отделении, и в итоге по образованию я педагог: география и английский язык. Но учителем я так и не стала. Работала в банке, в службе безопасности,
проверяла личные дела людей, которые устраивались к нам на работу. Интересное занятие, ответственность дикая, но я всегда понимала, что для меня это просто остановочка. Человек я, видимо, творческий, в офисе мне сидеть не хотелось, так что в конечном итоге из банка я ушла, занялась фотографией и продвижением в соцсетях. Наверное, все в моей жизни так меняется потому, что я стремлюсь к какой‑то независимости, хочу сделать что‑то свое. С донорством история получилась забавная. У меня был одногруппник хороший на первом курсе, метеоролог Максимка. Он мне такой говорит: «Насть, слушай, а не хочешь плазму сдавать?» Я такая говорю: «Давай!» — и пошли. А там врач хорошая была, не помню, как ее зовут, она мне ла-ла-ла-ла —
рассказала что‑то про донорство костного мозга — и такая говорит: «Вы вот тут подпишите, но вероятность, что будет совпадение, очень маленькая». И в моих ушах это прозвучало так: я сейчас подпишу — и ничего потом не будет.

И вот прошло, получается, шесть лет. Я все забыла. Вдруг звонит мне мама в панике, говорит: «Дочь, тут что‑то странное, какие‑то люди по телефону говорят, что ты где‑то что‑то кому‑то сдавала!» А у меня номер с тех пор уже поменялся, а у мамы‑то нет. Хорошо, я и ее телефон в анкете записала. И меня, получается, через нее нашли. Нашли в то время, когда я повзрослела, а рак, к сожалению, забрал близких, очень близких людей. Лучшую под‑ ругу моей мамы, чудесного человека, это была большая потеря. Потом моего дядю, который всю жизнь был здоровым мужчиной и болезнь его сожгла за полгода. И когда мне сказали, что я подошла сразу двоим детям, я очень обрадовалась. Но в итоге оказалось, что лучше всего я подхожу ребенку из Кирова.

Мама моя работает в медсанчасти «Татнефти», это тут лучшее место, кругом хорошие врачи, она давай с ними советоваться, а ни один даже не слышал про донорство костного мозга — представляете, какой уровень неизвестности? Она мне говорит: «А вдруг будут проблемы, если захочешь родить ребенка, вдруг проблемы со зрением, с почками?» Я говорю маме и Рамилю (это мой гражданский муж): «Не одобрите, я все равно поеду, одна поеду. Вот когда умирала тетя Гузель, неужели бы вы не молились на того человека, который мог ее спасти?» Ну, со мной спорить бесполезно. Вот и все. Сдала я клетки под наркозом, быстренько, тыры-пыры. Это было в январе. И все получилось, малыш жив. Мне не говорят, кто это — девочка или мальчик, но я почему‑то думаю, что пацан. Вот жду, когда еще год пройдет и можно будет с ним встретиться. Ему будет четыре, он, конечно, ничего не поймет, но с мамой хотя бы поговорим.

Я не вижу смысла скрывать, что после операции мне было больно. Когда начала уходить анестезия по дороге из Кирова в Казань, я еле переворачивалась. Через день вышла на работу, но мне было больно сидеть. Я не могла
обуваться, меня обувал мой молодой человек. Слабость была. Но все это терпимо, а теперь я чувствую себя вообще чудесно. Чудесно потому, что это не я такой молодец — сдала клетки и спасла жизнь ребенку. Чудесно потому, что я совершила открытие: каждый может сделать то же самое. На все про все, со всеми анализами, поездками и операциями у меня ушло всего десять дней. Десять дней, а ты можешь спасти целую жизнь! Это просто
невероятно.

Валерия ДОРОФЕЕВА
Владивосток

юрист, потенциальный донор костного мозга

С самого детства, с первого класса, я мечтала стать следователем. Думала, вырасту — все буду делать по справедливости. Когда выросла, поводов стало больше. Система правосудия у нас устроена не совсем честно и грамотно, хотелось хоть что‑то в ней поправить. К сожалению, обстоятельства сложились иначе: я стала юристом, работаю сейчас юрисконсультом в энергетической компании.

Но надежды не теряю. Я знаю, что уголовные дела — это мое, несмотря на то, что не будет ни выходных, ни семейной жизни. Несмотря на то, что могут быть разочарования. У меня одногруппник, например, очень хотел в полицию, попал туда с третьего раза — участковым. Мы с ним встретились недавно на митинге: я оказалась митингующим, а он стоял сзади, наблюдал за правопорядком. Такая безумная получилась встреча. Так вот он, к сожалению, увольняется. Пришел — и увидел, что внутри все выглядит не так, как казалось. Разочаровался. Я тоже боюсь. Но лучше я приду и все увижу сама, чем буду жалеть, что не увидела.

О донорстве костного мозга я узнала на лекции на последнем курсе университета. Это была пара по теории государства и права. Было безумно скучно, и я ковырялась в соцсетях. Случайно наткнулась на материалы о донорстве, начала читать, стало интересно. Многие путают сдачу костного мозга с пункцией, а я разобралась, стала узнавать, какая ситуация с донорством у нас в городе. Владивостока в списке акций на сдачу крови на типирование не оказалось. Тогда я написала в Русфонд, спросила, как мне быть, потому что все решила для себя сразу. Ну как по‑другому? Если этим людям, которым нужна пересадка, не поможем мы, то кто тогда поможет? Я долго ждала возможности, два с лишним года: акции во Владивостоке не проходили, не набиралось достаточное количество желающих. И вот наконец это произошло, я зашла перед работой и сдала кровь. Пришлось мне немного приврать: чуть‑чуть у меня недобор веса до 50 килограммов. Но я подумала, если будет совпадение, я готова есть целыми днями, только чтобы стать донором. Ну вы представьте: миллионы, миллионы людей на свете — и только одному ты можешь подойти!

Я, правда, не знаю, хотела бы я встретиться и общаться с таким человеком — со своим генетическим близнецом. Я просто такая вредная, что со второй такой не очень хотела бы иметь дело. Но зато когда я буду умирать, буду знать, что сделала для кого‑то незнакомого доброе дело и это было не зря. Жизнь — это самое ценное. Мало ли чего добьется человек, которого я спасла? Может, это будет второй Эйнштейн и это я подарила его миру…

Алена ЯКУБОВА
Орел

врач-педиатр, потенциальный донор костного мозга Алена

Когда я заканчивала школу, решила поступать в мединститут и стать педиатром, лечить детей. Я с открытым ртом смотрела на своего лечащего врача, которая вела меня с самого детства. Старалась перенимать все ее лучшие качества в работе. У нас с ней даже дни рождения совпадают. Как тут не стать врачом? На мой взгляд, быть хорошим врачом — это когда от тебя выходят люди и не лезут в интернет. Когда они задают тебе вопросы и ты на них прямо отвечаешь. А у меня это постоянно — либо мамы приходят: «Что с ним делать, вот он какой у меня!» — либо сам ребенок, лет 17: «А что мне с этим делать?»

У меня самой вопросов тоже хватает. Совсем недавно я начала работать дежурным врачом, ездить по вызовам. Заходишь, видишь сыпь и думаешь: «Божечки! Что это?» В книжках сыпь одна, в жизни — другая, и она может
быть совершенно разная, ты сидишь и думаешь: «Что, что с этим делать?» Слава Богу, есть с кем посоветоваться в случае чего: книги, коллеги, любимые преподаватели.

Вообще я сначала хотела стать онкологом. Но взвесила все за и против — и решила, что это не мое. Если хочешь стать хорошим онкологом, ты должен посвятить работе все свое время, находиться в отделении с утра и до позднего вечера, быть полностью в работе. А у меня такие замашки: раз я женщина, значит — семья, муж, дети…

И я решила: раз уж не буду онкологом, могу я хоть как-то детям с онкологией помогать? Сначала просто кровь сдавала, причем мне мама говорила: «Ты нормальная? Кровь идешь сдавать — заразишься всем, чем можно!» А потом как-то была акция на станции переливания крови — по вступлению в Регистр доноров костного мозга. И я пошла. И мой муж, тогда еще будущий, тоже говорил: «Ты нормальная? Половину кости тебе проколют!» Но я все равно сдала кровь, прошла типирование — и занесли меня в Регистр. А потом и муж сам последовал моему примеру.

Я очень жду возможности кому-то помочь. Это же такой маленький шанс — 1 к 10 000. Представьте: мой генетический близнец живет в какой-нибудь там Сибири — и что же, я не поделюсь с ним своим костным мозгом?! Мне не страшно, а как медику, наоборот, интересно. Если доведется, потом, после наркоза, обязательно спрошу, как оно все происходило. Плохо, что никто ничего про костный мозг не знает: даже медики редко с этим сталкиваются, что говорить о простых людях. Люди думают: пришел, тебе кусок мозга оторвали и другому человеку пересадили. Но некоторые и на такое согласны. Потому что от сердца!

Вера САЛЬНИКОВА
Кострома

парикмахер, церемониймейстер похорон, мать двоих детей, потенциальный донор костного мозга

В Костроме я оказалась благодаря отцу. Он служил в Военно-морском флоте в Северном Ледовитом океане, а потом они как‑то со всей командой здесь осели, тут он и познакомился с мамой. Есть своя специфика в том, чтобы быть дочерью моряка: я знаю, что последнее воскресенье июля — это День Военно-морского
флота, великий праздник и надо натягивать стяг.

