Счетная палата назвала главные проблемы российской науки :: Политика :: РБК

• В законодательстве не закреплена система господдержки науки.
• Не применяется закрепленный за Российской академией наук механизм экспертизы научных и научно-технических результатов.
• Отсутствует комплексная система мониторинга результативности исследовательской деятельности, который должен учитываться при распределении бюджетных средств на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.
• Отсутствует спрос на результаты научной деятельности со стороны бизнеса.
• Недостаточный уровень научных публикаций: только 5% российских статей в базе данных Scopus за 2018 год было опубликовано в журналах, входящих в топ-10 по уровню цитируемости (в США эта доля составляет 22%, в Германии — 19%, в Китае — 17%).
• Слабое привлечение молодых научных кадров и ведущих ученых, в том числе зарубежных, из-за институциональных барьеров и низкого развития рынка труда. Мероприятия по привлечению кадров недостаточно эффективны. Снижение численности ученых наблюдается с 2001 года (за исключением 2014–2015 годов), а относительно 1993 года (1,315 млн человек) этот показатель сократился почти в два раза.
• Снижение с 2001 года динамики численности исследователей в возрасте до 29 лет.

Основным источником финансирования науки в России по-прежнему является бюджет: в среднем 60–70% общих расходов на исследования составляют госсредства. Счетная палата допускает, что уровень частных инвестиций, который, согласно Стратегии научно-технологического развития России, должен к 2035 году быть не ниже уровня господдержки, окажется ниже.

Читайте на РБК Pro

Вице-президент РАН Алексей Хохлов, комментируя выводы Счетной палаты, заявил РБК, что российской науке есть над чем работать, а ее организационные формы не оптимальны. «С другой стороны, национальный проект «Наука» как раз и направлен на совершенствование этих форм, — напомнил он. — Пока это не очень удается, многое продолжает развиваться в русле старых подходов, а идейно новые аспекты пока не получили должной поддержки».

По его мнению, пока не разработаны меры, направленные на то, чтобы предприятия реального сектора экономики заинтересовались инновационными разработками, которые они могут внедрить. «Научные центры станут эффективно заниматься прикладными исследованиями тогда, когда не государство, а предприятия захотят в них вкладывать, причем не из-под палки, — считает Хохлов. — Важно, чтобы у самих предприятий была соответствующая мотивация».

«В российской науке доминирует государство, а бизнес мало инвестирует в исследования», — констатировал заместитель директора Института статистических исследований и экономики знаний ВШЭ Михаил Гершман.

Ранее эксперты компании FinExpertiza, изучив данные Росстата, обнаружили, что хотя финансирование российской науки с 2010 по 2018 год увеличилось вдвое, она теряет кадры — за этот же период число ученых в стране уменьшилось, прежде всего в естественных и технических науках. По их подсчетам, за девять лет оно сократилось на 21 тыс. человек.

Гершман напомнил о майском указе президента, в котором была поставлена цель увеличить зарплаты научных работников в два раза по отношению к средней по региону. «Насколько я могу судить, цель была достигнута не во всех субъектах, и очевидно, проблема конкурентоспособности оплаты труда в российской науке остается нерешенной, — указал он. — Базовый уровень зарплат точно нужно повышать, чтобы привлечь молодежь в науку». По мнению эксперта, более сложной темой является переход на так называемый эффективный контракт, при котором более продуктивные сотрудники получают больше денег, чем менее продуктивные, — он бы позволил создать привлекательные условия для карьерного роста в науке.

Что предлагает Счетная палата

Чтобы переломить негативные тенденции, нужно изменить правила повышения заработной платы и сократить отставание от передовых стран, считают в ведомстве Алексея Кудрина. «Например, уровень заработной платы профессорско-преподавательского состава, занятого НИОКР, в 2018 году в Германии и Чехии превышает соответствующий российский показатель в 3,3 и 1,4 раза соответственно», — сказано в отчете аудиторов.

Счетная палата сделала следующие рекомендации (они направлены в правительство):

• привести правовые акты, связанные с наукой, в соответствие с законодательством;
• распределить бюджетные средства, выделенные на НИОКР, с учетом результативности научной деятельности каждого отдельного института;
• создать систему мониторинга результативности исследовательской деятельности, в том числе учета коммерциализации результатов интеллектуальной деятельности;
• увеличить господдержку развития научной инфраструктуры и кадрового потенциала, в том числе за счет повышения зарплаты исследователей;
• утвердить федеральную научно-техническую программу развития синхротронных и нейтронных исследований и исследовательской инфраструктуры на 2019–2027 годы;
• повысить эффективность центров коллективного пользования научным оборудованием и уникальных научных установок.

Вице-президент РАН Алексей Хохлов не согласился с выводом Счетной палаты о необходимости ввести мониторинг результативности исследовательской деятельности. «Мониторинга у нас хватает», — заявил он.

По словам академика, в некоторых регионах решена и задача повышения зарплат научных сотрудников, например в Москве. Однако возникла другая проблема — региональные диспропорции в размерах зарплат. «В Москве средняя заработная плата научных сотрудников относительно высокая, а на Северном Кавказе даже двойная зарплата научных сотрудников не помогает, потому что там в принципе очень низкая средняя зарплата по региону», — пояснил Хохлов.

В течение последних двух лет в России продолжается разработка закона «О научной, научно-технической и инновационной деятельности», который должен решить, в частности, проблемы, связанные с механизмами господдержки науки. «Но важно также повышать прозрачность реализации мер научной политики и проводить оценку их эффективности, повышать открытость результатов оценки, как это происходит за рубежом», — утверждает Гершман.

Сотворение рыночного продукта по цепочке

Новая система финансирования государственных университетов, внедренная последние десять лет, дала долгосрочный положительный эффект. Вузы активно включены в прикладные научные исследования, а разработанные ими при поддержке государства ноу-хау помогли предприятиям преодолеть экономические трудности на фоне пандемии.

Для того чтобы вузы действительно стали не просто образовательными учреждениями, но реально работающими научными центрами, была разработана система финансирования госуниверситетов с привязкой внедрения результатов исследований на конкретных предприятиях с целью организации новых производств, нужных экономике.

Таким образом государство еще и стимулировало рост производства в инновационных направлениях.

Так, к примеру, Чебоксарский электроаппаратный завод сегодня переживает экономический подъем. Спрос на продукцию предприятия вырос в том числе за счет научных разработок, проведенных еще в 2010-2012 годах совместно с Уфимским государственным нефтяным университетом.

Тогда были созданы новые высоковольтные частотно-регулируемые преобразователи. Если говорить простым языком, это устройства, регулирующие частоту тока для промышленных приборов. Например, электродвигателей и насосных агрегатов для перекачки нефти.

Давайте кое-что вспомним. В 2010 году Уфимский государственный нефтяной университет в результате многостадийного конкурса совместно с Чебоксарским электроаппаратным заводом выиграл финансирование опытно-конструкторских работ. По условиям трехстороннего договора между Министерством образования РФ, УГНТУ и ЧЭАЗ университет разрабатывал новые для того времени высоковольтные частотно-регулируемые преобразователи. Их применение позволяло снизить энергозатраты на перекачку нефти и повысить сроки службы электродвигателей и насосных агрегатов.

Государственный же интерес был в том, чтобы соединить вместе прикладную науку и производство.

Согласно договору Чебоксарский электроаппаратный завод бесплатно получал результаты опытно-конструкторских работ, но был обязан вложить аналогичную сумму в подготовку производства преобразователей из собственной чистой прибыли.

Выделенные государством университету средства пошли на патентный поиск, научную работу, создание технических требований к изделиям в основном под нужды нефтяной промышленности, проведение научно-практических семинаров и конференций, обучение студентов и аспирантов, а также значительная доля средств была израсходована на оплату труда разработчиков, субподрядчиков, испытателей, закупку комплектующих для создания опытных образцов и испытательных стендов. В частности, один из подрядчиков — Ивановский госуниверситет — впервые в стране разработал систему управления высоковольтных частотно-регулируемых преобразователей и передал ее в составе общих разработок на ЧЭАЗ.

Результаты опытно-конструкторских работ многократно проверялись авторитетными государственными комиссиями и признаны однозначно положительными.

Результаты опытно-конструкторских работ многократно проверялись авторитетными государственными комиссиями и признаны однозначно положительными

Кстати, в то время трудно было создать приборы полностью из российских деталей. В 2010-2012 годах в России не производились электронные компоненты для высоковольтных преобразователей. До сих пор они закупаются за рубежом. Это, кстати, мировой опыт: обычно никто не производит сложные технические системы полностью из своих деталей и материалов. Какие-то комплектующие часто закупаются за границей, международная кооперация давно устоялась, у разных стран своя специализация.

Техническое задание включало в себя разработку и создание отечественного высоковольтного частотно-регулируемого преобразователя с опорой на лучший зарубежный опыт. Однако от иностранных производителей брались только отдельные детали, в сумме составляющие не более 10 процентов в цене конечного изделия.

Конечный вариант российского преобразователя получал по сравнению со стандартной заготовкой такого же прибора от ведущей японской компании около 20 новых функций, в том числе возможность остановки двигателя на холостом ходу без нагрева, а также непрерывной стабильной работы при скачках и провалах напряжения до нескольких секунд и т.д. Также в УГНТУ спроектировали надежный интерфейс для включения преобразователя в автоматическую систему управления перекачки нефти. Здесь все комплектующие были отечественными.

В результате возникла полноценная российская разработка. Созданный преобразователь может интегрироваться в любую автоматическую систему управления для перекачки нефти.

На Чебоксарском электроаппаратном заводе есть все возможности для массового изготовления таких аппаратов.

Главное — была создана команда высококвалифицированных специалистов, способных решать не только производственные задачи, но и разрабатывать новые варианты полностью российских высоковольтных частотно-регулируемых преобразователей, что и реализуется на предприятии в заказах, теперь уже не только от нефтяных компаний, но и, например, от минобороны.

Коллектив в 170 человек — программистов, проектантов, физиков-исследователей, идеологов систем управления, конструкторов, схемотехников, технологов, релейщиков и т.д. — сложился во время выполнения опытно-конструкторских работ в 2010-2012 годах. Наличие профессиональной и креативной команды, получившей бесценный опыт в ходе той прикладной научной работы, позволило в последние семь лет разработать и создать уникальную систему управления, не имеющие аналогов в мире драйверы и силовые модули. Вся эта техника полностью российская.

Надо отметить, что Чебоксарский электроаппаратный завод, разработавший уникальную технику, способен выполнять и в будущем сложные технические задачи в духе нашего времени цифровой экономики.

Из первоначальных разработок выросли и другие успешные проекты предприятия, что позволило выполнить техзадание на 100 процентов. В свое время это подтвердила команда компетентных экспертов из Военно-технической корпорации (ВИКОР), выбранных минобрнауки, имеющая в своем составе десятки докторов и сотни кандидатов наук соответствующего профиля. Все это говорит о том, что выбранная в те годы нашим государством дальновидная стратегия упреждающего развития прикладных научных исследований оказалась правильной и дала отличные результаты в реалиях современной российской экономики.

Нужна ли стране наука? Нужно ли науке государственное финансирование?

Для чего нужна людям наука?
Каково отношение людей к науке?

Сразу же вспоминаются слова французского священника, философа и антрополога Пьера Тейяра де Шардена:

«Живя в мире, о котором справедливо можно сказать, что он революционизирован наукой, мы согласились с общественной ролью, даже с культом науки.

И, однако, она еще развивается по воле случая, почти без заботы о ней, как те дикие растения, плоды которых собирают в лесу первобытные народы. Все для производства. Все для вооружений. Но для ученого и лаборатории, которые удесятеряют наши силы, еще ничего или почти ничего. Как будто бы открытия должны периодически падать с неба в совершенно готовом виде, как солнце или дождь, и как будто для человека нет лучшего занятия на Земле, как убивать друг друга или есть!

Попробуем установить пропорцию человеческой энергии, затраченной hic et nunc на поиски истины.

В еще более материальном выражении установим в процентах сумму, предназначенную в бюджетах государств на исследование ясно поставленных проблем, решение которых жизненно важно для мира. И мы придем в ужас. На исследования во всем мире в течение года выделяется меньше денег, чем на строительство одного крейсера! Не окажутся ли правы наши правнуки, когда посчитают нас варварами?».

А вот как он видел будущее нашей планеты:

«Земля, где гигантские телескопы и циклотроны поглотят больше золота и вызовут больше стихийного восхищения, чем все бомбы и все пушки.

Земля, где не только для объединенной и находящейся на содержании армии исследователей, но и для человека с улицы животрепещущей проблемой будет отвоевание еще одного секрета и еще одного свойства у частиц, у звезд или у организованной материи. Земля, где, как это уже случается, люди посвятят свою жизнь скорее увеличению знания, чем увеличению имущества».

По-моему, очень здорово сказано: «люди посвятят свою жизнь скорее увеличению знания, чем увеличению имущества».

Думаю, большинство согласится, что мы, к сожалению, ещё не достигли этой желанной стадии.

Поэтому очень актуален вопрос: а что же заставляет развивать фундаментальную науку, кто должен способствовать этому развитию, финансировать его?

Доктор Филипп Хэндлер, бывший в начале 70-х годов ХХ века был президентом Национальной Академии наук США, говорил:

«Стоящие перед обществом практические проблемы слишком остры.

Но их так же невозможно разрешить путем концентрации невежества, как и путем успокоительных обещаний. Вместо этого нам требуется накопление информации и анализ большого числа фактов, четкое формулирование и практическая проверка всех возможных решений. А в основе этих решений должны лежать самые эффективные научные исследования, которые удается осуществить. Границы научных дисциплин одновременно являются и границами нашей цивилизации, и наша единственная надежда состоит в том, чтобы добиться в этом всеобщего понимания. Именно это и только это даст нам возможность разрешить стоящие перед нами проблемы».

Применительно к странам, претендующим на ведущие роли в мире, включая Россию, полагаю, можно сказать, что уровень развития собственной науки является одним из показателей конкурентоспособности страны.

Это понимают во многих странах.

И идут по пути целенаправленной государственной поддержки фундаментальной науки.

Президент США Барак Обама, выступая на ежегодном собрании американской Национальной академии наук 27 апреля 2009 года, подчеркнул:
«Использование открытий, совершенных полстолетия назад, питало наше процветание и успехи нашей страны в последующие полстолетия. Решения о поддержке науки, которые я принимаю сегодня, будут питать наши успехи в течение следующих 50 лет. Только так мы добьемся того, что труд нынешнего поколения станет основой прогресса и процветания в XXI столетии в глазах наших детей и внуков. Эта работа начинается с исторического решения о поддержке всего спектра фундаментальной науки и прикладных исследований, от научных лабораторий знаменитых университетов до испытательных площадок инновационных компаний».

В этом же выступлении Обама заявил о намерении увеличить расходы на НИОКР с 2.7% ВВП до 3%.

Бюджетные ассигнования США на исследование и инновации в 2010 году составят $147.6 млрд.

Для сравнения, в 2009 г. расходы на науку составляли $21 млрд., или 1.3% от ВВП Российской Федерации.

Тут очень важна не абсолютная, а относительная цифра: насколько руководству страны не на словах, а на деле видится важной поддержка российской науки.

В этой связи напомню содержание характерного диалога, происшедшего на ежегодном собрании РАН 17 мая этого года между премьер-министром России Владимиром Путиным и президентом Российской академии наук Юрием Осиповым.

Первый сказал в своём выступлении, что рассчитывает на то, что ученые будут концентрировать усилия на прорывных направлениях. Второй в ответном слове отметил, что развивать прорывные направления обязательно надо, но нельзя сворачивать и фундаментальные исследования, иначе российская наука может навсегда отстать от научных достижений мирового сообщества.

И несколько слов о принципах финансирования.

Как показывает мировой опыт, трудно надеяться на финансирование фундаментальной науки бизнесом.

Корпорации всегда ориентированы на получение конкурентных преимуществ за счёт внедрения передовых, эффективных технологий. Это естественно вытекает из их природы. Следовательно, можно рассчитывать на поддержку бизнесом прикладных и среднесрочных научных исследований.

Таким образом, роль бюджетного финансирования остаётся основной для фундаментальной науки.

Тут очень важно, как распределяется такое финансирование.

В работе профессора МГИМО Виктора Сергеева «Система финансирования науки и проблема креативности» рассмотрены три модели финансирования науки:

1. Финансировать можно личность – отдельного ученого, естественно, крупного.

Такой подход демонстрирует доверие к ученому, оставляя выбор проблем и методов исследования на его усмотрение. Такой подход и был в Германии в конце XIX, начале XX века, когда там расцвела наука. В СССР схожим статусом обладали члены Академии наук в первые десятилетия Советской власти.

2. Финансирование научной организации.