В остальном у меня мирная жизнь. Я всегда мечтала быть психологом, тянуло меня копаться в душах, но я не поступила и пошла учиться на парикмахера. По большому счету это одно и то же. К парикмахеру идут не только за прической — что‑то рассказать, что‑то выслушать. Так что я знаю много историй. Интересно, что тяга моя к психологии со временем никуда не делась — даже, наоборот, меня куда‑то ведет. Год назад я сменила свою стезю и стала организатором похорон: работаю, так сказать, церемониймейстером. Дело для Костромы необычное, а для меня это новая ступень, совершенно другой опыт. Работа со смертью учит тебя понимать, что она всегда рядом. Я боялась смерти с самого детства. Думала о ней и цепенела, у меня потели ладони. И вдруг — раз! и через столько лет смерть из страха перешла в профессию. В профессию, о которой я всегда мечтала: я организовываю похороны и имею дело с психологией горя, с темными состояниями, которые
я могу помочь сделать светлыми. Это непросто. У нас принято на похоронах говорить: «Держись, не плачь, все пройдет», — то есть мы загоняем проблему внутрь, а это неправильно. Мы же не советуем человеку, который смеется, терпеть и не смеяться.

Наверное, мне помогает то, что я сама прошла через горе. У нас болел ребенок: онкология, лимфобластный лейкоз. Маша родилась в 2011 году, сразу с геморрагическим синдромом, была вся покрыта синяками, прожила
два месяца и восемь дней — совсем немного, дома мы с ней так и не были. И этот опыт негативный, тяжелый — я ему благодарна, я его храню. Чтобы всегда вот здесь, в душе, болело. Чтобы как следует понимать: главное — не сколько дней в жизни, а сколько жизни в днях.

После таких вещей ты как бы прозреваешь. Одно из таких прозрений — это донорство костного мозга. Я раньше никогда и не думала, и не знала, что в России так мало доноров костного мозга, что его приходится искать,
везти через границу, показывать на таможне и так далее. И когда Маши не стало и я выписалась, мы с мужем сами стали потенциальными донорами и начали организовывать здесь, в Костроме, сбор крови для типирования.
Прошло уже несколько лет, но я жду совпадения. Я точно знаю, что если мне позвонят и скажут, что я подошла, а я буду в это время стоять в очереди на самолет, который везет меня в отпуск, на который я долго копила, я сразу сдам билеты и поеду в клинику. Для меня это не абстракция, а вопрос моей собственной жизни и смерти. Мне кажется, я знаю, как «там». Именно поэтому я все еще здесь.

Евгений ГУБАНОВ
Москва

студент биологического факультета МГУ, донор костного мозга

Я закончил школу с химико-биологическим уклоном, сомнений в выборе профессии у меня не оставалось. Ходить по лесу, трогать травку, слушать птиц — это все мое. Наверное, от туристов-родителей перенял. Походы, сплавы по рекам, мир тайги… Помотала меня судьба по стране нашей необъятной. Я и на Кавказе был, и на Дальнем Востоке, и в Костромской области. Много где.

У нас в Университете постоянно бывают дни донора, а перед ними обычно читают лекции про это дело. И вот на одной из лекций нам рассказывали о донорстве и, в частности, о донорстве костного мозга — почему так важно
вступить в Регистр. Я внутри себя поставил галочку: обязательно вступлю. От меня не убудет, времени много не займет, а мои стволовые клетки могут пригодиться. Вообще я не стремлюсь совершать подвиги с гордо поднятой головой. Сходил в лабораторию, сдал пробирку крови и забыл. А через полгода вдруг звонок: «Здравствуйте! Вы подошли реципиенту, нужно сдать дополнительно кровь. Не передумали о своем решении стать донором костного мозга?» Ну я ответил, что согласен. Уже прокукарекал, деваться некуда, дело нужно
доводить до конца — такое у меня правило.

Страшно не было. Я все рассказал родителям, они поддержали. Потом прошел повторное типирование, встретился с врачом, и мы сошлись на том, что клетки будут брать из периферической крови, с помощью афереза.
Я выбрал этот метод, потому что времени у меня очень мало. Все‑таки, когда берут костный мозг из подвздошной кости, это надо провести где‑то три дня в стационаре. А так — несколько часов и ты свободен.
Правда, за три дня до донации мне кололи в плечо стимулирующий препарат. Но больно не было, подумаешь — сантиметровая иголка. В «день икс» меня проводили в отделение, уложили, как ребенка, на кровать, подключили к каждой руке по катетеру. И вот, на протяжении четырех часов, мой глубокий внутренний мир, а вместе с ним и стволовые клетки крови перегоняли через сепаратор, похожий на комод.

Уже через полчаса после начала процедуры я стал жалеть, что не взял с собой подушку. Все‑таки четыре часа в положении полусидя — немного утомительно. На следующий день пришел уже со своей подушкой и все
четыре часа с комфортом спал и слушал музыку. Хорошо, когда есть возможность сделать доброе дело и заодно выспаться. Да, процедура у меня заняла не один день. Оказывается, у всех бывает по‑разному, все индивидуально. Мои стволовые клетки оказались домоседами — не желали сразу покидать мой внутренний мир.

После донации врач вручил мне медаль «Донор костного мозга». Первый раз такое вижу. Но что гораздо приятнее, он сказал: «Это медалька ради медальки, а ты — мужик!» Кстати, и реципиент, про которого я ничего не знаю, прислал через доктора мне открытку с благодарностью и даже маленький сувенир. Вот это действительно дорогого стоит.

Мария КАРЕПОВА
Краснодар

мастер по дизайну бровей, потенциальный донор костного мозга

Сама я родом с Чукотки. Жила там до 16 лет, школу окончила с медалью. А поскольку у нас там нет ни одного вуза, отправилась учиться в Нижний Новгород. Как‑то поехала в гости в Питер, влюбилась там, перевелась в вуз в Петербург, переехала, вышла замуж, родила дочку и развелась. А после развода мне захотелось
сменить место жительства. Поскольку я с Чукотки, то меня тянет к солнышку. Вот и очутилась в Краснодаре. Питерские друзья мне говорили, что я в этой провинции с ума сойду. Но я люблю тусоваться, люблю большие компании, базы отдыха, жарить шашлык, пить вкусное вино, ловить рыбу. Мне в Краснодаре обалденно.

Чтобы содержать себя и платить за квартиру, выучилась год назад на бровиста. Я ведь не могла с дочкой на руках на пятидневку идти. А тут сама себе график устанавливаю. Каждый день у меня гора девчонок, с кем‑то можно поболтать, поржать. Болтать я люблю. Еще я помогаю одной женщине, у которой курсы фотографии, вести онлайн-платформу. Вот сегодня, например, я встала в семь утра, создала курс на сайте, потом отвела мелкую в сад. Сделала две пары бровей, потом еще один курс. Дома вообще не сижу: работаю в парке или в кафешке.

Я увлекаюсь, татуировками, пирсингом и рок-музыкой. Первую татуировку мне подарила мама на 18‑летие. Это буква М, потому что — «мама». Мама у меня почетный донор, и я с детства знаю про сдачу крови. В свои 52 года она до сих пор сдает, очень любит это дело. Сама я сдавать не могу, потому что мне веса не хватает. А вот для донорства костного мозга — хватает. Ну а если вдруг будет маловато, можно посидеть на чем‑нибудь вкусном и поправиться. В прошлом году в апреле была акция по типированию в одном краснодарском «Инвитро». Я решила, что это очень крутая возможность спасти чью‑то жизнь и вообще плюс к карме. Отвела мелкую в садик, сел на трамвайчик и поехала сдавать кровь.

Я была бы очень рада с кем‑то совпасть. Уверена, что так и будет, потому что у меня в жизни постоянно случаются всякие совпадения. Я бы потом познакомилась с этим человеком, мы бы семьями дружили. Пускай у меня будет новый родственник.

Станислав НАБУХАТНЫЙ
Ростов-на-Дону

главный администратор Ростовского государственного драматического театра имени Максима Горького, потенциальный донор костного мозга

Моя родина — станица Кущевская, может, слышали? 70 км от Ростова. Родители мои живут там, занимаются сельским хозяйством, и я тоже вырос там, и в школу там ходил. А потом поехал учиться в город. У меня два высших образования. Сперва я закончил факультет международной экономики, даже с красным дипломом. Был активным студентом: все время участвовал в конференциях, мероприятиях, общественных делах… Потом пошел на факультет государственного муниципального управления, потому что думал работать на госслужбе, в администрации. Всегда мечтал быть сопричастным к решению проблем, прилагать усилия к решению вопросов. Но тут в нашу академию пришла разнарядка: в городской драматический театр нужны администраторы. А вовсе не международные экономисты.

Нужно и нужно. У нас часто такое было: «Надо сходить туда‑то», — и все идут. Пришли мы в театр, нас было двое. Директор театра говорит: «Я вас беру». Второй парень через месяц ушел, а я остался. И уже восемь лет здесь работаю. Оказалось, мне тут очень комфортно, я органично себя чувствую. Я сам по себе человек непоседливый, а тут и работа такая: все время надо мотаться, контакты устанавливать, гастроли организовывать… Постоянно кто‑то приходит, задает вопросы, просит контрамарочки. Все здесь вертится.
Проще говоря, темпоритм моей жизни совпал с темпоритмом моей работы. Как‑то так.

А про костный мозг и донорство я узнал благодаря нашим актерам. Пришла актриса Екатерина Березина на репетицию и рассказала, что в городе будет акция. Говорит: «Хотите пойти?» И я захотел. Мы с женой вместе пошли — она тоже в нашем театре работает, дизайнером. Не помню, кто кому предложил пойти, я жене или она мне. Но я точно знал, что она не откажется. Она вообще сама может сагитировать кого угодно. Она ко всяким таким вопросам очень щепетильно относится. Мусорные пакеты не покупает. Сшила себе бахилы многоразовые — в спортзал ходить. Сеточки для фруктов у нас многоразовые, которые стираются. Если мы сумки дома забыли, то из магазина все продукты в охапке домой несем.