Это и было осуществлено в СССР, особенно, начиная с 60-х годов, когда, зачастую, не крупные учёные, академики становились директорами институтов, а наоборот, директора институтов стали становиться академиками. Учёные в такой системе постепенно заменяются научными администраторами.

3. Третий основной способ финансирования науки – это финансирование научных проектов через грантовую систему.

Этот способ является в настоящее время доминирующим в Европе и США. Тоже далеко не идеальный. Чиновники научных фондов (правда – в конкурентном процессе) решают, чем заниматься, на что выделить средства.

По-видимому, грантовая система наиболее эффективна в прикладной науке, где яснее сегодняшние приоритеты.

В фундаментальной науке, возможно, к наилучшим результатам привело бы финансирование крупных, признанных учёных, объединяющих вокруг себя научные школы.

«Тех, кто не тянет, государству не надо финансировать»

Напрямую к этим будущим критериям относится еще одно замечание главы государства: финансирование нужно распределять с учетом мониторинга эффективности научных организаций, результаты которого ФАНО опубликовало весной этого года. Кроме того, президент предложил тем, кого не устраивают наукометрические показатели, найти другие варианты. Опрошенные Indicator.Ru эксперты таких предложений не высказали. По словам академика РАН Сергея Стишова, строгая количественная оценка вообще неприменима к творческому труду: «Никакого прогресса мы не добьемся, коль скоро труд ученого превращен в труд человека, который закручивает гайки: десять в смену или двадцать в смену».

Что касается системы экспертизы, то использовать в ней опыт научных фондов вполне реально. Роль организатора при этом хочет взять на себя РАН. По словам Алексея Хохлова, постановление правительства о полномочиях Академии по научно-методическому руководству всеми научными организациями страны уже практически согласовано. РАН получит право оценивать все планы и отчеты любых учреждений, независимо от их ведомственной принадлежности. «Мы готовы провести экспертизу и довести до правительства информацию о том, какие темы стоит поддерживать, какие темы являются современными, а для каких надо прекращать финансирование, поскольку они никому не интересны», — комментирует вице-президент РАН.

Итак, первым шагом к реформированию системы госзадания для научных организаций станет, вероятно, масштабный аудит их исследовательских планов и отчетов. Предварительно предполагается, что вместо прямого распределения будет введен более конкурентный подход, близкий к действующей конкурсной системе госзаданий для вузов. При этом в сферу госзадания войдут механизмы и практики грантовых фондов. Такая форма ведомственного финансирования позволит государству более целенаправленно выделять средства, в том числе для реализации Стратегии научно-технологического развития России. При этом, безусловно, научные организации лишатся некоторых гарантий. Впрочем, все это пока только предположения, и о том, как финансирование российской науки изменится и изменится ли, не стоит гадать. Остается только ждать.

Автор — Екатерина Ерохина

Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще.

Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.

Система финансирования науки / Хабр

Хочу затронуть тему, которая является для меня несколько больной, а именно – то, каким неэффективным образом финансируется наука в нашем отечестве. Сразу предупреждаю — я пишу это здесь не с целью затеять политическую дискуссию — в конце статьи рацпредложение для бизнеса. Возможно (подчеркиваю, возможно) оно кого-то заинтересует. Только бизнес, ничего лишнего.

Я не в курсе, как точно было раньше, но смею предположить, что во времена СССР деньги на науку выделялись централизованно, в 90-е и начале 2000-х не выделялись почти совсем, сейчас же «денег мало, но вы держитесь» (с). Правительство наше озадачилось идеей повышения эффективности вложений в науку. Для этого они придумали такую вещь, как конкурсы. Пример того, как это все выглядит, вы можете просмотреть здесь или здесь.

В чем суть конкурса? Есть какой-то лот на сумму в Х денег, скажем, 10млн х 3года=30 млн. Эти деньги выделяются научным учреждениям (университетам и пр.), которые прислали самую лучшую, самую интересную заявку. Пусть в нашем примере будет разработка сложного электронного прибора:

Однако деньги эти просто так, под «интересный проект», не выдают. Нужно обязательно привлечь внебюджетное финансирование, которое обеспечивает, в основном, т.н. «индустриальный партнер». В документации четко прописано — нет индустриального партнера – нет денег. Делается это типа для того, чтобы исследования не закончились тупым написанием бумажек, а реализовались в виде реальной продукции.

Объем внебюджетного финансирования – 50% от общего. Т.е. в нашем примере тоже 30 млн. Всего получается 60 млн.

В документации также прописано, что индустриальный партнер должен иметь большой оборот, а именно: те средства, которые он выделяет под финансирование научного проекта, должны составлять не более 20% от его среднегодового размера валовой выручки. Т.е. его валовая выручка в год должна быть ≥ 5х10=50 млн.

Требования большого оборота, делаются, вероятно, для того, чтобы индустриальный партнер не был организацией вида «рога и копыта», найденный лишь с целью изобразить бурную коммерческую деятельность.

При этом к заявке предъявляется гора требований: должно быть тщательно прописанное техзадание (ТЗ), план-график работ, пояснительная записка, смета, обоснование денег в смете (вот пример указаний того, как это делать). Помимо этого там еще гора мелких требований, которые надо выполнить, и сделать это без опыта затруднительно.

Вы когда-нибудь пробовали составлять обоснование цены в смете, если в начале научного проекта еще толком неясно что, чего и сколько будет нужно? Если это новый для вас вид деятельности (это же наука, там всегда что-то новое!)? За 2 недели! Вы же ученый, а не хозяин предприятия с конвейерным производством подобного оборудования!

Логичным было бы отдать подобную работу индустриальному партнеру, да вот беда – не будет он ничего делать. Заявка – не обязательно победа в конкурсе, там не такой уж большой шанс победить. Конкурсы на нужные темы бывают не каждый день. Срок подачи заявок ограничен (примерно месяц c начала конкурса). Коммерческая организация, да еще и с большим оборотом и так имеет достаточную прибыль, чтобы активно обращать внимание на эту лотерею с мизерным шансом выиграть, свалившуюся, как снег на голову. Партнер узнает, что он партнер, в самый последний момент. Так что получается – все эти бумаги с обоснованиями должны составлять собственно ученые. Которым это дело – вообще не по профилю.

Естественно, что на плохую проработку обоснования цены обращают внимание, и с каждым годом все сильнее придираются, требуют все большей детализации. Этот момент резко снижает шансы собственно выиграть конкурс, тем самым снижая заинтересованность индустриального партнера.

Ну хорошо, допустим, ваша заявка выиграла. Вы принесли кровавую жертву черным бюрократическим богам, и на вас снизошла субсидия:

Вы думаете, ваши муки закончились? Разумеется, нет!

Узнать о дальнейших муках

Государство начинает требовать ОТЧЕТ! Отчет по собственно научной работе, отчеты по тратам, всякие документы, подтверждающие то, се, пятое, десятое. Естественно, что те, которые это дело проверяют, тоже должны отчитываться, как хорошо они ищут ошибки в отчетах.

Но в тематике деятельности они не смыслят ничего вообще, поэтому готовьтесь к замечаниям вида «поставьте запятую на 357-й странице», «в таблице уменьшить шрифт», «если таблица переносится на другую страницу, должна быть надпись «продолжение таблицы такой-то, и номера вместо названий колонок» (а верд по умолчанию такого не умеет, приходится разбивать таблицу на две части вместо того, чтобы поставить «повторять строки заголовков», потом еще все это дело едет, т.к. проверяющий сказал убрать абзац такой-то и уменьшить шрифт там-то, нумерация страниц съезжает, таблица оказывается разбитой на 2 части не там, где надо… в отчете много-много страниц, и такую вещь еще надо не пропустить).

Готовьтесь к многодневному оформительскому геморрою под угрозой расстрела. С многократным пересобиранием всего этого дела в pdf.

Ах да, часть отчета делается в электронном виде, у нас инновации, электронный документооборот! Но почему-то в виде сканов (!) с подписями и печатями. Которые по сто раз нужно переподписывать, т.к. в документах нашли ошибки в оформлении…

А критерии, по которым оценивается результативность… Средний возраст участников проекта! Количество диссертаций! Число публикаций в изданиях, индексируемых Scopus и Web of Science! Число патентных заявок! Количество мероприятий по демонстрации и популяризации науки!

Если вы не понимаете, в чем проблема, поясню: российских журналов. входящих в Scopus и Web of Science, очень немного, велик шанс, что по вашей специальности российских изданий нет. Есть разные журналы, которые перепубликовывают ваши статьи на английском сами (Scopus принадлежит издательству Elsevier, есть журналы на русском, не входящие в список, но которые тоже принадлежат Elsevier). Как быстро это происходит? Что-то в районе года.

И вот теперь представьте – конкурс играется в августе, комиссия заседает в сентябре, заключается договор в октябре, ноябрь работаем, декабрь – уже отчет, как за целый год (!), далее в следующий год вам нужна уже статья две статьи в этом Scopus, она год публикуется – а когда ее писать-то надо было? В самом начале работы, получается. Но если вы пишете статью в самом начале работы, какие там могут быть результаты? Почти никаких. А статей нужно 2 в год. Две статьи в год со сроком публикации в год, Карл! И не дай бог не в статье не будет, что «работа выполена при поддержке Минобрнауки России, индекс такой-то» — незачет! Нет у вас статьи!

Диссертация – это тоже кусок бюрократического кошмара, прохлеще, чем статья в Scopus. Когда ее писать-то, если нужно отчеты делать? И когда исследования-то сами проводить?!

А мероприятия по демонстрации и популяризации науки… Это нужно доклад готовить, рецензировать у научного руководителя, срываться и куда-то ехать в свободное время, вместо того, чтобы работать.

Патентные заявки – это тоже кусок бюрократии. Не сталкивался непосредственно, но видел, как этим занимается научный руководитель, и могу сказать –это кошмар.

И главное, к чему все эти документы? Что такое эти документы? Это бумажки, объясняющие ничего не понимающим в этом деле посторонним людям, не имеющим никакого отношения к процессу, чем занимаетесь вы. Зачем это все им нужно знать? Мы занимаемся техническими работами для получения высокотехнологического продукта, имеющего коммерческую ценность, или популистской ерундой?!

Очевидно, все эти требования к научным работам писал типичный бюрократ-популист-офисный планктон, всю жизнь занимавшийся очковтирательством и сделавший на этом карьеру, окруженный подобными ему людьми. Таким гражданам, видимо, непонятно, как это можно – зарабатывать деньги – РАБОТАЯ. Он считает работой только то, что похоже на его собственную бумагоперекладывальную деятельность, и будет ее требовать от других до тех пор, пока не задолбается от количества полученных документов сам.

Разумеется, сюда примешивается еще и борьба с коррупцией, которая еще хуже российской коррупции. Как работает система закупок в крупных госконторах – отдельный разговор. Там нужно заполнить гору бумаг, включить в какой-то план закупок, который делается раз в неделю, обосновать цену, а если выясняется, что если сумма превышает какую-то величину, вам надо объявить КОНКУРС, сформировать кучу бумаг, разместить их на каком-то сайте…

Что есть этот конкурс с закупками? Это есть объяснение государству, «как хорошо мы экономим деньги». Я только не понимаю, при чем здесь экономия денег, если государство УЖЕ отдало деньги на финансирование научных исследований, оно УЖЕ их потратило, все, поезд ушел.

Короче говоря, вся вот эта работа по «сопровождению» субсидии требует большого количества «рыцарей пера и геморроя» на полную ставку. Причем с обеих сторон, и со стороны проверяющих документы, и со стороны Получателя субсидии. Им платится зарплата – за совершенно не нужную никому работу. И кто-то еще говорит о борьбе с коррупцией.

Зачем нужно было закручивать бюрократические гайки таким образом? Вероятно, большинство всех этих шишек, отвечающих за финансирование науки:

• боятся вылететь со своих хлебных должностей за косяк своих подчиненных

• навтыкали кучу своих родственников/кумов/братов/сватов/друзей/знакомых на хлебные должности и боятся за них. А все эти личности, зачисленные по блату – что они умеют делать? Ничего. Вот и дают им бумагоперекладывальные должности. На которых они трясутся и выдумывают, какую еще мелочную придирку можно выдумать.

• распил-откаты – само собой. В такой мутной бюрократической воде несложно ловить рыбку разным мутным людям. Под аккомпанемент собственных криков о борьбе с коррупцией. Схем наверняка – вагон.

При этом, несмотря на показную «строгость» в отчетности, добиться от них реальной строгости – целая проблема. К примеру, у вас ошибки в составлении сметы, о существовании которых вы узнали только тогда, когда стали что-то покупать. Есть пункт сметы, который почти ни на что не идет, его бы слить с другим, по которому ожидаются дополнительные траты (подчеркиваю – речь не идет про повышение расходов на вспомогательные нужды – сливаемые пункты сметы по смыслу относятся к одному и тому же – разного рода закупки/расходы на что-то материальное для научных исследований). По договору так можно делать самовольно в пределах 25% от раздела сметы. Но не дай бог эти разделы сильно разных размеров. Представьте себе, что один раздел у вас 100 тыс, и два по 10 млн. Я могу варьировать расходы по двум разделам ±2.5 млн, но не могу прибавить эти 2.5 млн к разделу на 100 тыс или ликвидировать этот раздел на 100 тыс. совсем! Что за дурь?! Зачем эти разделы вообще ввели, почему это нельзя сделать одним разделом?

Прибавьте сюда, что закупка ПО должна проходить по разделу сметы «прочие расходы» (ластики, карандаши, бумага, картриджи…), как это написано в какой-то методике. Отнести ПО к «оборудованию» нельзя! Составитель ее, видимо, имел дело с ПО только в виде Выньдовса и Вёрда. О том, что бывает неофисное ПО, он и представления не имел.

Ладно, разделы сметы можно поменять, подписав доп. соглашение с Минобром. Только там, особенно под конец года (не забываем, соглашение- октябрь, работаем ноябрь и в декабре – отчет), таких просителей целая гора. Никто разбираться и брать на себя ответственность не будет – лишний повод получить обвинение от начальства и борцунов с коррупцией. Поэтому, разумеется, отказ. А на следующий год непотраченные деньги отберут. Типа экономия….

Что в итоге? А в итоге, как вывод всему этому, рассмотрим схему:

Поясню. Как делают нормальные люди, которые хотят, чтобы для них разработали hi-tech устройство и внедрили в производство (да и вообще, сделали какую-то работу)? Они разрабатывают задание, считают сметы и т.п., после чего заказывают эту работу кому-то и платят по факту выполнения.

В нашем же случае есть исполнитель – горемычное научное предприятие, которое может сделать разработку, но нет клиентов с деньгами. И оно должно найти клиента, которому потенциально это все нужно (но клиент может обойтись и так), затем само составить все задания и сметы, после чего бежать жаловаться государству на отсутствие денег и играть в какую-то сомнительную лотерею под названием «конкурс на предоставление субсидий» с мизерным шансом выиграть. И которое в случае выигрыша должно СТРОГО ОТЧИТАТЬСЯ, но почему-то не столько перед клиентом, которому РЕАЛЬНО НУЖЕН РЕЗУЛЬТАТ, а перед ГОСУДАРСТВОМ, которое ПРОСТО ДАЛО ДЕНЬГИ ИЗ НАЛОГОВ!

И еще кто-то заявляет при этом о коррупции! Да как ей не быть, если деньги, вместо того, чтобы идти напрямую, от заказчика к исполнителю, петляют не пойми как через госказну, в Москву через Владивосток, и на этом пути стоят люди, которые так и норовят откусить чего-то себе!.. Это все равно, что везти мешок денег не в инкассаторской машине напрямую в банк, а нести в руках задворками через криминальный район и кричать – караул, как у нас много грабителей!

Смысл предложения состоит в том, что государство просто должно давать налоговые льготы по факту оплаты труда исполнителю хай-тек работ. Размер льготы – фиксированный, разовый. Предприятие вида «рога и копыта», дохода толком не имеющее, пролетит мимо: скажем, льгота на 1 млн, а налогов всего на 10 тыс. – экономия 10 тыс., льгота на 990 тыс. сгорела — невыгодно.

О том, что эта работа — именно хай-тек, определяется спец. комиссия, анализируя заявку на сайте. Заявку размещает само предприятие, исполнитель выясняется при этом по ходу.

Разумеется, необходимо ввести какие-то доп. правила, не дающие таким манером обнулять налоги вообще, но здесь их опустим. Также стоит ввести стимулирующую налоговую льготу Δ за сам факт занятия хай-тек разработками, чтобы пробудить к этому делу коммерческий интерес.

И самое главное – здесь нет никакой лотереи с мизерным шансом выиграть. Заказчик захотел – исполнитель сделал. Это как если бы конкурс выигрывали бы все заявки.

Фантазия? Я думаю, нет. Идея не предполагает отдачи на милость большому количеству чиновных людей (что является причиной провала большинства разумных предложений), — лишь просто введение особого вида налоговых льгот. Думаю, что введение налоговых льгот – дело для государства юридически отработанное, и будет осуществлено без проблем.

Опять же, идея хорошо ложится в концепцию импортозамещения и не подставляет руководящих лиц под разборки вида «куда ушли деньги?», поэтому сильного сопротивления с их стороны тоже ждать не стоит. Т.е. идея – более-менее «в тренде» теперешней политики.

Что я хотел бы? Сразу скажу, я не отношусь ни к какой политической партии и т.п., у меня нет ни сил, ни времени, ни желания заниматься политикой. Но мне думается, в стране найдется много предприятий, фирм, которые занимаются или хотят заниматься выпуском хай-тек продукции. И налоговые льготы их наверняка заинтересуют. В конце концов, есть разные партии, депутаты, которым нужно выступать с какими-то инициативами (хотя бы для галочки), есть сайт ROI. Туда подобного рода инициативу можно подать.

Я публикую это здесь, в надежде, что представители более-менее серьезных компаний обратят внимание и попробуют протолкнуть это дальше. И, повторяю, – я не сторонник разговоров на политические темы. Это именно что практическое рацпредложение экономического характера.

Всем спасибо за внимание.

Следует ли государству финансировать науку? – аналитический портал ПОЛИТ.РУ

На протяжении многих лет государственное финансирование фундаментальных научных исследований должно было вести к развитию науки прикладной и ускорению экономического роста. Однако исторические факты свидетельствуют, что на деле оно лишь сковывало научное развитие: большая часть важнейших открытий не связана с государственной поддержкой, а страны, где наука раньше других стала финансироваться из госбюджета, так и не достигли уровня государств, где научные исследования начали получать государственную поддержку лишь благодаря заинтересованности властей в усовершенствовании вооружений. «Полит.ру» публикует статью Омара Аль-Убайди и Теренса Кили, в которой авторы выдвигают аргументы против государственного финансирования науки.

Материал опубликован на сайте проекта InLiberty.ru. Впервые: Should Governments Fund Science? // IEA Economic Affairs, September 2000.

Эмпирические данные указывают на изъяны «линейной модели» экономического развития, которая предполагает, что государство финансирует фундаментальную науку, а это, в свою очередь, ведет к развитию науки прикладной и ускорению экономического роста. Ближе к истине находится модель Адама Смита, согласно которой в основе научного развития лежит не фундаментальная наука, а прикладная. Таким образом, государственное финансирование науки нельзя обосновать с экономической точки зрения. Более того, на деле оно вытесняет из этой сферы частное финансирование.

Введение

Первым — еще в Средневековье — за финансирование науки государством выступил Рашид ад-Дин (1247-1318), визирь персидского шаха. Этот ученый муж собрал все имевшиеся в его распоряжении исторические сведения в одном гигантском труде — «Джами ат-таварих» («Сборнике летописей»), работа над которым была закончена в 1302 году. В своей книге он указывал, что для государства «нет выше заслуги, чем поощрение наук и научных изысканий». К сожалению, его ждала трагическая участь — казнь за богохульство, после которой голову Рашида носили по улицам Тебриза под возгласы глашатая: «Вот голова еврея, оскорблявшего имя Божье! Да падет на него проклятье Аллаха!»

Вторым знаменитым сторонником государственной поддержки науки стал Фрэнсис Бэкон (1561-1626). Его судьба также была печальна: в 1621 году он был осужден по обвинению в коррупции, поместья Бэкона были конфискованы, а самому ему до конца жизни было запрещено появляться в Лондоне. Однако еще в 1605 году он написал трактат «О значении и успехе знания», где отмечал: «Ежели кто-то считает философию и общие науки праздным занятием, то он забывает о том, что именно они служат ремеслам [т.е. прикладной науке и технике] и питают их».

В этом трактате Бэкон призывает короля Якова оказывать финансовую помощь университетской науке, объясняя, что 1) только государство способно ее финансировать, 2) именно из фундаментальной науки вырастают новые технологии, и 3) новые технологии обеспечивают экономический рост. Таким образом, именно ему принадлежит авторство «линейной» модели экономического роста: государственное финансирование → фундаментальная наука → прикладная наука → экономический рост.

Однако в 1776 году в «Богатстве народов» Адам Смит опроверг эту модель. Смит — ученый из Глазго — на собственном опыте убедился, что именно академическая наука «вытекает» из прикладной или «промышленной» науки, а не наоборот: «Улучшения, внесенные в современную эпоху в ряд областей философии [науки], большей частью родились не в университетах [а в промышленности]». Более того, он считал, что почти все новые промышленные технологии были разработаны специалистами самой промышленности, а не учеными: «Большая часть машин, что используются на мануфактурах… изобретена простыми рабочими»[1].

Смит не верил в линейную модель: по его мнению, развитие промышленности постоянно увеличивает специализацию, а потому специалисты сами будут совершенствовать технологии. Поэтому главным результатом процесса специализации, движимого рыночными механизмами, он считал «промышленную» (прикладную) науку. Кроме того, на собственном горьком опыте столкнувшись с коррупцией в тогдашних Кембридже и Оксфорде, он был убежден, что государству не следует оказывать университетам финансовую помощь: «улучшения» в «философии» возможны только в том случае, если ученые будут получать за них сдельную оплату.

Таким образом, разработанная Смитом модель экономического роста отличалась от бэконовской:

Наука ← новые технологии → богатство

                              ↑

               Старые технологии

С момента выхода книги Смита прошло 225 лет, а с момента публикации трактата Бэкона — почти 400. Появилось ли за это время достаточно данных, чтобы судить о том, какая из двух моделей реалистичнее? Или, если сформулировать по-другому, следует ли государству финансировать науку?

Пример США

Как видно из рисунка 1, с 1820 года ВВП на душу населения в США неуклонно увеличивался в среднем на 2,5% в год. Однако до 1940 года в Америке господствовал принцип laissez faire — и в науке тоже. До 1914 года федеральные сборы, в основном в виде тарифов, составляли лишь несколько процентов национального дохода. Поэтому, когда в 1835 году некий англичанин по фамилии Смитсон завещал огромную по тем временам сумму в 500 000 долларов американскому государству для создания знаменитого ныне института, носящего его имя, Конгресс поначалу этот дар отверг.

Рисунок 1.

Примечание: данные о расходах федерального правительства на науку (за исключением 1940 года) взяты из работы Mowery D.C., Rosenberg N. Technology and the Pursuit of Economic Growth. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. Цифры за 1940 год заимствованы из издания: Federal Funds for Research, Development and other Scientific Activities. Washington, DC: National Science Foundation, 1972. Данные по ВВП на душу населения взяты из книги: Maddison A. Phases of Capitalist Development. Oxford: Oxford University Press, 1982. 

Смитсон был незаконным сыном герцога Нортумберлендского. Получив большое наследство от матери, он финансировал из этих средств свои научные исследования, в которых достиг больших успехов — в частности, был избран членом Королевского научного общества. Ни разу не побывав в США, Смитсон представлял себе эту страну как царство социального равенства; оскорбленный тем, что ему как бастарду был заказан доступ в английское высшее общество, и не имея детей, он завещал свое состояние правительству молодой заокеанской республики.

Оно, правда, отнюдь не обрадовалось этому подарку. Американское правительство считало, что наука не входит в сферу ответственности государства. Узнав о завещании, один конгрессмен назвал Смитсона «ничтожным тунеядцем, пытающимся из тщеславия обессмертить свое имя», а сенатор от штата Южная Каролина Джон Си Колхаун заявил, что «принимать подношения — ниже достоинства Соединенных Штатов». Лишь в 1846 году Конгресс согласился взять деньги — да и то в основном для того, чтобы не допустить их дальнейшего расхищения коррумпированными политиками из Арканзаса, где они были «инвестированы», потому что никто не нашел этому дару лучшего применения.

Только военная необходимость побудила федеральные власти США заняться финансированием науки. В 1863 году, в разгар Гражданской войны, Вашингтон создал Национальную академию наук США, чтобы ученые помогли в разработке броненосцев для борьбы с южанами. Годом раньше Конгресс принял Закон Меррила, ставший первым прямым актом поддержки высшей школы и научных исследований со стороны государства; при этом целью было улучшение продовольственного снабжения армии.

Однако после Гражданской войны правительство США вновь прекратило финансирование науки и, за исключением двух небольших промежутков — 1916-1919 годов и на второго этапа «нового курса» — в этой сфере до вступления Америки во Вторую мировую войну господствовал принцип laissez faire.

Тем не менее уже к 1890 году Соединенные Штаты стали самой богатой страной мира и родиной таких великих ученых, как Эдисон, Вестингауз и братья Райт. К 1940 году американский частный сектор вкладывал в научные исследования до 250 миллионов долларов в год (из них 50 миллионов шло на «чистую» науку), в то время как федеральные и региональные власти ассигновали на эти цели 81 миллион в год — в основном речь шла об оборонных (26 миллионов) и сельскохозяйственных (36 миллионов) исследованиях[2]. Как мы видим, laissez faire действительно правил бал.

Но начиная с 1941 года американское государство — чтобы одолеть воинственных немцев и японцев, а затем русских — начало закачивать деньги в военные и гражданские НИОКР, а также в академическую науку. (Ассигнования на НИОКР, включающие как технические, так и фундаментальные исследования, как правило в десять раз превышают расходы на «чистую» науку.) Все эти финансируемые из федерального бюджета расходы после 1941 года неимоверно возросли. На рисунке 1 мы видим, что за 15 лет они увеличились в 100 с лишним раз, достигнув к 1955 году 3 миллиардов долларов в год. Однако из того же рисунка явствует, что это увеличение, а затем стабилизация государственных расходов на науку не отразились на долгосрочных темпах роста ВВП на душу населения в США.

Примеры Великобритании, Германии и Франции

Сегодня мы часто забываем, что Британия стала родиной Промышленной революции и в XVIII-XIX столетиях была самой богатой страной мира, хотя государство в то время не финансировало науку. Экономика основывалась на laissez faire, а в мирное время в стране иногда даже не взимался подоходный налог. Однако в рамках этого режима процветала не только промышленность, но и наука — порождая таких гигантов, как Фарадей и Дарвин. Редкие случаи участия государства в научной деятельности обычно заканчивались провалом. Так, в начале XIX века, когда средняя зарплата в Англии составляла 2 фунта в неделю, Чарльз Бэббидж получил от министерства финансов 17 000 фунтов на постройку изобретенной им «разностной машины». Но создать работоспособный агрегат ему так и не удалось.

Британское правительство, как и американское, начало финансировать науку лишь по военным соображениям: об этом свидетельствуют и даты учреждения предшественников нынешних основных государственных ведомств, через которые осуществляется эта помощь: Совета по медицинским исследованиям (1913), Совета по научно-техническим исследованиям и Совета по биологическим и биотехническим исследованиям (1916), Совета по финансированию высшего образования — ранее он назывался Комитетом по предоставлению грантов университетам (1919). Кроме того, как и в США, в Британии появление этих органов никак не отразилось на долгосрочной динамике развития экономики и технологий.

Правительства континентальной Европы, встревоженные ростом промышленной мощи Британии, с начала XIX века пытались повторить ее технический «рывок». Однако эти «дирижистские» правительства не желали заимствовать у англичан принцип laissez faire: им больше по вкусу пришлась «линейная» модель Бэкона. В результате, например, в 1809-1810 годах министр просвещения Пруссии Вильгельм фон Гумбольдт основал в Берлине исследовательский Университет Фридриха-Вильгельма. А еще раньше, в 1795 году, французские власти создали парижскую Политехническую школу, сочетавшую среднее и третичное образование с научной деятельностью.

Существует расхожее мнение, что государственная поддержка науки обеспечила процветание Франции и Германии. Эта версия, в частности, тиражируется в «эталонном» учебнике Фримена и Соэта «Экономические аспекты промышленных инноваций»[3]; однако от этого она не перестает быть просто мифом. В 1800-1940 годах, когда в Германии и Франции государство щедро финансировало науку, а в США и Великобритании — весьма скудно, ВВП на душу населения в первых двух странах составлял не более 70% от американского и британского показателей, а темпы их экономического роста не слишком впечатляли. Лишь в 1960-х годах им удалось «перегнать» в этом плане Британию (от США они по-прежнему отстают), но прискорбная экономическая динамика в послевоенной Англии уж точно не связана с пренебрежением государства к науке и технике.

Напротив, как показывает Дэвид Эджертон в своей книге «Наука, техника и промышленный „упадок» Британии»[4], в послевоенной Англии государственные расходы на науку намного превышали аналогичные ассигнования во Франции и Германии. И неслучайно именно в Британии был создан первый в мире серийный компьютер, первый в мире серийный реактивный авиалайнер, первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет (совместно с Францией) и построена первая в мире коммерческая АЭС, а затем, когда ее экономика не выдержала бремени этих и других нерентабельных проектов, она чуть было не стала первым в мире постиндустриальным государством.

История мировой экономики с 1800 года неопровержимо свидетельствует: независимо от помощи государства науке, темпы роста в стране предопределял — и предопределяет — существующий там уровень экономической свободы[5]. Поэтому до недавних пор так хорошо обстояли дела с благосостоянием в Швейцарии и Японии. В этих двух странах государство слабо поддерживало науку, а потому частный сектор почти целиком финансировал не только НИОКР, но и (особенно в Японии) академическую науку[6]. Бытующий на Западе миф о «чудодейственной» роли японского министерства международной торговли и промышленности в качестве источника щедрых ассигнований и мудрого руководителя благодарными и послушными промышленниками является именно мифом от начала до конца[7]. В то же время налоги в Швейцарии и Японии были такими же низкими, как в США. Есть и еще один интересный факт: недавние экономические недуги в Японии совпали по времени с наращиванием государственной поддержки науки. В 1980-е, надеясь избежать «революции в сфере предложения», столь необходимой японской экономике, правительство этой страны решило, что инвестиции в науку — это панацея. Однако этот замысел провалился.

Почему «линейная» модель несостоятельна

«Линейная» модель несостоятельна, поскольку неверно представляет этапы развития науки. То есть, к примеру, большинство новых промышленных технологий являются не изобретением «чистой» науки, а развитием уже существующих промышленных технологий. В частности, Мэнсфилд, обследовав 75 крупных технологических компаний США, выяснил, что 90% их коммерчески ценных инноваций были разработаны в самих этих фирмах на основе прежде существовавших технологий[8]. Аналогичное исследование, проведенное по заказу американского государственного Национального научного фонда, дало такие же результаты[9]. Более того, 10% инноваций, родившихся в недрах «чистой науки», дают крайне незначительный экономический эффект: на их долю приходится всего 3% прибыли[10].

Наконец, утверждения о том, что частный сектор не инвестирует в «чистую» науку, не соответствуют действительности. В целом 10% всех исследований в промышленности подпадают под категорию фундаментальной или абстрактной науки. Хикс и Кац продемонстрировали: в промышленном секторе Великобритании наука развивается настолько динамично, что некоторые компании, например, ICI, SmithKline Beecham, Wellcome и AEA Technology, с 1981 по 1994 год опубликовали по две с лишним тысячи научных работ: это больше, чем издают среднего размера университеты[11]. Два тщательных исследования о деятельности 16 и 911 крупных американских компаний показали: во-первых, почти все эти фирмы в разных объемах вкладывают капиталы в «чистую» науку, и, во-вторых, чем больше таких исследований ведет кампания, тем быстрее растут ее прибыли[12]. Таким образом, вопреки распространенным мифам, рынок «вознаграждает» корпорации за инвестиции в «чистую» науку.

Причины такой ситуации объясняют Коэн и Левинталь:[13] они продемонстрировали, что компании занимаются фундаментальной наукой не столько для того, чтобы делать новые открытия, сколько для того, чтобы узнать об открытиях других. Ведь даже самая крупная фирма в состоянии осуществить лишь небольшую долю общего объема исследований, проводящихся по всему миру по темам, касающимся ее специализации. А поскольку лишь профессиональные ученые способны понять научно-техническую литературу, корпорации, чтобы быть в курсе соответствующих исследований, ведущихся по всему миру, нанимают их на работу.

Более того, лучшие ученые — а только таких и нанимают бизнесмены — согласятся работать в частном секторе лишь в том случае, если им предоставят материальные ресурсы и лабораторное оборудование, позволяющие оставаться на переднем крае мировой науки, а также возможность беспрепятственно публиковать результаты своих изысканий. В результате, к примеру, двое из семи «производителей» научных трудов в сфере биологии с наивысшим индексом цитирования — не университеты или государственные научно-исследовательские институты, а частные биотехнологические компании — Genentech и Chiron[14]. Обе эти фирмы также весьма успешны в коммерческом плане; их основатели позаботились об этом, намеренно обеспечив работающим на них исследователям максимальную научную свободу, чтобы привлечь специалистов самого высокого уровня[15].