И мясо жена перестала кушать. Мне не запрещает, а себе искусственное мясо готовит — из муки. Жена у меня городская — спортсменка, жим лежа и все такое. Когда мы полтора года назад познакомились, она ела много
курицы. Я ей возил из деревни еду: вот, мол, тебе мама кролика передала. «Ой, кроличек, ням-ням-ням-ням!» — съели, вкусно. Потом приехала в деревню, подержала кроликов на руках, увидела корову — и все. Говорит: «Как ты отнесешься к тому, если я перестану есть мясо?» И перестала.

В общем, теперь мы с женой — потенциальные доноры. Лично я готов поделиться клетками в любой момент. Если это может кому‑то помочь, я готов. Я даже не думаю, надо или не надо помогать людям, для меня этот вопрос
так никогда не стоял. Часто бывает: идешь по улице — кто‑нибудь что‑нибудь просит. И внутри тебя либо рождается желание помочь, либо нет. Так и тут. Я просто поступаю согласно своим внутренним ощущениям.

Оксана КРАВЧЕНКО
Воронеж

инженер-технолог кондитерского производства, потенциальный донор костного мозга

У меня три дочери. А я у них одна: с мужем мы в разводе, он с детьми не общается. В будни я на работе, делаю кексы и печенье. А в выходные мы с дочками гуляем, общаемся, ходим в кино. Очень люблю играть в карты — в «козла». Живу я в одном доме с тетей и двоюродной сестрой. И вот мы вечерами собира‑
емся вместе, и тогда с сестрой на пару обыгрываем всех. Когда жена моего двоюродного брата Таня заболела, она спросила меня во «Вконтакте», могла бы я стать донором костного мозга. Я ответила, что, конечно, рада кого‑нибудь спасти. А потом оказалось, что она разослала 20 таких сообщений разным людям, и одна только я вызвалась быть донором. Для меня это странно. Ведь когда сталкиваешься с такой бедой, как‑то по‑другому смотришь на жизнь.

Людей, конечно, пугает слово «мозг». Моя средняя дочь много раз спрашивала меня, точно ли все это неопасно. Я ей объяснила, что у тети Тани сломался аппарат, производящий клетки крови, что надо поделиться с ней своим. И что от меня не убудет.

«Окей, Гугл», — я стала узнавать, что это за донорство. Оказалось, ничего страшного. Пошла и типировалась. Пришла на работу с повязкой, рассказала всем, что вступила в Регистр. Коллега меня спрашивает, зачем, мол, тебе это нужно. А у этой самой коллеги три года назад умерла от лейкоза лучшая подруга. Получается, даже смерть близкого ничего в человеке не изменила. А я теперь знаю, что кто‑то живет на свете и ждет меня, чтобы я стала для него донором. Я жалею, что узнала о Регистре только сейчас. Ведь, может быть, этот кто‑то ждал меня и не дождался. Хочется верить, что такой человек все‑таки есть.

Ольга ПОЛЕЖАЕВА
Новосибирск

молекулярный биолог, потенциальный донор костного мозга

Я родилась в старинном городе Бийске Алтайского края и прожила среди купеческих особняков все свои детские
и юношеские годы. В детстве я мечтала работать продавцом в магазине: мне казалось, что им можно есть всю еду бесплатно. Но судьба сложилась иначе: после школы я сбежала от родительского надзора в Томск и поступила на биологический факультет. Вместо бесплатой еды я стала заниматься растениями — их функциями и устройством. Изучала, как меняется растительный покров, как люди и растения влияют друг на друга.

Потом я поступила в аспирантуру в Новосибирске, по специальности «молекулярная биология». Мою нынешнюю работу можно назвать вполне умиротворяющим занятием. Я могу целый день писать научную статью,
а в другой день работаю в лаборатории, выделяю из куриных яиц антитела, которые, например, способны нейтрализовать вирус Марбург — он вызывает геморрагическую лихорадку. Работаю с ДНК и РНК живых существ начиная от бактерий и клеточных культур и заканчивая курами.

Главное мое увлечение — Япония и японский язык. Сначала я полюбила японское аниме и комиксы, а потом познакомилась с японцем, который приехал в Новосибирск на научную конференцию. Мы подружились, много общались, я поехала к нему в гости и просто влюбилась в Страну восходящего солнца. В Японии любой уголок обустроен с красотой и комфортом, все сверкает, блестит, окружающие люди никогда никого не толкнут, все соблюдают личные границы. Сейчас я изучаю алфавит «хирагана» — самое простое, что есть в японском языке. Тут главное — терпение, а оно у меня есть. О донорстве костного мозга я узнала от своего друга, он медик. Он вкратце рассказал мне, что, как и для чего. Я заинтересовалась, прочитала подробности в интернете, пошла в «Инвитро» и сдала кровь на типирование. Решила, что одной меня мало для пополнения базы: подключила знакомых, друзей, на работе повесила объявление, объяснила всем, что это не сложно и не страшно. Теперь жду звонка. Если мне позвонят и скажут: «Вы подошли», — я, конечно, соглашусь. Мне кажется, жестоко отказываться в тот момент, когда человеку необходима помощь.

Георгий ИЛОЯН
Ташир (Армения)

торакальный хирург, кандидат медицинских наук, донор костного мозга

Все мои родственники — врачи. Отец, дяди, тети — целая династия. Педиатры, стоматологи, невропатологи, хирурги… Я, как закончил школу, тоже поступил в мединститут. Сначала в Краснодарский, а после второго курса перевелся в Ереван. Сложная ли профессия — врач? Я не знаю на свете легких профессий, связанных с жизнью людей. Тем более врач — это призвание: одного желания тут мало. Мой курс в институте заканчивали 500 человек, врачами сейчас работают единицы.

Я поступал в мединститут, чтобы стать травматологом. Но на шестом курсе оказалось, что в Армении нехватка торакальных хирургов. Поэтому я стал торакальным хирургом и пошел работать в противотуберкулезный диспан‑
сер. Туберкулеза было много тогда и в России, и в Армении. Сейчас стало гораздо меньше, хотя миграция по‑прежнему сильно на это влияет: люди уезжают на заработки в Россию, живут там в бытовках — заражаются, естественно… Вот буквально вчера был у меня на приеме молодой парень, 35 лет. Туберкулез. Водителем работает в такси. Заразился… О донорстве костного мозга я узнал еще в институте, на втором курсе. Это
1997‑1998 год. К нам пришли из Армянского регистра, который тогда только появился. Стали рассказывать, что да как, и мы всем курсом пошли на городскую станцию переливания крови и сдали кровь, стали потенциальными
донорами.

С того момента прошло довольно много времени. 19 лет! Я уже и думать забыл. Уже успел съездить в Россию, год позанимался там бизнесом, плюнул, передумал и вернулся в Армению, в медицину. Мои друзья открыли
в Ереване новую клинику, позвонили, сказали: «Приезжай, нужны хорошие врачи». И я вернулся, стал завотделением торакальной хирургии, практически каждый день оперировал. А потом в городе Ташир, в районной больнице, понадобился главврач. И я решил оставить Ереван, поехать поднять дело там. Уже несколько месяцев я там работал, как вдруг из клиники в Ереване звонят: «Тебя ищут!» Что случилось? Так и так, совпадение. Мне дали номер регистра, и я сразу туда перезвонил.

Мне сказали, что я совпал с парнем из Ирана. Но мне без разницы было, если честно. Какая разница, кого спасать, если ты можешь спасти? Сдавал я кроветворные клетки из периферической крови. Перед донацией сам себе колол стимулятор — почти десять дней. Первые два дня ничего, а потом началась ломота в костях. Причем боли такие, будто кости просто выжимают. По ощущениям — как хорошее такое ОРЗ. Может, посильнее. Я позвонил Миграну Константиновичу Назаретяну, директору регистра, он говорит: «Давай тогда прекратим, так сильно не должно болеть». Я говорю: «Ничего себе — прекратим! Как это?» И больше уже ему не звонил. А то вдруг и правда прекратят…

Шесть часов я пролежал во время афереза. А уже на следующий день сам сел в машину и поехал домой. Все прошло через пару дней. Лейкоциты еще где‑то месяц были высокие, но это так и должно быть: они постепенно
снижаются.

К сожалению, если я не ошибаюсь, мой реципиент погиб. Пересадка ему не помогла. Но я готов сдавать еще и еще. Если вдруг опять сейчас с кем‑нибудь совпаду, обязательно сдам. Прямо сейчас, без проблем. Вообще эта история меня никак не изменила. Не сказать, что это было волнительно — у меня каждый день на операциях волнение. И я не стал к себе относиться по‑другому. Но для меня удивительно, когда человеку приходится
приводить аргументы в пользу донорства. Если ты — человек и можешь спасти кому‑то жизнь, какие тут еще нужны аргументы? И как можно от донации отказаться? Для меня это нонсенс. Это я просто не могу понять. Я готов спасти жизнь любому.

Павел и Евгения БОЙКО
Воронеж

управленческо-техническая интеллигенция, потенциальные доноры костного мозга

Судьба свела нас в Липецке. Там наши корни, мы там познакомились много лет назад, еще в студенческие годы.
Встретились на День физкультурника, который каждый год проводит Липецкий металлургический комбинат. Праздник как бы для своих, но тихой сапой туда приезжают еще и друзья комбинатских сотрудников, потому что там очень здорово. Всякие перетягивания канатов, стрельба по тарелкам, спортинг. И вот там мы встретились — оба такие в ковбойских шляпах. И, короче, зацепились. Шел 2003 год. Все сложилось. Потом была учеба в разных городах, переписка по е-мейлу, «аська» и так далее… А потом закончили учебу, съехались, поженились и уже лет десять живем в Воронеже.