Значение доступа к информации о достижениях других раскрывают Одагири и Мураками:[16] по их данным, каждая из 10 крупнейших японских фармацевтических компаний получила вдвое больше прибылей от исследований, основанных на научных материалах, патентах и продуктах других девяти фирм, чем от собственных научных разработок. Однако ни одна фирма не получила бы доступ к результатам, полученным другими, если бы не развивала свободную «чистую» науку в собственных стенах. Таким образом, рынок «вознаграждает» предпринимателей за инвестиции в состоявшихся ученых — ведь они занимаются сбором важной для работодателей информации.

Далее, Розенберг в результате исчерпывающего анализа исторических фактов доказал, что Адам Смит был прав, а Бэкон ошибался: один из векторов «линейной» модели должен иметь противоположную направленность — достижения «чистой» науки на деле зачастую основываются на промышленных НИОКР[17]. Проиллюстрируем этот тезис примером из относительно недавнего прошлого. Радиоастрономия — наверно, трудно отыскать более «чистую» научную дисциплину» — возникла в 1930-х годах, когда Карл Янский, инженер, работавший в лабораториях коммерческой фирмы Bell над системами дальней радиотелефонной связи, обнаружил, что один из источников электромагнитных «шумов» находится в космосе. Из этого открытия, сделанного в ходе прикладных исследований, родилась целая фундаментальная научная дисциплина. Позднее Вильсон и Пензиас, также работавшие в лабораториях Bell, получили Нобелевскую премию за открытие космического микроволнового фонового излучения, возникшего в результате «большого взрыва».

Более того, вся концепция «линейной» модели, предусматривающая разделение науки на «чистую» и прикладную, сегодня представляется искусственной. Нарин и Оливастро доказали, что средний промежуток между публикацией статьи в научном журнале и претворением ее тезисов в патент составляет всего четыре года[18]. По их словам, сегодня различие между, например, биотехнологиями и фундаментальной наукой практически стерлось. Это, естественно, говорит о том, что частные компании теперь кровно заинтересованы в финансировании «чистой» науки.

Если рынок вознаграждает за научные исследования таким же образом, как и за производство любого товара частным предпринимателем, в соответствии с общепринятой экономической теорией можно предположить, что поддержка науки государством будет лишь вытеснять частное финансирование: зачем предпринимателям оплачивать исследования, если это все равно сделает государство? И, как показывают эмпирические данные, такое вытеснение действительно происходит. На уровне отдельных фирм государственные гранты вытесняют частную поддержку в объеме один к одному[19].

На уровне целых стран картина выглядит еще хуже. Как видно на рисунке 2, существует сильная корреляция между ВВП на душу населения и числом ученых в стране, а значит, количеством и качеством публикуемых ими научных работ.

Рисунок 2.

Примечание: данные об индексах цитирования, отражающих качество научной деятельности, взяты из работы: Braun T., Glanzed W., Schubert W. One More Version of the Facts and Figures on Publication Output and Relative Citation Output of 107 Countries 1978-1980 // Scientometrics. Vol. 11 (1987). P. 9-15; а о ВВП на душу населения — из издания: OECD Economic Surveys, UK. Paris: OECD, 1981. Графики, где сравниваются количественные показатели науки и ВВП на душу населения, очень похожи (Kealey 1996).

Аббревиатуры: A = Австрия, Al = Австралия, B = Бельгия, C = Канада, CH = Швейцария, D = Дания, E = Испания, Fi = Финляндия, F = Франция, G = Германия, Gc = Греция, H = Голландия, I = Италия, Ir = Ирландия, J = Япония, N = Норвегия, P = Португалия, S = Швеция, T = Турция.

Это подтверждает предположение Адама Смита, что по мере экономического роста происходит специализация человеческой деятельности, поскольку более развитая экономика требует большего количества научных и технических специалистов. Однако разные страны ОЭСР проводят различную политику в плане финансирования гражданских НИОКР. В некоторых государствах, например, Швейцарии и Японии, действовал принцип laissez faire, и господдержка составляла всего 10-20% совокупного финансирования; в других — в частности Австралии и Новой Зеландии — она достигает 80%.

Рисунок 3 показывает, что между ВВП на душу населения и инвестициями в гражданские НИОКР также существует мощная корреляция, но государственное финансирование оказывает на нее негативное воздействие. В странах, расположенных выше черты линейной регрессии, гражданские НИОКР в основном финансируются из частных источников, а в тех, что расположены ниже — преимущественно государством. Каждый фунт или доллар, израсходованный на эти цели государством, вытесняет больше фунта или доллара частных инвестиций.

Рисунок 3.

Примечание: данные по совокупным внутренним расходам на гражданские НИОКР (% от ВВП) заимствованы из издания: OECD Science and Technology Indicators. № 3. Paris: OECD, 1989. Цифры ВВП на душу населения взяты из издания: OECD Economic Surveys, UK. Paris: OECD, 1987. Чтобы определить воздействие различных соотношений частного/государственного финансирования гражданских НИОКР в стране, мы проделали множественный линейный регрессионный анализ с ускоренным отбором. Задача состояла в том, чтобы спрогнозировать долю ВВП, израсходованную на гражданские НИОКР, ВВП на душу населения и соотношение между государственными и частными расходами на гражданские НИОКР в 1985 году. Два нескорректированных коэффициента корреляции Пирсона между долей ВВП, израсходованной на гражданские НИОКР, и соотношением государственного/частного финансирования гражданских НИОКР, составили r = 0,69, t-значение 2,469 (p = 0,024) и r = 0,80, t-значение 4,103 (p < 0,01) соответственно. 85% вариабельности в объеме ВВП, израсходованном на гражданские НИОКР, объясняются ВВП на душу населения и соотношением государственного/частного финансирования гражданских НИОКР. Это говорит о вытеснении частного финансирования в агрегированных расходах на гражданские НИОКР: каждый доллар государственных ассигнований вытесняет больше одного доллара частных инвестиций.

Аббревиатуры: A = Австрия, Al = Австралия, B = Бельгия, C = Канада, CH = Швейцария, D = Дания, E = Испания, Fi = Финляндия, F = Франция, G = Германия, Gc = Греция, H = Голландия, I = Италия, Ir = Ирландия, J = Япония, N = Норвегия, P = Португалия, S = Швеция, T = Турция.

Заключение

Эмпирические данные однозначны. «Линейная» модель страдает фатальными изъянами, а модель Адама Смита точна: научно-технический прогресс основывается на рыночной специализации. Единственные реальные обоснования государственного финансирования науки приводит профессор Дэвид Эджертон из Империал-колледжа: государственная поддержка способствует демократической «подотчетности» в науке и обеспечивает противовес гегемонии частных фирм в исследовательской деятельности.

Но даже эти аргументы нельзя назвать сильными, ведь исторические факты свидетельствуют, что в условиях laissez faire великие филантропы вроде Карнеги, Рокфеллера и Уэллкома, а сегодня — Паккард и Гейтс, создают мощные научные фонды. Однако при наличии развитой сети государственных научных ведомств стимулы к учреждению таких фондов слабеют, а ведь подобные структуры создают куда более эффективный противовес гегемонии промышленных исследований, чем регулируемый политическим путем монолитный (и зачастую имеющий «любимчиков» в бизнес-сообществе) государственный орган. Более того, ни один из институтов общества не обладает такой тенденцией к секретности и неподотчетности, как государство.

История современных исследовательских университетов, финансируемых государством, печальна. В Средние века университеты возникли как центры подготовки юристов, богословов, врачей и госслужащих и распоряжались их деятельностью монархи. Однако в ходе «ренессанса» университетов в англоязычных странах в XIX столетии, они начали вырабатывать философию «отвлеченной науки». Если бы этот процесс получил развитие, университеты могли бы стать центрами «сократовского скептицизма» (в качестве примера см. «Идею университета» Ньюмена, опубликованную 1852 году). Эти учреждения могли бы превратиться в оплоты свободы и демократии, но на деле, получая большие государственные гранты, они стали синонимами этатистской, корпоративистской и коллективистской мысли.

Неслучайно история немецких университетов — ставших первыми образцами концепции «исследовательского университета» — выглядит столь неприглядно. Как продемонстрировали Марк Уокер и другие исследователи, германское академическое сообщество настолько отождествляло себя с государством, что единодушно поддержало мировые войны, развязанные кайзером и Гитлером, но от проблем Веймарской республики держалось в стороне[20]. Более того, профессиональным сообществом с самой высокой долей членов нацистской партии (более 50%) были ученые-биологи. Один из авторов данной статьи (Кили), разоблачив ошибочность утверждений об «упадке» нашей страны во времена Тэтчер, был удивлен той лживостью и враждебностью, с которой встретило его выводы британское университетское сообщество[21].

Модель исследовательского университета, отделяющая фундаментальные исследования от рынка, не только политизирует науку, но и бессмысленна в коммерческом плане. В XIX веке во Франции и Германии не было рыночной экономики, поэтому создание там государственных университетов поначалу, возможно и было оправдано — ведь они приобщали людей к культуре, — но сохранение этих учреждений с их этикой «отвлеченной» науки, вероятно, в конечном итоге способствовало формированию на континенте «антикоммерческой» культуры. Примечательно, что первая в мире венчурная инвестиционная компания была создана именно в США в 1946 году — цель этой фирмы под названием American Research and Development как раз и состояла в продвижении на рынок создаваемых в университетах технологий[22]. Итак, мы видим, что уже через пять лет после того, как американское государство исказило действие рыночного механизма, направив научные исследования не в то русло, возникли институты, призванные скорректировать ситуацию. Однако в континентальной Европе XIX-XX столетий, да и в Британии после 1919 года подобной коммерческой корректирующей активности не наблюдалось.

Американское государство зачастую крайне непоследовательно относится к ученым и их творениям. Возьмем судьбу аэроплана «Флайер-1», построенного братьями Райт. Много десятилетий он был выставлен в Британском музее, поскольку никто в США просто не верил, что эти двое братьев — никому не известных торговцев велосипедами из Дейтона (штат Огайо) первыми в мире подняли в воздух летательный аппарат с двигателем. В рамках одной из редких до 1940-х годов «вылазок» в сферу финансирования науки федеральное правительство США выдало щедрый грант команде исследователей из Смитсоновского института на постройку летательного аппарата тяжелее воздуха (он получил название «Аэродром» (Aerodrome), и казалось просто немыслимым, что профессоров из академической науки в этом деле опередили двое дилетантов-предпринимателей.

Конечно, если бы смитсоновские профессора выиграли в гонке, весь мир сейчас был бы убежден, что появлением авиации он обязан государственному покровительству науке, — подобно тому, как именно ему сегодня приписывают заслугу создания интернета, хотя он несомненно появился бы и в рамках системы laissez faire. Успех Крейга Вентера (Wenter) с его проектом «Геном человека» показывает, что обычные рыночные стимулы всегда способствуют научным достижениям — если, конечно, не вытесняются государственными грантами.

Братья Райт до конца жизни сталкивались с враждебностью со стороны американских властей — не только потому, что они «посрамили» фаворитов государства, но и потому, что запатентовали свое изобретение, вынуждая тем самым конкурентов, в том числе и потенциальных поставщиков новых, более совершенных аэропланов для нарождающихся ВВС США, приобретать у братьев лицензии или прекращать свои разработки. Поскольку заинтересованность правительства США в развитии отечественной авиации следует признать вполне обоснованной, на данном примере мы видим, как государственное вмешательство в деятельность рынка в форме патентной системы отрицательно сказывается на оптимальном процессе развития новых технологий.

Подводя итог, заметим: государственное финансирование науки необоснованно с экономической точки зрения. К счастью, поскольку речь идет о сравнительно небольших суммах, побочный ущерб от этого не слишком велик. Однако в культурном плане нанесенный вред весьма значителен. Поскольку государство финансирует науку, а наука — дело важное, эта поддержка способствует легитимации государства. Но, как свидетельствует история XX века, именно от государства исходит наибольшая угроза богатству, здоровью и счастью людей.

[1] Adam Smith (1776) The Wealth of Nations.

[2] T. Kealey (1996) The Economic Laws of Scientific Research, London: Macmillan.

[3] C. Freeman and L. Soete (1997) The Economics of Industrial Innovation, London: Pinter Publishers.

[4] D. Edgerton (1996) Science, Technology, and the British Industrial «Decline» 1870-1970, Cambridge: Cambridge University Press.

[5] J. Gwartney and R. Lawson (2000) Economic Freedom of the World, Vancouver: Fraser Institute.

[6] Kealey (1996) op. cit.

[7] S. Callon (1995) MITI and the Breakdown of Japanese High-tech Industrial Policy 1975-1993, Stanford CA: Stanford University Press.

[8] E. Mansfield (1991) «Academic Research and Industrial Innovation,» Research Policy 20, 1-12.

[9] National Science Foundation (1976) Indicators of International Trends in Technological Innovation, Washington, DC: National Science Foundation.

[10] Mansfield (1991) op. cit.

[11] Freeman and Soete (1997) op. cit.; D. Hicks and S. Katz (1997) The Changing Shape of British Industrial Research, Sussex: Sussex University Press.

[12] E. Mansfield (1980) «Basic Research and Productivity Increase in Manufacturing,» American Economic Review 70, 863-873; Z. Griliches (1986) «Productivity, R&D and Basic Research at the Firm Level in the 1970s,» American Economic Review, 76, 141-154.

[13] W.M. Cohen and D.A. Levinthal (1989) «Innovation and Learning: The Two Faces of R&D,» Economic Journal, 99, 569-596.

[14] Institute of Scientific Information (1994), цит. по Current Contents 37, 4 (11 July).

[15] D.V. Goeddel and A.D. Levinson (2000) «Robert A. Swanson,» Nature, 403, 264.

[16] H. Odagiri and N. Murakami (1992) «Private and Quasi-Social Rates of Return on Pharmaceutical R&D in Japan,» Research Policy 21, 335-345.

[17] N. Rosenberg (1982) Inside the Black Box, Cambridge: Cambridge University Press.

[18] F. Narin and D. Olivastro (1992) «Status Report: Linkage Between Technology and Science,» Research Policy 21, 237-249.

[19] S.J. Wallsten (2000) «The Effects of Government-Industry Programs on Private R&D,» RAND Journal of Economics 31, No. 1 (Spring) (интернет-ссылка: http://www.stanford.edu/-wallsten/).

[20] M. Walker (1995) Nazi Science: Myth, Truth and the German Atomic Bomb, London: Perseus Books.

[21] Kealey (1996) op. cit.

[22] P.A. Gompers and J. Lerner (1999) The Venture Capital Cycle, Cambridge, MA: MIT Press.

Почему бизнесу стоит финансировать науку :: Бизнес :: Газета РБК

Сергей Белоусов

В современном мире не только прикладная, но и фундаментальная наука становится важнейшим источником инноваций

Тысячи лет естественная наука, начинавшаяся как философия или даже теология, была сильно оторвана от жизни. Многие научные работы были просто предметом любопытства. Помню, когда я был ребенком, мои родители — ученые — так и говорили, что в науке люди удовлетворяют собственное любопытство. Поэтому многие ученые даже сегодня работают не за технологический и даже не за научный результат — Нобелевскую премию, например, — а ради процесса. Как с игрой Pokémon Go — все ищут покемонов, и всем это нравится. Однако за последние 50, а скорее, даже 20 лет расстояние между технологиями и наукой очень сильно сократилось.

Новые задачи

Есть области науки, в которых технологический результат появляется почти сразу. Скажу о тех областях, в которых разбираюсь. В первую очередь это квантовые технологии, они активно развиваются. Быстро прогрессируют науки, которые занимаются проблемами старения человека и увеличения продолжительности жизни; науки, изучающие человеческий мозг; направления, касающиеся новых материалов. Продолжают быть интересными различные области computer science: скажем, искусственный интеллект, технологии распознавания объектов (имиджей, картинок и т.д.). Еще одна тема — компьютеры нового поколения, которые тоже являются частью computer science. Те компьютеры, которыми мы пользуемся сейчас, имеют архитектуру фон Неймана: процессор, память, жесткий диск и т.д. Они не могут дальше ускоряться, поэтому нужны новые архитектуры. Все это — лишь несколько примеров.

Роль науки — и прикладной, и фундаментальной — все больше растет. Для государства, особенно большого, вложения в науку выгодны, потому что создают экспертизу и знания, которые быстро превращаются в стратегические и экономические достижения. Под стратегическими достижениями я имею в виду, например, военную силу, а под экономическими, скажем, ВВП на душу населения. За последние годы это стало еще более очевидным. Наука, как фундаментальная, так и прикладная, — это точно не романтика, как иногда представляли раньше. Упрощенно это выглядит так: наука порождает инновации — те превращаются в передовые продукты — они, в свою очередь, двигают экономику, а та — все государство. Что касается фундаментальной науки, то можно привести слова европейского комиссара по исследованиям, инновациям и науке Карлоса Моедаса: «Фундаментальная наука внедряет инновации в прикладную так же, как прикладная наука — в коммерческую продукцию. Забвение фундаментальных исследований иссушает источник будущих инноваций».