Воронеж, кстати, очень хороший город. Зима тут не очень, а вот осень и лето просто прекрасные. Город молодой и довольно образованный. Еще в советское время он населялся людьми преимущественно научного склада. Здесь была куча наукоемких производств: делали ракетные двигатели, телевизоры и видеомагнитофоны, строили самолеты. Люди сюда приезжали учиться и становиться специалистами. Из нас тоже получилась пара специалистов: сотрудник департамента недропользования и инженер-энергетик. Словом, управленческо-техническая интеллигенция. Мы как‑то соответствуем этому городу.

И типировались мы в Воронеже — тут проходила акция, в поликлинике при университете. Как только узнали через соцсети, что проходит акция, сразу туда поехали. Это было лет пять назад — мы вообще входим в первую
десятку тысяч потенциальных доноров Национального регистра. Рядом с этим делом, то есть с донорством костного мозга, можно даже просто постоять — и уже ты не зря жил. А уж если есть возможность Поучаствовать, это просто счастье.

Мы всегда в чатиках стараемся об этом друзьям рассказать: мол, неплохо бы протипироваться. От вас не убудет, а кому‑то польза. Кто‑то соглашается, кто‑то, к сожалению, не может — есть у нас знакомая, она весит меньше 50 кг и ее просто не возьмут. А один знакомый в чатике написал, что все, что у че‑
ловека есть, должно принадлежать ему, ничего лишнего не бывает. На это ему другая знакомая ответила, что таких даже в доноры спермы не берут и, наверное, правильно делают.

Все эти проблемы и страхи — от недоинформированности. Людям надо подробно объяснять что к чему, потому что у большинства есть вот это ощущение, что будут колоть! иголкой! в спину! А про вариант с фильтрацией
стволовых клеток из обычной крови никто даже не знает. Хотя мы готовы и на вариант с пункцией под наркозом. Это совсем не страшно. Одним наркозом больше, одним меньше. И потом, когда речь идет о чьей‑то жизни и смерти, какой тут вообще может быть выбор?

Это ведь естественные свойства — участие, сопереживание, сострадание. Они сейчас, можно сказать, в тренде. Соучастие, разделение чужой судьбы становится нормальным. Ненормальным становится неучастие. Как‑то мы
собрались большой компанией друзей. Зашел разговор, кто что сделал для благотворительности. И практически все подняли руки. У кого волонтерские проекты, у кого пожертвования… Это становится нормой. И это замечательно.

Татьяна БУРЫГИНА
Красноярск

потенциальный донор костного мозга

У меня все очень банально. Никаких историй, что кто‑то из близких у меня заболел. Просто все родствен‑
ники доноры — и ты донор. Донорство для меня — модель поведения, система координат.

Что мне не нравится в шумихе вокруг донорства костного мозга — героизация поступка. Давайте честно: герои — это те, кто жертвует жизнью. Или есть большой риск эту жизнь потерять. А тут что? Да, поступок, пусть даже значимый, но обычный поступок для зрелого общества, в котором принято помогать другим людям, делиться.

Раньше лейкозы лечили так, что счет был не в пользу пациента. Моей родственнице в 1980‑е годы довелось лежать в одной хорошей больнице. Она не была онкогематологической больной, но у нее были там друзья. И все
они умерли, один за другим. Сейчас, когда есть средства борьбы с такими заболеваниями, я, например, просто не могу себе представить вопрос, идти или не идти в доноры. Это делается так: пошел и сдал — тихо, спокойно, без всякой помпы. Тогда это называется жизнеспособное общество. И оно будет оставаться жизнеспособным, пока его члены думают не только о себе и о собственном благополучии.

Милена ВАРИВОДА
Новосибирск

мать двоих детей, менеджер, защитник животных, потенциальный донор костного мозга

Помогать для меня понятное занятие. Я много лет активно занимаюсь в Новосибирске защитой бездомных животных. Помню, в восемнадцать лет увидела, как сбили на дороге собаку, а я ничего не смогла сделать. Делаю теперь: проводим в городе акции, чтобы брошенных животных было как можно меньше. Некоторые друзья мне говорят — ой, мол, зачем, лучше помогала бы детям. Это очень обидная фраза, потому что люди, которые помогают, — они всем помогают. А тыкают в тебя, как правило, те, кто не помогает никому. Про рак я узнала еще в детстве: у меня умер двоюродный брат. Ему было три года, мне — одиннадцать. Это в памяти моей отложилось надолго, навсегда. Сейчас, когда я вижу, что кто‑то собирает деньги для больных детей, не могу
оставаться равнодушной. У меня самой двое детей, и когда я представляю, что у кого‑то сейчас страдает ребенок, это очень болезненно для меня. Поэтому, конечно же, как только я узнала про донорство костного мозга, сразу решила: если я могу, если мое здоровье мне позволяет, почему нет? Многие об этом рассуждают так: «Мне еще жить, мне еще детей растить, а умирать страшно». Так ты же не умрешь. Просто сложился, наверное, такой стереотип, что залезут тебе в позвоночник, выкачают оттуда половину мозга и ты будешь инвалидом. Я, кстати, раньше и сама так думала. Но потом прочитала, как это делается, и сейчас пытаюсь всем своим близким и друзьям разъяснить, что это вообще не имеет отношения к спинному мозгу, это не страшно и не больно, а наоборот — здорово. Мне бы самой хотелось не просто в регистр войти, а стать реальным донором. Ведь это же просто невероятно — найти своего генетического близнеца, да не просто так,
а еще и дать ему возможность жить. Это должно быть потрясающим каким‑то, невероятным ощущением.

Сергей ПОЗЕНКОВ
Кострома

инженер по наладке и испытаниям торгово-холодильного оборудования, почетный донор крови, потенциальный донор костного мозга

Я коренной костромич, 35 лет здесь живу. Тут нормально все: семья, двое детей, работа. Я инженер по наладке и испытаниям торгово-холодильного оборудования. Большие такие холодильники, которые в магазинах стоят, где мы молочко берем и свежие продукты. Одиннадцать лет уже этим занимаюсь, мне нравится. Еще я почетный донор России, сдаю кровь.

Я начал в 2003 году. Мне было тогда 20 лет, дружили мы с одним пареньком, и вот решили пойти на станцию переливания, чтобы какую‑то копеечку, как говорится, там получить. Посдавали, потом у меня был перерыв, а с 2008 где‑то года я сам стал ходить постоянно. К 2016 году стал почетным донором. И вот в один из дней, пару лет назад, пришел сдавать обычную цельную кровь и увидел, что проходит акция по сдаче крови на анализ для донорства костного мозга.

Я ничего об этом не знал, но почему‑то сдал не задумываясь. Потом почитал немного в интернете, поинтересовался — да вот, собственно, и все. Выяснил, что вероятность совпадения фенотипов 1 к 10 000. Небольшая, но если это случится, я нормально к этому отношусь. Придется поехать сдавать костный
мозг — значит, поедем. Я оптимист, поэтому особенно не сомневаюсь. Ну и привык к ответственности: если что‑то делать, то делать нормально, а не просто так, для галочки, для кого‑то. Я считаю, если ты можешь помочь, всегда надо помогать. А тут даже и альтернативы‑то нет.

Анастасия ЯКОНЮК
Мурманск

журналист, мать троих детей, потенциальный донор костного мозга

В Мурманске я живу большую часть своей жизни, хотя родилась в Петербурге. У меня отец — военный врач, приехал сюда и остался, судьба такая традиционная. У севера, конечно, есть свои плюсы и минусы. Мурманск — это не Нарьян-Мар и не Норильск, климат тут не такой суровый. Самое востребованное учреждение культуры в городе — филармония, это приятно.

Соседи у нас приличные: Норвегия и Финляндия. Но меня, например, несколько угнетают полярная ночь и в особенности полярный день. Я знаю людей, которые не могут без этого жить, они сохранили такие романтиче‑
ские представления о севере. А у меня подход более прагматический. Пока мне и моей семье здесь комфортно, пока у меня есть работа, которая меня устраивает, мы тут остаемся. Но, скажу честно, своих детей — а у меня трое сыновей — я настраиваю на то, что им, наверное, придется отсюда уехать. В Мурманске я в свое время закончила иняз Арктического университета, потом закончила магистратуру по философии в Норвегии. Сейчас работаю журналистом, но очень люблю норвежский язык, много перевожу с него, начала переводить художественную литературу. Естественно, много читаю. Ну и вот, наверное, где‑то я прочитала про донорство костного мозга. Это было лет пять назад. Я подумала, ну что такого, сдам кровь и стану потенциальным донором.

Мне это удалось не сразу, это невозможно было здесь сделать. Я позвонила на станцию переливания крови, меня спросили, сколько я вешу. Вешу я мало, мне сказали: «Нет, вы нам не подходите». В конце концов я сама организовала в Мурманске акцию для журналистов. Никто ничего в этом не понимал. Я когда рассказала мужу — а он образованный, интеллигентный человек — он у меня спросил: «Слушай, так ведь это надо прямо сейчас костный мозг сдавать?» Я ему говорю: «Ну как так можно на таком уровне ничего не знать!» Мне кажется, донорство костного мозга — это такая идея, которая, конечно, нужна больным людям, но и здоровым она нужна тоже. Каждый из нас в дет‑ стве мечтает совершить какой‑то подвиг, сделать что‑то хорошее для чело‑
вечества. А это такая малость, которая обычному человеку ничего не стоит, но это действительно может кого‑то спасти, сделать наше общество немного лучше. Это просто хороший, добрый поступок. Пусть вероятность того, что ты действительно потребуешься в качестве донора, мала. Но даже осознание того, что ты можешь сделать что‑то достойное, приподнимает человека. Это очень важно. Важно, когда человек думает о себе лучше. Вот детям своим я пока не смогла этого объяснить. Они говорят: «Зачем?! Вот тебе зачем это надо?! Что тебе это даст?!» Вообще многие воспринимают это как блажь. Ну нет у человека проблем, вот он и мается. А я в этом смысле не прагматик. Я идеалист. Мне кажется, объяснение‑то простое: я хочу, чтобы
мир стал лучше. И он становится лучше.