Кто слушает ученых?

Есть прямая зависимость между уровнем развития науки, государственными инвестициями в нее и развитием самого государства. Стоит прочитать письмо (см. перевод), которое Science Coalition — ассоциация, которая объединяет более 50 ведущих университетов США (в том числе Гарвард, Принстон, Стэнфорд и др.)  — отправила в конгресс. Там в девяти пунктах очень емко и точно объясняется, почему государство должно финансировать науку. Вот прямая цитата: «Если Америка желает сохранить лидерство в области инновационных технологий, создавать полноценные рабочие места и поддерживать экономический рост, мы обязаны сделать финансирование научных исследований национальным приоритетом». Это утверждение верно для любого государства.

Поэтому мне кажется, что серьезно недооцененными и недофинансированными остаются метанауки — науки о науках, например философия, науки о знаниях. Сейчас в мире примерно 700 тыс. человек, которые вполне понимают, что такое квантовая механика, и еще семь миллионов тех, которые понимают это приблизительно. И это из семи миллиардов. Это означает, что очень небольшой процент человечества представляет, как устроен мир. И ученых, которые делают науку понятной большому числу людей, как, например, Дэвид Дойч, книгу которого «Начало бесконечности» я рекомендую всем прочитать, очень немного. Это плохо. Потому что чем больше людей будет понимать, как мир устроен, тем больше их будет участвовать в его улучшении. Наука начнет развиваться быстрее. Проще станет и финансировать ее, ведь сегодня очень часто такие решения принимаются людьми, не понимающими науку в деталях.

Еще хуже, что их мнения и должностные позиции зависят от всего населения страны, но очень малая его часть понимает науку, а значит, может разобраться, что действительно надо финансировать. Исторически наукой занимался небольшой процент людей, и влияла напрямую она также на жизнь немногих. Но сейчас она влияет на всех — у каждого из нас в руках есть научное достижение 50-летней и даже 20-летней давности. Осложняет ситуацию еще и то, что многие ученые — снобы и считают, что так и должно быть.

Инвестиции и финансирование

Еще один важный тренд — финансирование научных разработок частными инвесторами и компаниями. Принципы финансирования государством и частными инвесторами, безусловно, отличаются. Инвесторы вкладывают, чтобы заработать. Например, Google много вкладывает в квантовые исследования и готов довольно долго ждать — более десяти лет, но все-таки ощутимые практические результаты нужны ему именно в собственных интересах и именно в области, которую он финансирует. Тем не менее именно из науки в конечном итоге получаются прикладные вещи. Ядерная энергетика, лазеры, транзисторы, магнитно-резонансная томография и многое другое. И умный крупный бизнес, особенно монополии, такие как Google или Intel, это понимает.

С вложениями государства ситуация другая: деньги могут не возвращаться из тех проектов, в которые непосредственно вложены, но могут возвращаться из других. При вложении в науку создается экспертиза, знания, что означает интеллектуальная собственность, что, в свою очередь, означает технологии, которые могут быть никак не привязаны к проекту, которому, допустим, дали грант. Они могут проявиться в другом проекте, у других людей, в другом месте. Научная статья о том, как группа ученых телепортировала миллион атомов, может быть опубликована в Москве, а после ее прочтения другой ученый в Красноярске может придумать, как телепортировать что-то другое. Так что финансирование науки в целом — это совсем другое, чем инвестиции.

В то же время и государство получает выгоду от науки по прошествии времени — образуется экспертиза, знания, которые формируют стратегическую и экономическую мощь страны. Государство, говоря упрощенно, имеет долю в каждом своем проекте, поэтому получает возврат в виде налогов, увеличения продуктивности, рабочих мест. В этом смысле финансирование науки — все же инвестиции, они приносят деньги на деньги, и в этом намного выгоднее, например, финансирования спорта.

Не только благотворительность

В то же время появляются и люди, которые готовы финансировать науку на других принципах — я могу отнести к ним и себя. Здесь «инвесторы» уже не очень правильное слово. Речь не об инвестициях — более правильно использовать слово «финансирование». Это «полублаготворительность», полезная благотворительность, которая может принести еще и результат, в том числе иногда и финансовый (так, у нашего Российского квантового центра сегодня уже десять «спин-офф»). Как это устроено? Обычно инвестору нужно получить результат для себя лично и за время, намного меньшее, чем его жизнь. Однако в некоторых случаях он может решить, что хочет получить результат не только для себя, но и для человечества, и даже за пределами его жизни. В итоге многие состоятельные и успешные люди тратят деньги на программы, направленные на науку и образование, дают деньги университетам. Эндрю Карнеги, Майкл Лазаридис и другие. Более того, во многих развитых странах, например в США, процент государственных инвестиций снижается за счет частных. Еще 60 лет назад доля госинвестиций в науку в Штатах была не менее двух третей, а сейчас в некоторых областях 50%, а может, и больше — это деньги корпораций и частных лиц или деньги, которые зарабатывают сами научно-образовательные учреждения.

В России это менее распространенная практика, пока российские предприниматели и корпорации предпочитают покупать яхты, самолеты, дома или финансировать спорт. Некоторые делают благотворительные проекты, например помогают детям, больным. Но на образование и особенно на науку пока что тратить не модно. Так как в России люди заработали деньги не очень давно, то еще к ним не привыкли, поэтому им кажется, что самое лучшее — потратить на свое удовольствие либо на то, за что похвалят немедленно. Так что пока практически единственный, кто финансирует науку в России, — это государство. Но частные инвесторы тоже потихоньку вкладываются. Например, Дмитрий Зимин, Юрий Мильнер, некоторые другие крупные бизнесмены. Надеюсь, что постепенно ситуация изменится и финансировать науку станет более престижным, интересным и популярным делом.

Что лично меня заставляет финансировать науку и образование? Три простых фактора. Первый — это самое замечательное, что можно придумать, потому что наука, несомненно, делает мир лучше. Второй — это самое интересное, чем вообще можно заниматься, ведь основное, что отличает людей от всего остального во Вселенной, — это любопытство. И третье — это самое выгодное, не принимая во внимание, конечно, что, возможно, не вы в конечном итоге получите выгоду.

Проблема управления

Бизнес и наука уживаются все лучше и лучше. Местом, где эти два мира встречаются, является университет. Есть ученые, которые четко относят себя либо к фундаментальной науке, либо к R&D (как к ранней стадии инвестиций), но университет дает возможность мигрировать между этими областями или совмещать их. Венчурная экосистема чаще всего существует вокруг базовых университетов. Например, Беркли и Стенфорда в Кремниевой долине, Гарварда и MIT в Бостоне и др. Есть подобные а

История и будущее финансирования научных исследований | The Brink

В течение полувека правительство финансировало исследования. Времена меняются.

Часть вторая

Серии
Проведение исследований

00
ре
Исследовательская работа

01
F
финансирование

Часть первая из четырех частей серии

На протяжении полувека исследования финансировались государством. Времена меняются.

В университетах США сокращение федерального финансирования исследований угрожает замедлить темпы научного прогресса. Недавний опрос Pew указывает на тревожный разрыв: в то время как большинство американцев поддерживают исследования, финансируемые из федерального бюджета, многие также не доверяют науке, особенно когда дело касается таких вопросов, как изменение климата. Ученые говорят, что большая часть общественности — и многие политики — не имеют общего понимания научного процесса, знаний, критически важных для принятия разумных решений в нашем все более технологичном обществе.

BU Сегодня начинает серию из четырех частей, посвященную тому, что многие считают серьезным кризисом, влияющим на будущее медицинского, технологического и научного развития. В первой части мы рассмотрим историю финансирования и текущие усилия по обеспечению поступления денег. Часть вторая показывает, как можно неверно истолковать исследования; в третьей части исследуется, как одна лаборатория создала новую модель успеха; а в четвертой части исследуется кризис безработных постдоков и то, как новая программа BU помогает реинжинирингу их биомедицинской карьеры.

Раньше находить деньги на научные исследования было намного проще: люди получали их от знакомых. В 1870-х годах, когда Александру Грэхему Беллу понадобились деньги для разработки своего «гармонического телеграфа», он получил большую их часть от богатого отца одной из своих учениц, 16-летней Мейбл Хаббард. Белл и Хаббард в конце концов поженятся. Белл, который в то время был профессором физиологии голоса и ораторского искусства в Школе ораторского искусства Бостонского университета, даже занимал деньги у своего (знаменитого) ассистента Томаса Уотсона.

На протяжении веков наука продвигалась вперед благодаря поддержке многих состоятельных покровителей, от монархов до миллионеров. Ееретическое откровение Галилея о том, что Земля вращается вокруг Солнца, было бы маловероятным, если бы не его образование в Пизанском университете, основанном папой Климентом VI, которого даже сегодня помнят как преданного покровителя искусства и образования. Спустя четыре столетия после Клемента немецкие университеты приняли представление о том, что академия несет ответственность за продвижение понимания науки, убеждение, которое сегодня мы принимаем как должное.Мы также думаем, что правительство должно оплачивать университетские исследования — и оно действительно оплачивает большую их часть. Но поскольку несколько лет назад государственное финансирование прекратилось, ученые из BU и университетов по всей стране обеспокоены, очень обеспокоены не только своими исследованиями, но и будущим науки в Америке.

«Ситуация серьезная», — говорит Джеральд Дени, доцент кафедры фармакологии и медицины Центра исследования рака и член Общества ожирения.«Последние несколько лет неопределенности с финансированием были смертельными, и несколько следователей, которых я знаю, потеряли работу из-за прекращения предоставления грантов. Когорты раковых заболеваний были потеряны, долгосрочные исследования уничтожены. Кто будет рядом, чтобы сделать следующую серию американских медицинских открытий и достижений? Это не способ сохранить международное научное лидерство ».

По данным Американской ассоциации содействия развитию науки (AAAS), сокращения Конгресса, наряду с повсеместными сокращениями, известными как секвестрация, с 2010 по 2013 год привели к наибольшему общему снижению за трехлетний период с момента окончания космической гонки.Если смотреть в более отдаленной перспективе, федеральные расходы на НИОКР как долю от валового внутреннего продукта переживают длительный медленный спад с 1970-х годов, когда они превысили 2 процента. AAAS оценивает показатель за 2014 финансовый год на уровне 0,78 процента.

Ричард Майерс, профессор неврологии MED и автор более 250 статей, говорит, что его финансирование «резко прекратилось» в 2008 году. В тех редких случаях, когда он получает финансирование, он говорит, что деньги, вероятно, будут сокращены. год за годом, пока он не получит чуть больше половины того, что он просил.«Я знаю, что такое хорошая наука», — говорит Майерс. «И это ставит под угрозу науку».

Глория Уотерс, вице-президент и младший проректор по исследованиям, говорит, что поиск источников финансирования помимо федерального правительства стал «главным приоритетом» университета. Прошлой весной офис Уотерса организовал серию семинаров, призванных помочь исследователям в таких областях, как написание предложений по гуманитарным наукам и работа с федеральными агентствами. Каждое мероприятие, по ее словам, было «очень посещаемым», настолько посещаемым, что ее офис недавно расширил программу, включив в нее восемь мероприятий в семестр.

В BU, чьи исследователи изучают огромный круг вопросов, от рождения лягушек до рождения планет, было получено около 80 процентов из примерно 350 миллионов долларов США на спонсируемые исследования, полученных в 2014 финансовом году (по сравнению с пиковым значением в 407 миллионов долларов в 2010 году). непосредственно от федерального правительства, а еще 10 процентов поступили в виде государственных грантов и поступили в BU через другие учреждения, такие как Гарвард или Массачусетский технологический институт. Около 45 процентов этих денег пошли исследователям из MED, где, по словам Карен Антман, декана MED и ректора Медицинского кампуса, беспокойство по поводу финансирования находится на рекордно высоком уровне.Антман говорит, что гранты медицинскому кампусу упали на 30 миллионов долларов в 2013 году из-за секвестрации, хотя деньги вернулись в 2014 году, когда секвестрация была приостановлена. «Подобные колебания бюджетов на исследования создают большой стресс для преподавателей», — говорит она.

Некоторые наблюдатели дилеммы финансирования придерживаются более оптимистичного подхода. Один вашингтонский инсайдер, эксперт по финансированию исследований в США и выпускник университета, пожелавший остаться неназванным из-за своей должности, говорит, что «финансирование исследований и разработок в целом хорошо подходит для бюджетного процесса правительства», потому что государственные органы согласны с тем, что важно оставаться конкурентоспособны в науке и технологиях.Но, по словам этого эксперта, над каждым бюджетным решением нависла более широкая дискуссия о том, каким должен быть размер правительства и как правительство должно расходовать свой ограниченный бюджет на исследования.

До 2004 года финансирование исследований в BU неуклонно росло на протяжении полувека.

Другими словами, некоторые законодатели задаются вопросом, почему правительство должно оплачивать такие исследования университетов. Уотерс предлагает несколько веских причин. Она указывает, что другой вероятный источник финансирования исследований — промышленность — предпочитает направлять свои деньги на проекты, которые влияют на чистую прибыль.«Промышленность сосредоточена на прикладных исследованиях, которые приведут к разработке продуктов с немедленным коммерческим применением», — говорит она. «Но необходимы фундаментальные или фундаментальные исследования, чтобы создать базу знаний, которая приведет к более прикладным исследованиям. Например, в области медицины невозможно разработать конкретные методы лечения многих заболеваний, пока мы не узнаем гораздо больше об основных клеточных и молекулярных изменениях, вовлеченных в развитие болезни. Исследования в области социальных наук также сыграли чрезвычайно важную роль в решении проблем национальной безопасности.Аналогичным образом, гуманитарные исследования имеют решающее значение для создания широко образованной рабочей силы и нашей способности взаимодействовать с другими регионами мира ».

AAAS располагает данными, подтверждающими озабоченность Уотерса корпоративными исследованиями: 80 центов из каждого доллара, который отрасль тратит на НИОКР, идет на развитие, и только 20 центов идет на фундаментальные и прикладные исследования — соотношение, которое прямо противоположно найденному. в агентствах гражданской науки.

Еще один аргумент в пользу федерального финансирования — это экономическое и культурное явление, известное как Google, которое было основано двумя аспирантами Стэнфордского университета, получившими стипендию Национального научного фонда (NSF) Graduate Fellowship.В 2013 году, благодаря так называемому «эффекту просачивания» федерального финансирования, Google потратила более 8 миллиардов долларов на собственные исследовательские проекты, в том числе на электромобили и Wi-Fi, распространяемый через воздушные шары. Другой аргумент: сам Интернет, без которого не было бы Google, был разработан на средства Министерства обороны США DARPA (Агентство перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США) и NSF, и он был основан на исследованиях, проведенных в MIT, UCLA и другие академические лаборатории.

Правительство усиливает

До Второй мировой войны государственные деньги на исследования были редкостью и в основном направлялись на исследования в области аэронавтики и сельского хозяйства.Так откуда же тогда деньги на фундаментальную науку? Как писал историк и физик Массачусетского технологического института Дэвид Кайзер в книге « Nature », исследования науки и технологий в американских университетах исторически финансировались местной промышленностью, благотворительностью и самими университетами. Эта модель переросла в промышленность в 1919 году, когда Массачусетский технологический институт создал подразделение промышленной кооперации и исследований, по сути предлагая корпорациям оплачивать академические исследования. По словам Кайзера, десять лет спустя более трети преподавателей Массачусетского технологического института работали на корпоративных спонсоров.Все было хорошо, пока фондовый рынок не рухнул, унеся с собой 60 процентов бюджетов некоторых отделов. Авария также остановила поток финансирования из фондов. Гомер Альфред Нил, Тобин Смит и Дженнифер МакКормик, авторы книги Beyond Sputnik: научная политика США в 21 веке , пишут, что в 1931 году общие гранты американских фондов составили 52,5 миллиона долларов. Три года спустя эта цифра составила 34 миллиона долларов, и разрушения продолжались: уже в 1940 году это было на 10 миллионов долларов меньше, чем в 1931 году.

В 1940 году довоенные опасения побудили президента Франклина Делано Рузвельта быстро изобрести новую модель федерального финансирования научных исследований и разработок. Он создал Национальный комитет по оборонным исследованиям, который превратился в Управление научных исследований и разработок (OSRD), хорошо финансируемого осьминога, проекты которого вскоре будут включать исследования военного времени по множеству тем, от радаров до малярии, а также Манхэттен. Проект, кодовое название научно-исследовательского и опытно-конструкторского проекта Второй мировой войны, в результате которого была создана атомная бомба.