Эдуард БЕЗУГЛОВ
Москва

главный врач национальной сборной России по футболу, потенциальный донор костного мозга

У нас с коллегами есть специальный медицинский чат, где мы общаемся и обмениваемся профессиональными новостями. И вот недавно кто‑то из врачей скинул в этот чат информацию о мальчике, который нуждается в пересадке костного мозга. Уже три года родные ищут ему донора, но пока безуспешно… И там была
ссылка на сайт Русфонда. Я зашел, почитал внимательно о донорстве и подумал: «А почему бы и нет?»

Многие мои знакомые любят рассуждать о вреде донорства: я постоянно слышу какие‑то страшные истории о последствиях для здоровья, при этом их рассказывают люди, считающие, что напиваться, например, по пятницам
— это нормально и не вредно.

Кровь я и так сдаю регулярно, уже лет десять. Это же самое малое и самое простое, чем можно помочь людям. Время от времени я пишу у себя в фейсбуке: «Ребята, айда сдавать кровь!» Человек 15‑20 всегда откликаются. Недавно вот мы проводили донорскую акцию среди бывших футболистов. Действующим футболистам кровь сдавать нельзя. На полное восстановление уходит обычно месяц-полтора — у активно играющих футболистов столько времени свободного обычно не бывает, график игр и тренировок довольно плотный. Но, кстати, вы знаете, что спортсмены очень много жертвуют на благотворительность, на помощь детям? Чаще всего это анонимно, но я знаю, кто конкретно из наших футболистов кому помогает, какими суммами, — поверьте, это очень серьезные деньги.

Тема спасения жизней, особенно детских, меня вообще волнует очень давно. Я как спортивный врач много знаю о случаях внезапной остановки сердца у детей и подростков на уроках физкультуры. Если б можно было немного
поменять закон, хотя бы обеспечить каждую школу дефибриллятором, всех этих смертей можно было бы избежать. Сейчас по закону дефибриллятором может пользоваться только человек с узкоспециальным медицинским обра‑
зованием. А обычная школьная медсестра не имеет права. Я знаю все эти жуткие цифры. В нашей стране тысячи детей каждый год заболевают раком, и это, конечно, позор, что мы не можем всех их вылечить. Ракеты запускаем, а детей вылечить не можем.

Жизнь можно дарить разными способами. Можно подарить жизнь ребенку, родив его, а можно его спасти. Если какой‑то человек говорит, что не хочет спасти чью‑то жизнь, — вы меня извините, я человеком его могу назвать с очень большой натяжкой. Как это вообще возможно — не хотеть спасти чужую жизнь?

Мифы и реальность о донорстве костного мозга. Как в Петербурге спасают жизни

Мифы и реальность о донорстве костного мозга. Как в Петербурге спасают жизни

Между тем, чтобы стать потенциальным донором и, возможно, спасти чью-то жизнь, нужно всего 20 минут. В этом убедилась корреспондент телеканала «Санкт-Петербург» Ольга Артеменко. 

Ежегодно в России выполняются около полутора тысяч операций по пересадке костного мозга, тогда как нуждаются в этом около пяти тысяч человек. Такая ситуация сложилась в том числе из-за дефицита доноров.

Два года назад «Русфонд» и медицинская компания «Инвитро» объединили свои усилия для решения проблемы. Теперь помочь нуждающимся пациентам стало проще.

«Чтобы вступить в регистр доноров костного мозга, нужно сдать кровь на типирование — это исследование генов, которые отвечают за тканевую совместимость. Сегодня я пришла в одну из лабораторий, чтобы сдать анализ крови. Для этого надо заполнить документы и пройти в процедурный кабинет». 

Кровь берут из вены, специальной подготовки не требуется. Процедура занимает не более десяти минут. 

После вступления в регистр человек становится потенциальным донором костного мозга. Сейчас таких добровольцев в России около 140 тысяч. Если клетки потребуются конкретному пациенту, надо будет подтвердить согласие. 

За год национальный регистр увеличился на 40%.

«Буквально несколько дней назад был праздник в честь донорства костного мозга. Я узнала об этом от знакомой, она рассказала мне о том, что это все не так уж больно, страшно и плохо. Я не раздумывая пойду помогать, потому что я считаю, что это мой долг».

Донорство костного мозга — тема, окутанная огромным количеством мифов. Многих пугает сама процедура донации. Но человек может сам выбрать, каким способом будут забираться стволовые клетки. 

«Вам предложат на выбор, какой способ вам будет более удобен. Первый — операбельный, под общим наркозом. Через прокол тазовой кости у вас заберут небольшое количество гемопоэтических стволовых клеток. Самый распространенный способ — через периферическую кровь. У вас берут какое-то количество крови из вены, пропускают ее через сепаратор и за три-четыре часа выделяют необходимое количество животворных клеток, которое поможет спасти жизнь пациенту».

Шанс найти донора с подходящим генотипом — один к десяти тысячам. Ксения Бриц, мама двоих детей, вступила в национальный регистр, и уже через три месяца нашелся пациент, нуждающийся в пересадке костного мозга. 

«Были страхи какие-то, связанные  с донорством костного мозга. Но я обо всем почитала, узнала всю информацию, приняла для себя решение о том, что это безопасно. Мои стволовые клетки восстанавливаются, у меня забирают небольшое количество. Есть такой миф, что донорство костного мозга как-то связано с функцией позвоночника. Это абсолютно не так. В позвоночнике находится спинной мозг, и позвоночник никто не трогает». 

«Своим детям позволили бы стать донором костного мозга?».

«Да, я бы поддержала их в этом решении».

Даже после внесения в регистр от своего решения можно отказаться без объяснения причин. Если найдет пациент, то согласие на донорство равно спасению жизни.

Подробности смотрите в эфире программы «Обратная связь» на телеканале «Санкт-Петербург».

Подписывайтесь на нас:

_{Фото и видео: телеканал «Санкт-Петербург»}

Донорство костного мозга и гемопоэтических стволовых клеток — Волонтеры-Медики

Заполните данную короткую форму обратной
связи о проведении на базе вашей организации
Всероссийского урока по первой помощи. В течение 2х
рабочих дней после ее заполнения на указанный вами e-mail
адрес придет Сертификат об участии в акции. Поэтому очень
важно заполнять поля внимательно, указывая полные
наименования – они будут вписаны в сертификат. Заполнение
формы будет доступно с 28 февраля по 5 марта.
Все возникающие вопросы вы можете направить на e-mail: [email protected]

Email
На указанный адрес мы вышлем Вам сертификат

Полное наименование вашей организации
Например, ГБОУ Школа № 28 или Дворец детского творчества «Солнышко»

Выберите Федеральный округ
-ЦентральныйСеверо-ЗападныйЮжныйСеверо-КавказскийПриволжскийУральскийСибирскийДальневосточный

Выберите регион, в котором находится ваша организация
—Белгородская областьБрянская областьВладимирская областьВоронежская областьИвановская областьКалужская областьКостромская областьКурская областьЛипецкая областьМоскваМосковская областьОрловская областьРязанская областьСмоленская областьТамбовская областьТверская областьТульская областьЯрославская область-Республика КарелияРеспублика КомиАрхангельская областьВологодская областьКалининградская областьЛенинградская областьМурманская областьНовгородская областьПсковская областьСанкт-ПетербургНенецкий автономный округ-Республика АдыгеяРеспублика КалмыкияРеспублика КрымКраснодарский крайАстраханская областьВолгоградская областьРостовская областьСевастополь-Республика ДагестанРеспублика ИнгушетияКабардино-Балкарская республикаКарачаево-Черкесская РеспубликаРеспублика Северная Осетия-АланияСтавропольский крайЧеченская Республика-Республика БашкортостанРеспублика Марий ЭлРеспублика МордовияРеспублика ТатарстанУдмуртская РеспубликаЧувашская РеспубликаПермский крайКировская областьНижегородская областьОренбургская областьПензенская областьСамарская областьСаратовская областьУльяновская область-Курганская областьСвердловская областьТюменская областьЧелябинская областьХанты-Мансийский автономный округЯмало-Ненецкий автономный округ-Республика АлтайРеспублика ТываРеспублика ХакасияАлтайский крайКрасноярский крайИркутская областьКемеровская областьНовосибирская областьОмская областьТомская область-Республика БурятияРеспублика СахаЗабайкальский крайКамчатский крайПриморский крайХабаровский крайАмурская областьМагаданская областьСахалинская областьЕврейская автономная областьЧукотский автономных округ

Укажите название населенного пункта, в котором находиться ваша организация

Выберите форматы мероприятий, которые были проведены на базе вашей организации 28.02.20 в рамках Всероссийского урока

Интерактивный урок по предложенному сценарию




Практический мастер-класс




Другое

Укажите возраст участников мероприятий

Укажите общее количество школьников, принявших участие в мероприятиях Акции в Вашей организации

Оцените качество материалов (концепции, сценария, макета листовок и т.д.), предоставленных организаторами Акции
Если Вы оценили материалы ниже 3 баллов, пожалуйста оставьте в поле для обратной связи комментарий с указанием того, как на ваш взгляд при подготовке следующей акции организаторам стоит доработать предоставляемые материалы. Материалы очень плохого качества

-12345

Комментарии и обратная связь

Процесс пожертвования — Фонд Икла да Силва

Когда вы присоединяетесь к регистру, вы обязуетесь ответить на звонок, когда пациенту нужно, чтобы вы пожертвовали свои клетки для трансплантации костного мозга.

Не все участники Be The Match Registry® подойдут и попросят сделать пожертвование пациенту. Фактически, вероятность сдать кровь составляет 1 из 430. Если вас просят сделать пожертвование, врач пациента выберет , а вы , как лучшего донора.

Если вы идентифицированы как потенциальный партнер для пациента, представители Be The Match будут работать с вами, выполнив следующие шаги:

1. Обновите свою медицинскую информацию — Вас попросят подтвердить свое намерение сделать пожертвование и заполнить полную анкету о состоянии здоровья.
2. Примите участие в информационном сеансе — Мы поговорим с вами о двух методах донорства: костного мозга или PBSC, их возможных рисках и потенциальных побочных эффектах. Этот 90-минутный сеанс предназначен для того, чтобы полностью проинформировать вас о пожертвовании. У вас будет много возможностей задать вопросы, и вас спросят, готовы ли вы продолжить пожертвование.
3. Подпишите форму согласия — Если вы согласны сделать пожертвование, вас попросят подтвердить свое решение, подписав форму согласия на пожертвование.
4. Пройдите медицинский осмотр — Вы пройдете медицинский осмотр, чтобы узнать, не представляет ли пожертвование какой-либо риск для вас или пациента.
5. Сдать образцы крови — Перед сдачей крови вас попросят сдать несколько образцов крови. Обычно это делается за два-четыре приема. Это будет запланировано вашим донорским центром.
6. Donate — После успешного выполнения вышеуказанных шагов вы приступите к сдаче стволовых клеток периферической крови (PBSC) или костного мозга.

Чтобы присоединиться к Реестру, нажмите ниже:

Присоединяйтесь к Реестру!

На видео ниже показаны две процедуры пожертвования:

Процедура пожертвования PBSC

Процедура донорства костного мозга

«Донорство костного мозга было, наверное, самым важным делом, которое я когда-либо делал в своей жизни»

— Афранна Ясмин.

Риски и побочные эффекты донорства костного мозга

Если вы рассматриваете возможность донорства костного мозга для любимого человека или в качестве доброты к кому-то, кто не связан и борется с раком или другим заболеванием, нуждающимся в ваших стволовых клетках, это важный вопрос, который следует задать. Как и любая медицинская процедура, донорство этих клеток сопряжено с определенными рисками, хотя в целом это считается очень безопасным процессом.

Miikam / iStockPhoto

Если вместо донорства костного мозга вы планируете сдать стволовые клетки периферической крови (донорство, сделанное путем взятия крови, а не процедуры биопсии костного мозга), ознакомьтесь с этими возможными рисками донорства стволовых клеток для трансплантации.

Методы сбора

Чтобы понять потенциальные риски донорства костного мозга, полезно кратко рассказать о процессе сбора костного мозга. Костный мозг берется (врачи называют его «собранным») через иглу, которая вводится в бедро. (Костный мозг находится на внутренней стороне крупных костей вашего тела, таких как бедро.)

Обычно это делается под общим наркозом в операционной в стерильных условиях. Во время процедуры забирается примерно 2 литра костного мозга.Это может показаться большим количеством, но оно составляет менее 10% вашего костного мозга. Полезно знать, что ваше тело ежедневно производит более 20 миллиардов клеток крови в костном мозге. Количество клеток в костном мозге обычно полностью возвращается к нормальному уровню в течение 4-6 недель, хотя ваше тело в то же время может нормально функционировать.

Потенциальные риски

Риски, связанные с донорством костного мозга, в основном связаны с риском хирургической процедуры.Каждый раз, когда вам делают операцию, существует риск общей анестезии, а также риск кровотечения и инфекции. Также существует риск того, что процедура может вызвать повреждение нервов и кровеносных сосудов рядом с местом изъятия костного мозга и повреждение кости.

Легкие побочные эффекты / риски

После сдачи костного мозга вы можете болеть в области бедра в течение недели или чуть дольше. Среди тех, кто сдал костный мозг в рамках Национальной программы донорства костного мозга, большинство людей в течение нескольких дней испытывали боли в спине и бедре, а также утомляемость.Побочные эффекты анестезии также могут включать боль в горле и тошноту.

Процедура может проводиться амбулаторно или вы можете провести несколько дней в больнице. Некоторые медицинские центры рекомендуют после процедуры взять отпуск на 7-10 дней, но некоторые люди хотят вернуться к работе гораздо раньше. Среднее время (то есть время, по истечении которого 50% людей имели, а 50% нет) полностью вернуться к «нормальному» состоянию составляло 20 дней.

Тяжелые побочные эффекты / риски

Согласно Национальной программе доноров костного мозга, 2.У 4% людей, сдающих костный мозг, возникают серьезные осложнения. Очень немногие доноры костного мозга страдают какими-либо долгосрочными осложнениями после их донорства.

Исследователи из разных стран мира изучили более 27000 человек, сдавших костный мозг, в 35 странах. Из этих людей произошел один смерть и 12 серьезных событий (в основном связанных с сердцем), которые, как считалось, были связаны с донорством костного мозга.

Можете ли вы встретиться с получателем?

Если вы делаете пожертвование для анонимного получателя, вам может быть интересно, будет ли у вас возможность встретиться с человеком, жизнь которого вы, возможно, спасли.В большинстве агентств существуют довольно строгие правила в отношении контактов между пациентами и донорами, но вы можете ознакомиться с трогательными историями о встречах пациентов и доноров.

Преимущества

При рассмотрении любого вопроса важно сопоставить риски и преимущества. Риски донорства костного мозга невелики, но польза для тех, кто может получить ваше донорство, может быть бесценной. Тем не менее, донорство костного мозга не для всех, и важно, чтобы вы уважали себя в любом выборе, который вы делаете.Только вы можете принять правильное решение.

Что нужно знать о донорстве костного мозга

Каждые три минуты у кого-то диагностируется рак крови, например лейкемия или лимфома. Для многих из этих пациентов поиск подходящего донора костного мозга — это шанс на излечение. Однако в настоящее время только около 2% населения США зарегистрировано в качестве доноров.

В феврале организация Children’s Health℠ объединилась с программой Be the Match, которая связывает пациентов с раком и заболеваниями крови с людьми, которые готовы пожертвовать костный мозг или стволовые клетки.В течение месяца мы призываем всех, кто здоров и может рассмотреть возможность стать участником реестра донорства костного мозга Be the Match.

Перед тем, как присоединиться к регистру, у вас могут возникнуть вопросы о том, что здесь задействовано или как работает донорство костного мозга.

Что такое донорство костного мозга?

У детей с некоторыми опасными для жизни заболеваниями, такими как лейкемия, костный мозг не работает должным образом. Костный мозг производит новые клетки крови, необходимые для жизни всем. Дети, у которых нет нужного количества клеток крови или аномальных клеток крови, могут иметь ослабленный иммунитет, анемию и даже органную недостаточность.

Для трансплантации костного мозга (также называемой трансплантацией стволовых клеток) врачи берут здоровые клетки костного мозга у донора. Взрослые могут сдавать кровь двумя разными способами: донорство стволовых клеток периферической крови, которое включает прием лекарств с последующей нехирургической процедурой, называемой аферезом, или сдачу костного мозга, взятого из тазовой кости.

Донорские клетки помещаются в кровь пациента, страдающего раком или заболеванием крови. Новые здоровые клетки размножаются, заменяя больные клетки.

Пересадка костного мозга может вылечить многие болезни и спасти жизнь ребенка. Даже в тех случаях, когда пересадка костного мозга не дает лекарства, она может значительно улучшить здоровье и качество жизни ребенка.

Каковы шансы совпадения костного мозга?

Для сопоставления костного мозга требуется, чтобы у пациента и донора были разные группы крови. Они также должны иметь соответствующие антигены лейкоцитов человека (HLA). HLA — это белки в клетках крови, которые помогают работать вашей иммунной системе.Существуют тысячи различных маркеров HLA, и донор должен быть максимально приближен к пациенту.

Маркеры

HLA передаются по наследству, но до 70% пациентов не имеют хорошего костного мозга в их семье. Люди одного этнического происхождения могут иметь более сложные типы тканей, чем другие. Эта сложность означает, что лучшие шансы человека найти донора могут быть у кого-то того же этнического происхождения.

Находя больше доноров из самых разных национальностей, включая азиатских, испаноязычных, афроамериканцев и особенно многорасовых, мы можем повысить шансы того, что пациент найдет совпадение по костному мозгу.

Как работает процесс пожертвования?

Если вы будете идентифицированы как соответствие пациента HLA, с вами свяжутся. После того, как вы согласитесь на пожертвование, вам нужно будет пройти еще несколько тестов, чтобы убедиться, что вы подходите и ваш костный мозг здоров. Вы также примете участие в информационной сессии и дадите согласие на пожертвование. Этот процесс может занять несколько месяцев.

Донорство костного мозга не требует ничего, кроме времени.Медицинские и дорожные расходы на это щедрое мероприятие возмещает организация Be the Match.