В BU первый значительный кусок федеральных денег на спонсируемые исследования в размере 160 000 долларов был получен в 1946 году, когда армия переместила предприятие по производству линз для воздушной разведки из Гарварда на территорию, которая сейчас находится под названием 111 Cummington Mall. Лабораторию оптики, известную сначала как Оптическая лаборатория BU, а затем как Лаборатория физических исследований BU, возглавлял Дункан Макдональд (CAS’40, GRS’41, ’44, Hon.’69). В нем было задействовано более 100 человек, которые разработали воздушные камеры без искажений, которые были глазами самолетов-разведчиков U2.В 1957 году, когда Макдональд покинул BU, чтобы помочь основать корпорацию Itek, он предложил своей новой компании взять на себя управление лабораторией BU, но ему помешали этические соображения. Обеспокоенный конфликтом между христианскими пацифистскими традициями Университета и секретными военными исследованиями, президент BU Гарольд Кейс (STH’27, Hon.’67) отказался от сотрудничества. Позже компания Itek купила лабораторию, которой много лет руководили ветераны BU.

В Вашингтоне борьба за военные нужды во время войны была воплощена в политике, когда Рузвельт поставил OSRD под председательством Ванневара Буша, бывшего вице-президента Массачусетского технологического института, декана и президента Института Карнеги.На просьбу разработать аппарат, который мог бы финансировать науку в послевоенные годы, Буш написал исторический доклад «Наука: бесконечные рубежи». Теперь он считается архитектором всего государственного финансирования университетских исследований.

В конце 1990-х опасения по поводу общественного здравоохранения убедили Конгресс удвоить бюджет Национальных институтов здравоохранения.

В 1950 году президент Гарри Трумэн создал Национальный научный фонд, поручив ему разработку национальной политики по продвижению фундаментальных исследований.В течение следующих пяти с половиной десятилетий поток федерального финансирования шел с постепенно возрастающей скоростью, с несколькими заметными скачками, которые совпадали с предполагаемыми угрозами национальной безопасности или экономическим кризисом. Например, в 1957 году, за год до того, как в СССР был запущен спутник, бюджет NSF составлял 40 миллионов долларов. В 1959 году это было 134 миллиона долларов, а к 1968 году концерны времен холодной войны увеличили его почти до 500 миллионов долларов. Другие всплески были связаны с газовым кризисом 1970-х годов, стратегической оборонной инициативой президента Рональда Рейгана «Звездные войны» в 1983 году, продолжающейся озабоченностью по поводу здоровья бэби-бумеров в 1990-х годах и террористической атакой 11 сентября 2001 года на Всемирный торговый центр. .(Деньги от этого расширения помогли оплатить Национальную лабораторию по возникающим инфекционным заболеваниям [NEIDL] на территории медицинского кампуса.)

Кто самые любимые дети федеральных спонсоров? Это зависит от того, когда вы спросите. С 1970 по 2012 год расходы на социальные науки в постоянных долларах оставались практически неизменными (и относительно небольшими), в то время как деньги на науки об окружающей среде, другие науки о жизни и физические науки немного увеличились. С 1990 года крупными победителями стали математика и информатика, бюджеты которых увеличились более чем вдвое, и инженерное дело, которое почти удвоилось.Финансирование биомедицинской науки Национальным институтом здравоохранения (NIH) подскочило с менее чем 10 миллиардов долларов в 1990 году до примерно 30 миллиардов долларов в 2008 году, а в прошлом году сократилось почти на 5 миллиардов долларов.

Альтернативное финансирование: какое альтернативное финансирование?

К 2006 году рост федерального финансирования начал замедляться, и долгосрочная восходящая тенденция перешла в прерывистый паттерн с хмелем и падением, достигнув пика в постоянных долларах в 2010 году. В июле 2012 года, пытаясь поднять авторитет BU в Capital, университет открыл в Вашингтоне Управление федеральных отношений и нанял Дженнифер Гродски, которая ранее была исполнительным директором по федеральным связям Университета Южной Калифорнии, чтобы руководить им.Гродский говорит, что офис «читает заварку» о приоритетах федеральных исследований, чтобы помочь преподавателям лучше реагировать на возможности финансирования и определять их направление.

В то время как некоторые области обучения действительно лучше, чем другие, боль из-за остановки финансирования в целом распространилась по дисциплинам и по всей стране, и в августе 2013 года президент BU Роберт А. Браун присоединился к 186 руководителям других университетов-членов Ассоциации. Американских университетов (AAU) и Ассоциации государственных университетов и университетов, предоставляющих земельные гранты, подписали письмо с призывом к Конгрессу и президенту «отказаться от необоснованных сокращений бюджета и вновь принять решительные и устойчивые инвестиции в исследования и образование.В письме, отправленном совместно двумя ассоциациями, содержится предупреждение о том, что без постоянных инвестиций развитие науки и технологий США может быть опережает такие страны, как Китай и Сингапур.

Сегодня, после секвестрации и огромного идеологического раскола в Конгрессе, у исследователей мало оснований надеяться на рост федеральных расходов. А они этого не делают.

«Я думаю, он будет ровным или упадет», — говорит Бен Волозин, профессор фармакологии MED, руководящий лабораторией нейродегенерации.«Я не думаю, что финансирование улучшится в течение моей карьеры».

Волозин опасается, что сокращение финансирования не коснется только текущих проектов, но окажет долгосрочное влияние на количество людей, приступающих к работе. И, по его словам, корни стремления к сокращению расходов уходят далеко за пределы Конгресса. «Средний американский гражданин, не занимающийся наукой, считает, что NIH существует не для поддержки ученых», — говорит он. «Они думают, что это нужно для решения проблем и лечения болезней, и вы можете утверждать, что конкурентная система — лучший способ гарантировать, что у вас есть хороший продукт.”

Алиса Кронин-Голомб, профессор психологических наук и наук о мозге CAS, директор Лаборатории зрения и познания и Центра клинической биопсихологии, обвиняет нынешнее бедствие в «единовременном пузыре», возникшем несколько лет назад в бюджете Национального института здравоохранения. . «Это привлекло в систему больше людей, получивших финансирование, но без поддержки этого расширения в последующие годы». Кронин-Голомб говорит, что теперь она «закидывает гораздо более широкую сеть для себя и для моих аспирантов.

«Мы подаем заявку на финансирование из источников, о которых раньше не думали», — говорит она.«Но пока это не было очень успешным — потому что все это делают. Я знаю многих коллег в Соединенных Штатах, которые занимают такое же положение. Мне жаль младших исследователей, которые не могут запустить свои программы, но также и старших исследователей, потому что старшие не только проводят ценные исследования, но и обучают следующее поколение аспирантов и докторов наук, выплачивая им стипендии из исследовательских грантов. Где мы будем без этого поколения через несколько лет? »

По другую сторону реки Чарльз в Гарварде, данные университетов показывают явный сдвиг в сторону корпоративного и фондового финансирования.Там 75 процентов исследований оплачивается государством, финансирование корпоративных исследований утроилось до 41 миллиона долларов с 2006 по 2013 год, а поддержка фондов увеличилась на 50 процентов до 115 миллионов долларов. Гарвард теперь помогает исследователям проводить встречи с крупными спонсорами.

Соотношение финансирования из государственных, промышленных и других источников осталось неизменным.

BU вскоре может последовать их примеру. Уотерс и ректор университета Джин Моррисон находятся в процессе созыва целевой группы преподавателей, говорит Уотерс, «для решения вопросов о том, какими должны быть наши цели и миссия в отношении сотрудничества с промышленностью и каковы оптимальная организация, структура и укомплектование персоналом. Модель для достижения этих целей есть.«В настоящее время, по ее словам,« существует множество различных офисов, которые занимаются промышленностью, и мы хотим увидеть, сможем ли мы быть организованы таким образом, чтобы открывать новые направления исследований и возможности для образования и карьерного роста, а также создавать новые источники устойчивого финансирования. ”

Мэтт Хурихан, директор программы AAAS по бюджету и политике в области исследований и разработок, говорит, что мысль о том, что корпоративные спонсоры и фонды ждут своего часа, утешает, но исследования его ассоциации не нашли доказательств того, что это правда.Пока, говорит Хурихан, наибольший прирост поступил из университетской казны. «Вклад отрасли заметно не увеличился, и я не уверен, что у нас есть достаточно ясная картина на филантропическом фронте».

Опыт Майерса из MED может дать общее представление об этой картине. Как член научного консультативного совета Американской ассоциации болезни Паркинсона с 1995 года, он много лет проверял заявки на гранты, поступающие в ассоциацию. «В наши дни, — говорит он, — количество заявлений в два-три раза больше, чем было раньше, и люди, которые подают заявки, стали старше.Количество людей, подающих заявки, увеличилось, а количество людей, которых мы можем финансировать, уменьшилось ».

Усилия

Майерса по финансированию недавнего проекта по протеомике и секвенированию РНК привели его к сотрудничеству с корпоративным партнером, Proteostasis Therapeutics из Кембриджа, штат Массачусетс, и он остался доволен результатом. «Мы работали над этим совместно, — говорит Майерс. «Мы поделились данными. Я думаю, что все ищут способ продолжить хорошую науку, и я думаю, что растет понимание того, что частный сектор и академические круги могут работать вместе больше, чем мы это делали в прошлом.”

Эта хорошая новость может воодушевить некоторых исследователей, но общая картина отнюдь не радужная. Со своей точки зрения в Вашингтоне, округ Колумбия, говорит Хурихан, он видит продолжающееся ужесточение дискреционного бюджета и продолжающийся рост федеральных программ социального обеспечения, конкурирующих за средства с исследованиями.

«Если предположить, что мы продолжим работать в обычном режиме, очень мало шансов, что мы увидим какое-либо существенное увеличение бюджета науки, помимо относительно скромных достижений последних двух лет», — говорит он.«Если вы хотите увеличить финансирование науки, тогда вам нужно выяснить, где и как сократить расходы в других областях, и этот путь очень быстро приведет вас к трудному выбору».

Эта серия

Также в

Проведение исследований

Серии домой

Изучите связанные темы:

.

Финансирование науки — Википедия переиздана // WIKI 2

Финансирование исследований — это термин, обычно охватывающий любое финансирование научных исследований в области естественных наук, технологий и социальных наук. Этот термин часто означает финансирование, полученное в ходе конкурентного процесса, в ходе которого оцениваются потенциальные исследовательские проекты, и только наиболее перспективные получают финансирование.

Большая часть финансирования исследований поступает из двух основных источников: корпораций (через отделы исследований и разработок) и правительства (в основном осуществляется через университеты и специализированные правительственные учреждения; часто известные как исследовательские советы ).Меньшее количество научных исследований финансируется благотворительными фондами, особенно в отношении разработки лекарств от таких болезней, как рак, малярия и СПИД. ^{[ необходима ссылка ]}

По данным ОЭСР, более 60% исследований и разработок в научно-технических областях выполняются промышленностью, а 20% и 10% соответственно — университетами и правительством. ^[1]

Для сравнения, в странах с меньшим ВВП, таких как Португалия и Мексика, вклад промышленности значительно ниже.Доля государственного финансирования в определенных отраслях выше, и оно доминирует в исследованиях в области социальных и гуманитарных наук. В коммерческих исследованиях и разработках все корпорации, за исключением наиболее ориентированных на исследования, уделяют больше внимания краткосрочным возможностям коммерциализации, а не идеям или технологиям «голубого неба» (таким как ядерный синтез). ^[2]

Энциклопедия YouTube

• 1/5

  Просмотры:

  133872

  148994

  521

  368684

  614

• ✪ Заявка Фила о финансировании науки

• ✪ Все научные статьи должны быть бесплатными; Вот почему они не

• ✪ Научный прорыв? Агентство США по финансированию исследований в области технологии чтения мыслей

• ✪ Нил де Грасс Тайсон: следующие великие научные открытия

• ✪ Сложность и новые проблемы финансирования исследований

Содержание

История

Богатство было создано на фермах, выращивающих продукты питания.Было замечено, что плодородие земли ухудшается за годы сбора урожая, поэтому внимание было уделено восстановлению урожайности. Институционализация этого исследования привела к созданию демонстрационных хозяйств, а затем сельскохозяйственных экспериментальных станций. Германия и Коннектикут первыми начали вкладывать государственные деньги в науку для улучшения своей экономики и, в конечном итоге, на исследования в области агрохимии.

В восемнадцатом и девятнадцатом веках, когда темпы технического прогресса увеличивались до и во время промышленной революции, большинство научных и технологических исследований проводилось отдельными изобретателями с использованием их собственных средств.Система патентов была разработана, чтобы дать изобретателям период времени (часто двадцать лет) для коммерциализации своих изобретений и получения прибыли, хотя на практике многим это было трудно. Таланты изобретателя — это не таланты бизнесмена, и есть много примеров, когда изобретатели (например, Чарльз Гудиер) зарабатывали довольно мало денег на своей работе, в то время как другие могли продавать ее. ^{[ требуется ссылка ]}

В двадцатом веке научные и технологические исследования становились все более систематизированными по мере развития корпораций, и они обнаружили, что постоянные инвестиции в исследования и разработки могут быть ключевым элементом успеха в конкурентной стратегии.Однако оставалось так, что имитация со стороны конкурентов — обход или просто игнорирование патентов, особенно зарегистрированных за границей, — часто была столь же успешной стратегией для компаний, ориентированных на инновации в вопросах организации и технологии производства или даже в маркетинге. Классический пример — это Wilkinson Sword и Gillette на рынке одноразовых бритв, где первые обычно имеют технологическое преимущество, а вторые — коммерческое. ^{[ требуется ссылка ]}

По стране

Разные страны тратят на исследования совершенно разные суммы, как в абсолютном, так и в относительном выражении.Например, Южная Корея и Израиль тратят более 4% своего ВВП на исследования, в то время как многие арабские страны тратят менее 1% (например, Саудовская Аравия 0,25%). ^[3]

США

По данным Национального научного фонда, США потратили 456,1 миллиарда долларов на исследования и разработки (НИОКР) в 2013 году, последнем году, за который имеются такие цифры. На частный сектор приходилось 322,5 миллиарда долларов, или 71% от общих национальных расходов, при этом университеты и колледжи потратили 64 доллара.7 млрд, или 14%, на втором месте. ^[4]

Швейцария

Швейцария потратила 22 миллиарда швейцарских франков на НИОКР в 2015 году, что на 10,5% больше, чем в 2012 году, когда проводился последний опрос. ^[5] В относительном выражении это составляет 3,4% ВВП страны. Исследования и разработки осуществляются почти 125 000 человек, в основном в частном секторе (71%) и высших учебных заведениях (27%).

Процесс

Часто ученые обращаются за финансированием исследований, которое грантополучатель может (или не может) одобрить для финансовой поддержки.Эти гранты требуют длительного процесса, так как агентство, предоставляющее грант, может узнать об опыте исследователя, об используемых средствах, необходимом оборудовании, затраченном времени и общем потенциале научного результата. Процесс написания гранта и предложения о гранте — довольно сложный процесс как для грантодателя, так и для грантополучателя: грантодатели хотят выбрать исследование, которое лучше всего соответствует их научным принципам, а отдельные грантополучатели хотят подать заявку на исследование, в котором у них есть лучшие шансов, но и в которых они могут построить работу для будущих научных усилий. ^{[ требуется ссылка ]}

Совет по исследованиям в области инженерных и физических наук в Соединенном Королевстве разработал альтернативный метод распределения средств: песочница. ^[6]

В большинстве университетов есть административные офисы для облегчения взаимодействия между исследователем и грантополучателем. ^[7]
«Управление исследованиями — это все о служении — служении нашему факультету, нашим академическим подразделениям, учреждению и нашим спонсорам.Чтобы быть полезными, мы сначала должны знать, чего хотят наши клиенты, а затем определить, удовлетворяем ли мы эти потребности и ожидания ». ^[8]

В Соединенных Штатах Америки Национальный совет администраторов университетских исследований (NCURA) обслуживает своих членов и продвигает область управления исследованиями с помощью программ образования и профессионального развития, обмена знаниями и опытом, а также путем создания профессионального, коллегиального и уважаемого сообщества.

Государственное финансирование

Исследования, финансируемые государством, могут проводиться либо самим государством, либо за счет грантов исследователям за пределами правительства. ^{[ необходима ссылка ]} Органы, обеспечивающие государственное финансирование, часто называют исследовательскими советами .

Научные инновации часто непреднамеренно предвещают или вдохновляют на дальнейшие идеи. Например, стремление НАСА отправить человека на Луну вдохновило их на разработку более совершенных технологий звукозаписи и чтения.Исследования НАСА были поддержаны музыкальной индустрией, которая использовала их для разработки аудиокассет. Аудиокассеты, будучи меньшими по размеру и способными хранить больше музыки, быстро заняли доминирующее положение в музыкальной индустрии и увеличили доступность музыки. ^{[ необходима ссылка ]}

Дополнительным отличием исследований, спонсируемых государством, является то, что правительство не предъявляет претензий на интеллектуальную собственность, в то время как частные организации, финансирующие исследования, иногда заявляют о праве собственности на интеллектуальную собственность, за которую они платят разработали.Следовательно, исследования, спонсируемые государством, чаще позволяют индивидуальному первооткрывателю подавать иски на интеллектуальную собственность в отношении своей собственной работы. ^{[ требуется ссылка ]}

Список научных советов

Научные советы — это (обычно государственные) органы, которые предоставляют финансирование исследований в форме исследовательских грантов или стипендий. К ним относятся художественные советы и исследовательские советы по финансированию науки.

Неполный список национальных и международных общедисциплинарных общественных исследовательских советов:

Имя	Расположение
Национальный совет по научно-техническим исследованиям	Аргентина
Австралийский исследовательский совет, Национальный совет по здравоохранению и медицинским исследованиям, Содружество научных и промышленных исследований, Австралийская организация ядерной науки и технологий, Австралийское космическое агентство, Группа оборонной науки и технологий	Австралия
Австрийское агентство содействия исследованиям, Австрийский научный фонд, Австрийское космическое агентство	Австрия
Sciensano, Исследовательский фонд — Фландрия	Бельгия
Национальный совет по научному и технологическому развитию, Бразильское космическое агентство	Бразилия
Национальный исследовательский совет, Совет естественных и инженерных исследований, Канадские институты медицинских исследований, Совет социальных и гуманитарных исследований, Канадское космическое агентство, Министерство оборонных исследований и развития Канады, Atomic Energy of Canada Limited, Агентство общественного здравоохранения Канады	Канада
Национальная комиссия по научным исследованиям и технологиям	Чили
Национальный фонд естественных наук Китая, Министерство науки и технологий, Академия наук Китая, Национальное космическое управление Китая	Китай
Датское агентство по науке, технологиям и инновациям [9]	Дания
Европейский исследовательский совет, Европейский фонд обороны	Европейский Союз
Финское агентство финансирования технологий и инноваций	Финляндия
Национальное агентство исследований, Национальный центр космических исследований, Французская комиссия по альтернативным источникам энергии и атомной энергии, Французский национальный центр научных исследований, Французский национальный институт здравоохранения и медицинских исследований	Франция
Немецкий исследовательский фонд, Немецкий аэрокосмический центр	Германия
Национальный греческий исследовательский фонд	Греция
Исландский исследовательский центр [10]	Исландия
Совет научных и промышленных исследований, Индийский совет медицинских исследований, Индийская организация космических исследований, Индийский совет сельскохозяйственных исследований, Организация оборонных исследований и разработок	Индия
Ирландский исследовательский совет, Научный фонд Ирландии	Ирландия
Израильский научный фонд [11] , Израильское управление инноваций, Израильское космическое агентство	Израиль
Национальный исследовательский совет, Итальянское космическое агентство	Италия
Национальный совет по исследованиям и технологиям Мексиканского космического агентства	Мексика
Нидерландская организация научных исследований, Космическое управление Нидерландов	Нидерланды
Исследовательский совет Норвегии, Норвежский научно-исследовательский институт обороны, Норвежский институт общественного здравоохранения, Норвежское космическое агентство	Норвегия
Пакистанский научный фонд, Пакистанский совет по научным и промышленным исследованиям, Пакистанский совет по исследованиям в области здравоохранения, Комиссия по исследованию космоса и верхних слоев атмосферы, Пакистанский совет сельскохозяйственных исследований, Организация оборонной науки и технологий	Пакистан
Португальский фонд науки и технологий	Португалия
Научный фонд Республики Сербия	Сербия
Агентство науки, технологий и исследований, Агентство оборонной науки и технологий	Сингапур
Национальный исследовательский фонд Южной Африки	Южная Африка
Испанский национальный исследовательский совет, Национальный институт аэрокосмических технологий	Испания
Национальный исследовательский совет Шри-Ланки	Шри-Ланка
Шведский исследовательский совет, Шведское национальное космическое агентство, Шведское агентство оборонных исследований	Швеция
Швейцарский национальный научный фонд, Швейцарское космическое управление	Швейцария
Национальное агентство развития науки и технологий	Таиланд
Совет по научно-техническим исследованиям Турции, Турецкое космическое агентство	Турция
Национальный совет Уганды по науке и технологиям [12]	Уганда
Национальный исследовательский фонд	Объединенные Арабские Эмираты
Совет по инженерным и физическим наукам, Совет по медицинским исследованиям, Совет по исследованиям в области биотехнологий и биологических наук, Совет по науке и технологиям, Лаборатория оборонной науки и технологий, Совет по исследованиям природной среды, Совет по экономическим и социальным исследованиям, Совет по исследованиям в области гуманитарных и гуманитарных наук , Управление по атомной энергии Соединенного Королевства, Космическое агентство Великобритании	Соединенное Королевство
Национальный научный фонд, Национальные институты здравоохранения, Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства, Агентство перспективных исследовательских проектов Министерства обороны, Агентство перспективных исследовательских проектов — Энергетика, Управление науки Министерства энергетики, Служба сельскохозяйственных исследований	Соединенные Штаты

Частное финансирование

Частное финансирование исследований поступает от филантропов, ^[13] краудфандинга, ^[14] частных компаний, некоммерческих фондов и профессиональных организаций. ^[15] Известно, что благотворители и фонды вкладывают миллионы долларов в широкий спектр научных исследований, включая фундаментальные исследования, лекарства от болезней, физику элементарных частиц, астрономию, морские науки и окружающую среду. ^[13] Многие крупные технологические компании тратят миллиарды долларов на исследования и разработки каждый год, чтобы получить инновационное преимущество перед своими конкурентами, хотя только около 42% этого финансирования идет на проекты, которые считаются существенно новыми или способны приносить радикальные результаты. прорывы. ^[16] Новые научные стартапы сначала ищут финансирование у краудфандинговых организаций, венчурных капиталистов и бизнес-ангелов, собирая предварительные результаты с использованием арендованных помещений, ^[17] , но стремятся в конечном итоге стать самодостаточными. ^{[14] [18]}

Компания может делиться ресурсами с обществом материаловедения для получения собственных знаний или обученных работников.

Жесткие деньги против мягких денег

В академическом контексте твердых денег может относиться к финансированию, полученному от правительства или другой организации через регулярные промежутки времени, что обеспечивает стабильный приток финансовых ресурсов к получателю.Антоним soft money относится к финансированию, предоставляемому только через конкурсные исследовательские гранты и написание заявок на гранты. ^[19]

Жесткие деньги обычно выдаются государством для продвижения определенных проектов или в пользу определенных агентств. Например, общественное здравоохранение может поддерживаться государством в виде твердых денег. Поскольку средства выделяются регулярно и непрерывно, офисы, отвечающие за такие проекты, могут достигать своих целей более эффективно, чем если бы им были выданы разовые гранты.

Индивидуальные рабочие места в исследовательском институте могут быть классифицированы как «должности с твердыми деньгами» или «должности с мягкими деньгами»; ^[19] Ожидается, что первые обеспечат гарантии занятости, потому что их финансирование надежно в долгосрочной перспективе, тогда как отдельные позиции «мягких денег» могут приходить и уходить с колебаниями в количестве грантов, присуждаемых учреждению.

Влияние на исследования

Источник финансирования может вносить сознательные или неосознанные предубеждения в работу исследователя. ^[20] Раскрытие потенциальных конфликтов интересов (COI) используется биомедицинскими журналами для гарантии достоверности и прозрачности научного процесса. Однако раскрытие информации о конфликте интересов не рассматривается систематически и последовательно журналами, публикующими результаты научных исследований. Когда исследование финансируется тем же агентством, которое, как можно ожидать, выиграет от благоприятного исхода, существует возможность получения предвзятых результатов, и исследования показывают, что результаты действительно более благоприятны, чем можно было бы ожидать при более объективном взгляде на доказательства.В систематическом обзоре 2003 г. изучались масштабы и влияние спонсорства промышленности на биомедицинские исследования. Исследователи обнаружили, что финансовые отношения между промышленностью, научными исследователями и академическими учреждениями широко распространены. Результаты показали статистически значимую связь между спонсорством отрасли и выводами в пользу отрасли и пришли к выводу, что «конфликты интересов, возникающие в результате этих связей, могут влиять на биомедицинские исследования в значительной степени». ^[21] Британское исследование показало, что большинство членов национальных комитетов и комитетов по продовольственной политике получают финансирование от пищевых компаний. ^[22]

Стремясь сократить расходы, фармацевтическая промышленность обратилась к использованию частных неакадемических исследовательских групп (то есть контрактных исследовательских организаций [CROs]), которые могут выполнять работу за меньшие деньги, чем академические исследователи. В 2001 году CRO подверглись критике, когда редакторы 12 крупных научных журналов выпустили совместную редакционную статью, опубликованную в каждом журнале, о контроле над клиническими испытаниями, осуществляемого спонсорами, в частности, нацелившись на использование контрактов, которые позволяют спонсорам проверять исследования до публикации. и воздерживаться от публикации любых исследований, в которых их продукт показал плохие результаты.Они также подвергли критике методологию исследования, заявив, что исследователям часто запрещается вносить вклад в дизайн исследования, получать доступ к необработанным данным и интерпретировать результаты. ^[23]

Кокрановское сотрудничество, всемирная группа, цель которой — предоставить скомпилированные научные данные, чтобы помочь хорошо информированным решениям в области здравоохранения, проводит систематические обзоры рандомизированных контролируемых испытаний медицинских вмешательств и пытается распространять результаты и выводы, полученные из их. ^{[24] [25]} В нескольких недавних обзорах также изучались результаты нерандомизированных обсервационных исследований. Систематические обзоры опубликованы в Кокрановской библиотеке. В исследовании 2011 года, проведенном для выявления возможных конфликтов интересов [ИСП] в основных исследованиях, используемых для медицинских метаанализов, было проанализировано 29 метаанализов и обнаружено, что ИСП в исследованиях, лежащих в основе метаанализов, раскрывались редко. В 29 метаанализах была рассмотрена совокупность 509 рандомизированных контролируемых испытаний (РКИ).Из них 318 РКИ сообщили об источниках финансирования, при этом 219 (69%) профинансированы отраслью. 132 из 509 РКИ сообщили о раскрытии ИСП авторов, при этом 91 исследование (69%) раскрыли финансовые связи отрасли с одним или несколькими авторами. Информация, однако, редко отражалась в метаанализах. Только два (7%) сообщили об источниках финансирования РКИ, и ни один не сообщил о связях между авторами РКИ и отраслью. Авторы пришли к выводу, что «без признания ИСП из-за финансирования отрасли или финансовых связей автора с отраслью из РКИ, включенных в метаанализ, понимание читателями и оценка доказательств из метаанализа может быть скомпрометировано.» ^[26]

В 2003 году исследователи изучили связь между опубликованными авторами позициями по безопасности и эффективности помощи при похудании олестры, заменителя жира, производимого Procter & Gamble (P&G), и их финансовыми отношениями. Они обнаружили, что поддерживающие авторы значительно чаще, чем критически настроенные или нейтральные авторы, имели финансовые отношения с P&G, и все авторы, раскрывающие принадлежность к P&G, оказывали поддержку.Авторы исследования пришли к выводу: «Поскольку опубликованные мнения авторов были связаны с их финансовыми отношениями, получение некоммерческого финансирования может быть более важным для поддержания объективности, чем раскрытие личных финансовых интересов». ^[27]

В исследовании 2005 года, опубликованном в журнале Nature ^[28] , было опрошено 3247 американских исследователей, все из которых финансировались государством (Национальными институтами здравоохранения). Из опрошенных ученых 15,5% признались, что изменили дизайн, методологию или результаты своих исследований из-за давления внешнего источника финансирования.

Была создана теоретическая модель, симуляции которой предполагают, что экспертная оценка и чрезмерно конкурентное финансирование исследований способствуют формированию общепринятого мнения о монополии. ^[29]

Эффективность финансирования

Большинство финансирующих агентств требуют эффективного использования своих средств; они хотят получить максимальный результат за потраченные деньги. Результат можно измерить по результатам публикации, цитируемости, количеству патентов, количеству присвоенных докторских степеней и т. Д. Другой вопрос — как распределить средства на различные дисциплины, учреждения или исследователей.
Корбин, Зои (2 июля 2009 г.). «Песчаные карьеры вызывают худшее в« инфантильных »исследователях». Times Высшее образование . TSL Education. Sandpits, разработанные Исследовательским советом по инженерным и физическим наукам, обычно включают около 30 отобранных исследователей из разных областей, которые собираются вместе для нескольких дней интенсивных дискуссий по определенной теме. […] Колеса таких мероприятий смазаны обещанием финансирования в размере до 1 миллиона фунтов стерлингов, которое предоставляется в конце через процесс групповой экспертной оценки. «Датское агентство науки, технологий и инноваций».

.

Научная политика — Повторная публикация в Википедии // WIKI 2

Графическое изложение позиционного документа по предлагаемым изменениям в научной политике в Нидерландах в отношении структур академического стимулирования и вознаграждения

Научная политика касается распределения ресурсов для проведения науки в целях наилучшего обслуживания общественных интересов. Темы включают финансирование науки, карьеру ученых и перевод научных открытий в технологические инновации для содействия разработке коммерческих продуктов, конкурентоспособности, экономического роста и экономического развития.Научная политика фокусируется на производстве знаний и роли сетей знаний, сотрудничества и комплексного распределения опыта, оборудования и ноу-хау. Понимание процессов и организационного контекста генерации новых и инновационных научных и инженерных идей является ключевой задачей научной политики. Темы научной политики включают разработку оружия, здравоохранение и мониторинг окружающей среды.

Таким образом, научная политика касается всей области вопросов, связанных с наукой.На развитие науки и техники влияет обширная и сложная сеть факторов, в которую входят государственные органы, определяющие научную политику, частные фирмы (включая как национальные, так и многонациональные фирмы), общественные движения, СМИ, неправительственные организации, университеты и другие исследовательские учреждения. . Кроме того, научная политика становится все более интернациональной, определяемой глобальными операциями фирм и исследовательских институтов, а также сетями сотрудничества неправительственных организаций и самой природой научных исследований.

Энциклопедия YouTube

• 1/5

  Просмотры:

  3722

  2907

  1

• 507

  456

• ✪ «Сложные» отношения между наукой и политикой

• ✪ Роль ученых в политике и политике — Роджер Пилке младший

• ✪ Нил де Грасс Тайсон: наука и политика

• ✪ Ив Жинграс — Трансформации в отношениях между наукой, политикой и гражданами

• ✪ Физики — бомба и разработка научной политики

Содержание

История

Государственная политика влияла на финансирование общественных работ и науки на протяжении тысячелетий, начиная, по крайней мере, со времен моистов, которые вдохновляли изучение логики в период Сотни школ мысли и изучение оборонительных укреплений во время период Воюющих царств в Китае.Общие сборы на рабочую силу и зерно были собраны для финансирования крупных общественных работ в Китае, включая накопление зерна для распределения во время голода, ^[1] для строительства дамб для предотвращения наводнений у великих рек Китая для строительство каналов и шлюзов для соединения рек Китая, некоторые из которых текут в противоположных направлениях, ^[2] и строительство мостов через эти реки. Для реализации этих проектов требовалась гражданская служба, ученые, некоторые из которых продемонстрировали прекрасное владение гидравликой.

В Италии Галилей отметил, что индивидуальное налогообложение незначительных сумм может финансировать крупные суммы государству, которое затем могло бы финансировать его исследование траектории пушечных ядер, отметив, что «каждому отдельному солдату платили из монет, собираемых общим налогом в размере гроши и фартинги, в то время как даже миллиона золота не хватило бы, чтобы заплатить всей армии ». ^[3]

В Великобритании лорд-канцлер сэр Фрэнсис Бэкон оказал определяющее влияние на научную политику, отождествив «эксперименты».. свет, более проникающий в природу [чем то, что знают другие] », ^[4] , который сегодня мы называем решающим экспериментом. Правительственное одобрение Королевского общества признало научное сообщество, существующее по сей день. Британские премии за исследования стимулировали развитие точного портативного хронометра, который напрямую обеспечивал надежную навигацию и плавание в открытом море, а также финансировал компьютер Бэббиджа.

Профессионализация науки, начавшаяся в девятнадцатом веке, отчасти стала возможной благодаря созданию таких научных организаций, как Национальная академия наук, Институт кайзера Вильгельма, а также государственное финансирование университетов соответствующих стран.В Соединенных Штатах член Национальной академии наук может спонсировать Прямое представление для публикации в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences . ^[5] PNAS служит каналом признания важных исследований по крайней мере для одного члена Национальной академии наук.