Вы можете сдать кровь одним из двух способов в зависимости от того, что врач получателя считает лучшим. Во-первых, вы можете сдать стволовые клетки периферической крови. Для этого вы принимаете лекарство, которое заставляет ваше тело вырабатывать больше кроветворных клеток, в которых нуждается реципиент. После приема лекарства в течение пяти дней вы сдаете кровь во время процесса, называемого аферезом.

Аферез может длиться до восьми часов.Во время этой нехирургической процедуры кровь берется из одной руки и проходит через аппарат, который извлекает стволовые клетки периферической крови. Оставшаяся кровь затем возвращается в ваше тело через вторую руку. Хотя этот процесс длится долго и может вызвать некоторый дискомфорт, вы почувствуете себя полностью выздоровевшим через один-семь дней.

Еще один способ пожертвовать костный мозг — это сделать операцию. Во время этой процедуры вы находитесь под наркозом. Врач с помощью иглы извлекает жидкий костный мозг из задней части тазовой кости.Донорам обычно не нужно оставаться в больнице после этой процедуры.

Этот тип донорства костного мозга может вызвать боль в области спины или бедер. Однако большинство доноров полностью выздоравливают в течение 20 дней.

Могу ли я записаться на роль донора костного мозга?

Любой человек в возрасте от 18 до 44 лет может бесплатно зарегистрироваться в реестре костного мозга и останется в реестре до 61 года.

Вы можете зарегистрироваться, чтобы стать донором костного мозга, через Интернет «Be the Match» или на общественном мероприятии.Вам нужно будет взять небольшой образец клеток с внутренней стороны щеки с помощью тампона и поместить его в реестр.

Только один из 430 человек в реестре доноров когда-либо соответствует пациенту. Возможно, вы никогда не встретитесь с кем-то, кому нужно донорство костного мозга — или вы можете быть единственным человеком, который нужен ребенку для здоровой жизни.

У Киары диагностировали серповидно-клеточную анемию, когда ей было всего 3 месяца. В 17 лет ей сделали трансплантацию стволовых клеток, которая спасла жизнь. Прочтите ее историю .

Узнать больше

Children’s Health — единственный академический медицинский центр в Северном Техасе, который предлагает трансплантацию стволовых клеток детям с различными злокачественными и доброкачественными заболеваниями. Узнайте о наших программах и услугах.

Зарегистрироваться

Следите за новостями о здоровье, которые важны для ваших детей. Подпишитесь на рассылку новостей здоровья детей и получайте больше советов прямо на ваш почтовый ящик.

Пять вещей, которых следует ожидать от донора костного мозга

Каждые три минуты у маленького ребенка или взрослого диагностируется рак крови, например лейкемия.Многие из этих пациентов нуждаются в трансплантации костного мозга, чтобы выжить, но в их семье нет подходящего донора.

У 14 000 пациентов в год единственная надежда на излечение — это трансплантация от кого-то вне их семьи.

Детская больница Университета Лома Линда совместно с организацией Be the Match в четверг, 12 января, проводят демонстрацию, чтобы помочь нуждающимся.

А чего ожидать, если ты станешь донором?

1. Ответьте на звонок: Ваш самый первый шаг — принять телефонный звонок.Ваш номер телефона будет указан в файле Be the Match при регистрации. Смысл в том, что когда вы идеально подходите кому-то, вы об этом знаете. Вам будет звонить представитель донорского центра, чья работа состоит в том, чтобы защищать вас, чтобы вы могли сделать все возможное, чтобы помочь нуждающемуся пациенту.

2. Примите участие в информационном сеансе: анкета, подтверждающая вашу приверженность пожертвованию, приведет вас к этому информационному сеансу. Вас ожидает разговор о двух методах донорства (костного мозга или периферической крови), а также о рисках и побочных эффектах.Это ваша прекрасная возможность задать много вопросов и в конце решить, готовы ли вы продолжить пожертвование.

3. Пройдите медицинский осмотр и сдайте образцы крови. Этот медосмотр предназначен только для того, чтобы подготовить вас к сдаче крови как для вас, так и для вашего пациента. Образцы крови можно взять от двух до четырех отдельных приемов. Эти образцы крови используются для подтверждения совместимости вашей крови с кровью пациента, а также для проверки вас на наличие каких-либо заболеваний или вирусов, которые было бы рискованно передать пациенту.Не волнуйтесь: все медицинские расходы оплачивает компания Be the Match.

4. Пожертвовать: Иногда вас могут попросить поехать за пожертвованием — большую часть расходов на путешествие во времени покрывает Be the Match. Вас могут попросить сдать стволовые клетки периферической крови или костный мозг. Сдача периферической крови включает в себя инъекции в течение пяти дней, которые делают дома до сдачи крови. Ваше пожертвование может занять до восьми часов в день. Донорство костного мозга — это часовая хирургическая процедура, которая проводится под анестезией в операционной с использованием игл для извлечения костного мозга из задней части тазовой кости.

5. Выздоровление: все ваше пожертвование делается в амбулаторных условиях; редко вы остаетесь на ночь в больнице только для наблюдения. После сдачи периферической крови большинство доноров полностью выздоравливают через два дня после сдачи крови. Побочными эффектами могут быть головные боли или боли в костях или мышцах перед сдачей крови из-за инъекций. После донорства костного мозга общие побочные эффекты, такие как боль в спине или бедре, усталость, боль в горле или мышцах, проходят в течение недели, но с ними можно справиться с помощью безрецептурных обезболивающих.Be the Match также свяжется с вами после того, как вы сделаете пожертвование.

Детская больница университета Лома Линда надеется найти подходящего пациента для пациентов, ожидающих трансплантации костного мозга. В четверг, 12 января, с 17:00 до 21:00 в Медицинском центре Университета Лома Линда проводится проба костного мозга. в открытом переходе между главной больницей и павильоном Коулмана.

Взрослых в возрасте 18–44 лет приглашают прийти на мероприятие для проверки. Этот процесс занимает всего несколько минут — он включает в себя заполнение некоторых документов и предоставление медицинского персонала мазка с внутренней стороны вашей щеки.

Для получения дополнительной информации о мероприятии или о донорстве костного мозга посетите наш веб-сайт или позвоните по телефону 1-877-LLUMC-4-U.

Пять фактов о донорстве костного мозга

Штатный писатель — 14 сентября 2018 г.

Знаете ли вы, что врачи диагностируют у одного человека рак крови каждые три минуты, и каждые 10 минут кто-то проигрывает битву с этой болезнью? Тысячи пациентов с раком крови, таким как лейкемия и лимфома, серповидноклеточная анемия или другие опасные для жизни состояния, зависят от донорства костного мозга, чтобы спасти свою жизнь.

Однако только 30 процентов пациентов, нуждающихся в трансплантации, имеют генетическое соответствие в своей семье. Это означает, что подавляющее большинство пациентов, 70 процентов, должны найти кого-нибудь вне своей семьи, чтобы сдать костный мозг.

1. Что такое трансплантация костного мозга?

Здоровый костный мозг и клетки крови необходимы для поддержания жизни. Когда костный мозг не может функционировать должным образом, трансплантация костного мозга или пуповинной крови может быть лучшим вариантом лечения, а для некоторых пациентов — единственным потенциальным лекарством.

При трансплантации костного мозга здоровые кроветворные клетки донора помещаются в кровоток пациента, где они начинают расти и вырабатывать здоровые эритроциты, лейкоциты и тромбоциты. Пациенты проходят химиотерапию, а иногда и облучение, чтобы разрушить свой больной костный мозг, прежде чем здоровые кроветворные клетки донора будут переданы во время трансплантации.

2. Как стать донором?

Регистрация в реестре костного мозга — первый шаг к тому, чтобы стать донором.Когда вы присоединитесь к общественному мероприятию, вы получите набор для регистрации, чтобы взять мазки со щечных клеток. Образец, который вы предоставите, будет типизирован и внесен в реестр, чтобы врачи могли искать и находить подходящего донора для своего пациента. Если вы присоединитесь онлайн, вы получите свой комплект по почте вместе с инструкциями. Две крупнейшие организации в Америке, где вы можете зарегистрироваться, — это Gift of Life и Be the Match.

3. Кто может присоединиться?

Любой человек в возрасте от 18 до 60 лет, который отвечает требованиям здравоохранения и готов сделать пожертвование любому нуждающемуся пациенту, может присоединиться к регистру.Чаще всего врачи запрашивают доноров в возрасте от 18 до 44 лет, потому что исследования показали, что клетки более молодых доноров обеспечивают лучшую долгосрочную выживаемость пациентов после трансплантации.

Людям в возрасте от 18 до 44 лет предлагается присоединиться к онлайн или на общественном мероприятии бесплатно. Те, кто в возрасте от 45 до 60 лет, могут присоединиться к реестру, но должны присоединиться онлайн и заплатить сбор, чтобы покрыть расходы на присоединение.

4. Какую роль играет этническая принадлежность?

Типирование лейкоцитарного антигена человека (HLA) используется для подбора пациентов и доноров для трансплантации костного мозга.Когда дело доходит до сопоставления типов HLA, этническая принадлежность пациента важна для прогнозирования вероятности нахождения соответствия. Это связано с тем, что маркеры HLA, используемые при сопоставлении, наследуются. У некоторых этнических групп более сложные типы тканей, чем у других. Наилучшие шансы найти донора могут быть у человека того же этнического происхождения. Добавление большего количества членов, которые увеличивают этническое разнообразие реестра, увеличивает разнообразие доступных типов тканей, помогая большему количеству пациентов найти то, что им нужно.

Для увеличения разнообразия реестра особенно необходимы доноры, которые идентифицируют себя как следующие:

• Черный или афроамериканец
• Американский индеец или уроженец Аляски
• Азиатская, включая Южную Азию
• Коренной житель Гавайев или других островов Тихого океана
• Латиноамериканец или латиноамериканец
• Многорасовый

5. Как проходит процесс пожертвования?