Государственная политика может напрямую влиять на финансирование капитального оборудования, интеллектуальной инфраструктуры для промышленных исследований, предоставляя налоговые льготы тем организациям, которые финансируют исследования.Ванневар Буш, директор отдела научных исследований и разработок правительства США в июле 1945 года, писал: «Наука — это должная забота правительства». ^[6] Ванневар Буш руководил предшественником Национального научного фонда, и его работы непосредственно вдохновили исследователей на изобретение гиперссылки и компьютерной мыши. Инициатива DARPA по поддержке вычислений стала толчком для стека Интернет-протокола. Точно так же, как научные консорциумы, такие как ЦЕРН по физике высоких энергий, имеют приверженность общедоступным знаниям, доступ к этим общедоступным знаниям в области физики непосредственно привел к спонсорству ЦЕРН разработки Всемирной паутины и стандартного доступа в Интернет для всех.

Философия научной политики

Сравнение фундаментальных и прикладных исследований

Финансируемые программы часто делятся на четыре основные категории: фундаментальные исследования, прикладные исследования, разработки, а также помещения и оборудование. ^{[7] [ не подтверждено в теле ]} Трансляционные исследования — это новая концепция, которая направлена ​​на преодоление разрыва между фундаментальной наукой и практическим применением.

Фундаментальная наука пытается стимулировать прорывы.Прорывы часто приводят к взрыву новых технологий и подходов. Как только основной результат получен, он широко публикуется; однако превращение в практический продукт оставлено для свободного рынка. Тем не менее, многие правительства создали рискованные научно-исследовательские и опытно-конструкторские организации, чтобы вывести фундаментальные теоретические исследования за грань практического проектирования. В США эту функцию выполняет DARPA. ^[8]

Напротив, развитие технологий — это политика, в которой поддерживается инженерное дело, применение науки, а не фундаментальная наука ^[9] .Акцент обычно делается на проекты, которые расширяют важные стратегические или коммерческие инженерные знания. ^{[ необходима цитата ]} Самая экстремальная ^{[ сомнительная — обсудить ]} история успеха, несомненно, это Манхэттенский проект, который разработал ядерное оружие. Еще одна замечательная история успеха — это исследования «X-транспортных средств», которые дали США прочное лидерство в области аэрокосмических технологий. ^[10]

Эти примеры иллюстрируют два разных подхода: Манхэттенский проект был огромен, и он свободно тратил средства на самые рискованные альтернативные подходы.Участники проекта считали, что неудача приведет к их порабощению или уничтожению нацистской Германией. Каждый X-проект строил самолет, единственной целью которого была разработка определенной технологии. План состоял в том, чтобы построить несколько дешевых самолетов каждого типа, провести серию испытаний, часто до разрушения самолета, и никогда не проектировать самолет для практических задач. Единственной миссией было развитие технологий. ^[11]

Ряд громких технологических разработок потерпели неудачу.Американский космический корабль «Шаттл» не смог достичь поставленных целей по стоимости или расписанию полетов. Большинство обозревателей объясняют проект чрезмерно ограниченным: слишком агрессивными целями по затратам, недостаточной мощностью и неопределенностью технологии и миссии.

Японский проект компьютерных систем пятого поколения достиг всех технологических целей, но не смог создать коммерчески важный искусственный интеллект. Многие наблюдатели ^{[ кто? ]} считают, что японцы пытались вывести инженерию за пределы доступной науки с помощью грубых инвестиций.Половина суммы, потраченной на фундаментальные исследования, могла дать в десять раз больший результат. ^{[ требуется ссылка ]}

Политика утилитарной и монументальной науки

В утилитарной политике приоритет отдается научным проектам, которые значительно уменьшают страдания большего числа людей. Этот подход будет в основном рассматривать количество людей, которым может помочь политика исследования. Вероятность поддержки исследований выше, когда они стоят меньше и приносят больше пользы.Утилитарные исследования часто преследуют постепенные улучшения, а не резкое развитие знаний или прорывные решения, которые более коммерчески жизнеспособны.

Напротив, монументальная наука — это политика, в которой наука поддерживается ради большего понимания Вселенной, а не для конкретных краткосрочных практических целей. Это обозначение охватывает как крупные проекты, часто с крупными объектами, так и небольшие исследования, которые не имеют очевидного практического применения и часто игнорируются.Хотя эти проекты не всегда могут иметь очевидные практические результаты, они обеспечивают образование будущих ученых и продвижение важных научных знаний об основных строительных элементах науки. ^[12]

Практические результаты действительно являются результатом многих из этих «монументальных» научных программ. Иногда эти практические результаты предсказуемы, а иногда нет. Классическим примером монументальной научной программы, ориентированной на практический результат, является Манхэттенский проект.Примером грандиозной научной программы, дающей неожиданный практический результат, является лазер. Когерентный свет, принцип, лежащий в основе генерации, был впервые предсказан Эйнштейном в 1916 году, но не был создан до 1954 года Чарльзом Х. Таунсом с помощью мазера. Прорыв с мазером привел к созданию лазера в 1960 году Теодором Майманом. Задержка между теорией когерентного света и созданием лазера была частично связана с предположением, что он не будет иметь практического применения. ^[13]

Схоластическая консервация

Этот политический подход отдает приоритет эффективному обучению всей доступной науке тем, кто может ее использовать, а не инвестированию в новую науку.В частности, цель — не потерять какие-либо существующие знания, а найти новые практические способы применения имеющихся знаний. Классические истории успеха этого метода произошли в 19 веке в американских университетах, предоставляющих землю, которые заложили прочную традицию исследований практических сельскохозяйственных и инженерных методов. Совсем недавно Зеленая революция предотвратила массовый голод за последние тридцать лет. Неудивительно, что основное внимание уделяется разработке надежной учебной программы и недорогих практических методов для удовлетворения местных потребностей.

По стране

В большинстве развитых стран обычно есть специальный национальный орган, контролирующий национальную политику в области науки (включая технологии и инновации). В случае с развивающимися странами многие следуют тому же примеру. Многие правительства развитых стран предоставляют значительные средства (в первую очередь университетам) на научные исследования (в таких областях, как физика и геология), а также на исследования в области социальных наук (в таких областях, как экономика и история). Многое из этого не предназначено для получения конкретных результатов, которые могут быть коммерциализированы, хотя исследования в научных областях могут привести к результатам, имеющим такой потенциал.Большинство университетских исследований нацелено на публикацию в рецензируемых академических журналах.

Финансирующая организация — это организация, которая предоставляет финансирование исследований в форме исследовательских грантов или стипендий. Научные советы — это финансирующие органы, которые являются финансируемыми государством учреждениями, занимающимися поддержкой исследований в различных дисциплинах и финансированием аспирантуры. Финансирование от исследовательских советов обычно бывает конкурентным. Как правило, больше средств выделяется на научные и технические дисциплины, чем на искусство и социальные науки. ^[14]

Австралия

В Австралии двумя основными исследовательскими советами являются Австралийский исследовательский совет и Национальный совет по здравоохранению и медицинским исследованиям.

Канада

В Канаде тремя основными исследовательскими советами («Tri-Council») являются Совет по социальным и гуманитарным исследованиям (SSHRC), Совет по естественным и инженерным исследованиям (NSERC) и Канадские институты исследований в области здравоохранения (CIHR). Дополнительные агентства, финансирующие исследования, включают Канадский фонд инноваций, Genome Canada, Канадские технологии устойчивого развития и несколько сетей центров передового опыта, поддерживаемых Tri-Council. ^[15]

Бразилия

В Бразилии два важных исследовательских агентства: Национальный совет по научному и технологическому развитию (CNPq, португальский: Conselho Nacional de Desenvolvimento Científico e Tecnológico), организация федерального правительства Бразилии при Министерстве науки и технологий, и São Paulo Research. Foundation (FAPESP, португальский: Fundação de Amparo à Pesquisa do Estado de São Paulo), общественный фонд, расположенный в штате Сан-Паулу, Бразилия. ^[16]

Европейский Союз

Научная политика Европейского Союза осуществляется через Европейское исследовательское пространство, систему, которая объединяет научные ресурсы стран-членов и действует как «общий рынок» для исследований и инноваций. Исполнительный орган Европейского Союза, Европейская комиссия, имеет Генеральный директорат по исследованиям, который отвечает за научную политику Союза. Кроме того, Центр совместных исследований предоставляет независимые научные и технические консультации Европейской комиссии и государствам-членам Европейского союза (ЕС) в поддержку политики ЕС. ^[17] Существует также недавно созданный Европейский исследовательский совет — первый финансовый орган Европейского Союза, созданный для поддержки исследований, проводимых исследователями.

Есть также европейские научные агентства, которые действуют независимо от Европейского Союза, такие как Европейский научный фонд, Европейское космическое агентство и Европейское пространство высшего образования, созданное в рамках Болонского процесса.

Европейская политика в области экологических исследований и инноваций направлена ​​на решение глобальных проблем, имеющих решающее значение для благополучия граждан Европы в контексте устойчивого развития и защиты окружающей среды.Исследования и инновации в Европе финансируются программой Horizon 2020, которая также открыта для участия во всем мире. ^[18]

Германия

Немецкие агентства по финансированию исследований включают Deutsche Forschungsgemeinschaft, которая охватывает как естественные, так и гуманитарные науки.

Индия

Правительство Индии финансирует исследования из ряда источников. Что касается фундаментальных научных и технологических исследований, к ним относятся Совет по научным и промышленным исследованиям (CSIR), Департамент науки и технологий (DST) и Комиссия по университетским грантам (UGC).Что касается медицинских исследований, к ним относятся Индийский совет медицинских исследований (ICMR), CSIR, DST и Департамент биотехнологии (DBT). Что касается прикладных исследований, к ним относятся CSIR, DBT и Совет по научно-техническим исследованиям (SERC).

Другими финансирующими органами являются Организация по развитию оборонных исследований (DRDO), Индийский совет сельскохозяйственных исследований (ICAR), Индийская организация космических исследований (ISRO), Департамент развития океана (DOD), Индийский совет по исследованиям в области социальных наук. (ICSSR), Министерство окружающей среды и лесов (MEF) и др. ^[19]

Ирландия

Ирландский совет по финансированию включает Ирландский исследовательский совет (IRC) и Научный фонд Ирландии. Предыдущий Ирландский исследовательский совет по науке, технике и технологиям (IRCSET) и Ирландский исследовательский совет по гуманитарным и социальным наукам (IRCHSS) были объединены в IRC в марте 2012 года. ^[20]

Нидерланды

Голландские агентства по финансированию исследований включают Nederlandse Organisatie voor Wetenschappelijk Onderzoek (NWO) [3] и Agentschap NL [4].В 2016 году в Нидерландах начались испытания самоорганизованного распределения финансирования (SOFA), нового метода распределения средств на исследования, который, по мнению сторонников, может иметь преимущества по сравнению с системой грантов. ^{[21] [22]}

Пакистан

Правительство Пакистана распорядилось, чтобы определенный процент валового дохода, получаемого всеми поставщиками телекоммуникационных услуг, направлялся на разработку и исследование информационных и коммуникационных технологий. Национальный фонд исследований и разработок в области ИКТ был создан в январе 2007 года.

Россия

В Советском Союзе многие исследования обычно подавлялись.
Сейчас наука в России поддерживается государственными и частными фондами. От государства: Российский гуманитарный научный фонд (http://www.rfh.ru), Российский фонд фундаментальных исследований (www.rfbr.ru), Российский научный фонд (http://rscf.ru)

Швейцария

Швейцарские агентства по финансированию исследований включают Швейцарский национальный научный фонд (SNSF), агентство по продвижению инноваций CTI (CTI / KTI), Ressortforschung des Bundes [5] и Eidgenössische Stiftungsaufsicht [6].

Соединенное Королевство

В Соединенном Королевстве принцип Холдейна, согласно которому решения о том, на что тратить средства на исследования, должны приниматься исследователями, а не политиками, по-прежнему влияет на исследовательскую политику. Есть несколько университетских факультетов, специализирующихся на научной политике, например, Отдел исследований научной политики. Существует семь исследовательских советов, присуждающих гранты:

США

Соединенные Штаты имеют долгую историю государственной поддержки науки и технологий.За научную политику в Соединенных Штатах отвечает множество организаций федерального правительства. Большая часть крупномасштабной политики осуществляется посредством законодательного бюджетного процесса принятия годового федерального бюджета. Дальнейшие решения принимаются различными федеральными агентствами, которые тратят средства, выделенные Конгрессом, либо на собственные исследования, либо путем предоставления средств сторонним организациям и исследователям.

Агентства, финансирующие исследования в США, распределены между множеством различных отделов, в том числе:

См. Также

Дополнительная литература

Книг:

Наука — бесконечные рубежи. ^[23]

Квадрант Пастера: фундаментальная наука и технологические инновации ^[24]

За пределами Спутника: научная политика США в 21 веке ^[25]

Честный брокер: понимание науки в политике и Политика ^[26]

Как экономика формирует науку ^[27]

Границы иллюзий: наука, технологии и политика прогресса ^[28]

Science Policy Up Close ^[29]

Опасная наука: научная политика и анализ рисков для ученых и инженеров ^[30]

Журналов:

Проблемы науки и технологий ^[31]

Наука и государственная политика ^[32]

Политика исследований ^[33]

Список литературы

1. ^ Франческа Брей (1984), Наука и цивилизация в Китае VI. «Политика исследований | Журнал | ScienceDirect.com». www.sciencedirect.com . Проверено 8 апреля 2020.

Внешние ссылки

.

Как финансируется наука в Соединенных Штатах?

Научные исследования стоят недешево. Для проведения экспериментов требуются люди, реагенты, технологии и много очень дорогого оборудования.

Финансирование науки может поступать из двух источников: частные средства (от компаний и фондов) или государственные средства, которые могут поступать от ряда различных государственных учреждений.

В целом компании сосредоточены на конкретных целях, таких как разработка лекарств или вакцины для конкретных заболеваний.Таким образом, решение о том, какие проекты получить финансирование, обычно не определяется людьми, проводящими эксперименты в частном секторе (конечно, есть исключения).

В сфере государственного финансирования — источника финансовых ресурсов для большинства академических наук — система работает совершенно иначе. Поскольку идей больше, чем имеющихся денег, ученые соперничают за них в невероятно конкурентном — даже беспощадном — процессе. Например, в течение последних нескольких лет «линия финансирования» — процент финансируемых грантов — составляла около 10%, с вариациями в зависимости от области исследования и от того, был ли грант подан впервые или возобновлен.Для посторонних это может показаться разумным, но когда ваши исследования, карьера и зарплата зависят от одного случая из десяти, жизнь академического ученого становится стрессовой.

Гранты, предоставляемые государством, — это жизненный путь академических исследователей. Без денег для финансирования ваших исследований учреждение вряд ли оставит вас на своем факультете. Во многом это связано с тем, что часть средств от государства идет непосредственно школе. Эти «косвенные затраты», которые варьируются от 50% до 75% от общей суммы гранта, распределяются между университетом, деканом и факультетами.Они платят только за «поддержку исследований», что обычно означает поддержание здания в хорошем состоянии. Это освещение, газопроводы и управление объектами, а не людьми, оборудованием или расходными материалами.

Процесс начинается с подачи гранта в правительственное учреждение, обычно в Национальный институт здравоохранения (NIH) или Национальный научный фонд (NSF). Бюджет NIH на 2016 год составил 31,3 миллиарда долларов — безусловно, крупнейший источник финансирования. для академических исследований в США.

Традиционный грант NIH, который финансирует лабораторию и ее исследования, называется грантом исследовательского проекта или RO1. Ученый, запрашивающий грант, является главным исследователем (PI) и руководит лабораторией. Гранты RO1, которые можно подавать три раза в год, являются основой финансирования академической науки и почти обязательным условием для поддержания работы лаборатории.

В заявку на грант RO1 включены описания того, что ученый хотел бы сделать и как они собираются это делать, включая конкретные планы и любые предварительные данные, поддерживающие проект.В бюджет включены любые расходы, превышающие 250 тысяч долларов, требующие обоснования. ИП стараются передать, среди прочего, насколько новаторской является их работа, и насколько вероятно, что она будет включать связь с заболеванием человека, даже в областях самых фундаментальных исследований.

Грант подается в NIH, где он будет рассмотрен группой ученых, при этом только десять процентов получат финансирование.

Эта статья является первой из серии из двух статей о финансировании науки в Соединенных Штатах.Пожалуйста, слушайте вторую часть, озаглавленную «Как получает финансирование один из десяти грантов — процесс проверки», которая будет опубликована позднее на этой неделе.

.