Врач пациента запрашивает донорство костного мозга или стволовых клеток периферической крови (PBSC), в зависимости от того, что лучше для пациента.

Донорство костного мозга — это хирургическая процедура, проводимая под общей или региональной анестезией в больнице. Во время процедуры врачи используют иглы для забора жидкого костного мозга из задней части тазовой кости.

Донорство PBSC — это нехирургическая процедура, проводимая в амбулаторной клинике. Доноры PBSC получают ежедневные инъекции препарата под названием филграстим в течение пяти дней для увеличения количества кроветворных клеток в кровотоке. Затем с помощью процесса, называемого аферезом, донорская кровь удаляется через иглу в одной руке и проходит через машину, которая отделяет кроветворные клетки.Оставшаяся кровь возвращается донору через другую руку.

Кто может сдавать костный мозг или стволовые клетки | Острый лимфобластный лейкоз (ОЛЛ)

,00

Трансплантация стволовых клеток или костного мозга — важное лечение для некоторых людей с ОЛЛ.

Стволовые клетки — это очень ранние клетки костного мозга, которые развиваются в разные типы клеток крови. Это красные и белые кровяные тельца и тромбоциты.

Людям с ОЛЛ обычно делают трансплантат с использованием стволовых клеток от подходящего донора (аллогенный трансплантат).Но в редких случаях у них могут быть собственные стволовые клетки (аутотрансплантат).

Люди могут пройти трансплантацию от ВСЕГО, потому что:

• у них лейкемия, которая с большей вероятностью вернется
• лейкемия вернулась (рецидив)

Соответствующие донорские клетки

Чтобы быть донором, у вас должны быть стволовые клетки, соответствующие человеку, которому вы жертвуете. Чтобы выяснить это, вам нужно сделать анализ крови на определение типа HLA или ткани.

Сотрудники лаборатории изучают поверхность ваших клеток крови.Они сравнивают их с поверхностью клеток крови человека, нуждающегося в трансплантации.

У каждого человека свой набор белков на поверхности клеток крови. Сотрудники лаборатории ищут белки, называемые маркерами HLA, и антигенами гистосовместимости. Они проверяют наличие 10 маркеров HLA. Результат этого теста показывает, насколько хорошее соответствие HLA между вами и человеком, которому нужны клетки.

Донорство стволовых клеток или костного мозга родственнику

Брат или сестра, скорее всего, подойдут.Вероятность совпадения ваших ячеек составляет 1 из 4. Это называется трансплантацией от родственного родственного донора (MRD). Кому-либо другому в семье вряд ли будет соответствовать. Это может сильно расстроить родственников, которые хотят помочь.

Если вы соответствуете детали

Иногда, если ваши клетки совпадают наполовину (50%), вы все равно можете передать стволовые клетки или костный мозг родственнику. Это называется гаплоидентичной трансплантацией.

Если вы не подходите

Вы не можете пожертвовать стволовые клетки или костный мозг своему родственнику, если вы не подходите ему.

Иногда можно найти пару от кого-то вне семьи. Такой донор называется неродственным. Чтобы найти подходящего неродственного донора, обычно необходимо искать большое количество людей, тип ткани которых был проверен. Поэтому врачи ищут в национальных и международных регистрах, чтобы попытаться найти соответствие вашему родственнику.

Быть донором для кого-то

Даже если вы не можете сделать пожертвование своему родственнику, вы можете стать донором для кого-то другого.Вы можете сделать это, связавшись с одним из регистров Великобритании.

В Великобритании существуют разные реестры доноров. Они работают друг с другом и с международными регистрами, чтобы сопоставлять доноров с людьми, которым нужны стволовые клетки. Это помогает врачам максимально быстро находить доноров для своих пациентов из любой точки мира.

Как зарегистрироваться

В каждом реестре есть определенные критерии здоровья и перечислены медицинские состояния, которые могут помешать вам сделать пожертвование. Посетите их веб-сайт для получения этой информации.После регистрации организация свяжется с вами, если вы подходите для кого-то, кому нужны стволовые клетки или костный мозг.

Британский регистр костного мозга (BBMR)

Чтобы зарегистрироваться в BBMR, вы должны быть донором крови. BBMR желает зарегистрировать те группы, которых им особенно не хватает в своем реестре. Сюда входят мужчины в возрасте от 17 до 30 лет и женщины в возрасте от 17 до 40 лет, принадлежащие к темнокожим, азиатским национальностям, национальностям меньшинств и смешанному этническому происхождению.

У вас есть анализ крови на типирование тканей. Ваши данные хранятся в файле, пока вам не исполнится 60 лет.

Энтони Нолан

Чтобы зарегистрироваться у Энтони Нолана, вам должно быть от 16 до 30 лет. У вас есть мазок из щеки, чтобы проверить типирование ткани. Ваши данные хранятся в реестре до 60 лет.

Валлийский регистр доноров костного мозга

Вы должны быть в возрасте от 17 до 30 лет, и ваши данные хранятся в журнале регистрации, пока вам не исполнится 60 лет.У вас есть анализ крови на типирование тканей.

DKMS

Для регистрации вам должно быть от 17 до 55 лет. У вас есть мазок из щеки для типирования тканей. Ваши данные остаются в реестре до вашего 61-го дня рождения.

LifeStream Банк крови Национальная программа донорства костного мозга

Be The Match

НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРОГРАММА ДОНОРОВ МУЖЧИНЫ

Ежегодно более 14 000 пациентов заболевают опасными для жизни заболеваниями, которые можно вылечить только с помощью трансплантации костного мозга.Семьдесят процентов (70%) этих пациентов не имеют члена семьи, который был бы подходящим донором, и пожертвование от добровольного донора костного мозга — их единственная надежда на выживание. Когда вы присоединяетесь к Be The Match, вы становитесь частью каждого пациента, ищущего донора.

Костный мозг необходим для лечения пациентов с лейкемией, лимфомой, серповидноклеточной анемией и многими другими заболеваниями крови.

Со времени партнерства с Be The Match LifeStream добавила в реестр более 49 000 доноров — более 1000 доноров ежегодно.С 1988 года LifeStream организовал более 240 пожертвований костного мозга пациентам, в семьях которых не было подходящих доноров.

История Яна Авилеса

Боевой дух Яна никогда не покидал его, и благодаря добровольным пожертвованиям крови и костного мозга он жив сегодня.

Кто имеет право?

С Be The Match ^® мы стремимся обеспечить наилучшие результаты для пациентов. Вот почему Be The Match ^® фокусируется на привлечении новых членов реестра в возрасте от 18 до 44 лет.Это основано на медицинских исследованиях, которые показывают, что более молодые доноры лучше всего подходят для пациентов и дают наибольшие шансы на успех трансплантации. По этой причине врачи в 85% случаев запрашивают доноров в возрастной группе от 18 до 44 лет.

Если вам от 45 до 60 лет и вы хотите зарегистрироваться в реестре костного мозга, вы все равно можете присоединиться, но вас попросят внести 100 долларов для покрытия стоимости первоначального тестирования.

Как зарегистрироваться

Вы можете зарегистрироваться онлайн на сайте join.bethematch.org / LS или отправив СМС CURE97 на номер 61474 .

Вы также можете зарегистрироваться в любом центре сбора крови или донорстве LifeStream.

После завершения регистрации

Последующая деятельность

Когда вы завершите онлайн-регистрацию, Be the Match ^® отправит вам по почте набор, содержащий ватные палочки, этикетки и простые пошаговые инструкции по использованию и возврату набора. Комплект будет доставлен в срок от 3 до 7 дней.

Если вы подружитесь

Если вы нашли нуждающегося пациента, есть два способа сделать пожертвование.Врач пациента выбирает наиболее подходящий для него метод донорства.

PBSC (стволовые клетки периферической крови) Донорство — это нехирургическая амбулаторная процедура, называемая аферезом. Донор получает лекарство за 5 дней до сдачи крови, которое увеличивает количество клеток в кровотоке. Затем клетки собирают во время донорства. Донор может испытывать головные или мышечные боли, которые исчезают вскоре после сдачи крови и обычно возвращаются к своему обычному режиму через 1-2 дня.

Донорство костного мозга — это хирургическая амбулаторная процедура, которая проводится в операционной больницы. Пока донор находится под наркозом, врачи собирают костный мозг из задней части тазовой кости. После сдачи крови доноры могут ощущать болезненные ощущения в пояснице. Доноры обычно возвращаются к своему обычному распорядку дня через 2-7 дней.

Ваши обязательства перед пациентами

После того, как вы присоединились к реестру, самое важное, что вы можете сделать, — это сохранять приверженность.Покажите свою приверженность, приняв клятву спасения жизни:

Как член реестра Be The Match ^®

Я понимаю, что:

• Присоединяясь к регистру, я говорю, что готов сделать пожертвование любому нуждающемуся пациенту.
• Мазок для щеки, который я предоставлю при присоединении, будет использоваться только для добавления меня в реестр. Это не будет даром пациенту.
• Я буду находиться в реестре до 61 года, если я не сообщу Be The Match ^® , что я не хочу или не могу делать пожертвования.

Если я подхожу к пациенту:

• Отвечу быстро.
• Меня попросят сдать образец крови для дальнейшего анализа.
• Меня попросят выделить от 20 до 30 часов в течение 4-6 недель, чтобы посещать встречи и делать пожертвования.
• Если я пожертвую стволовые клетки периферической крови (PBSC), я получу инъекции препарата под названием филграстим для увеличения количества кроветворных клеток в моем кровотоке.